Местный музей разместили в соседнем купеческом доме – шоколадно-коричневом с белыми ажурными наличниками. Семейство, жившее там после войны, сошло на нет, и опустевший после Перестройки дом начал разваливаться, однако с возрождением совхоза и его смогли привести в порядок.
Василиса приходила сюда каждый вечер по будням и числилась помощником младшего научного сотрудника, или «подай-принеси», как выразилась мама. Работа, конечно, так себе, но для десятого класса вполне подходяще – и стаж в трудовой книжке, и зарплата, пусть маленькая, но своя.
Почему-то никто из местных ребят не захотел сюда устроиться. Это, в общем-то, понятно – все семьи вполне обеспеченные, даже немного странновато для совхозного посёлка с названием Покрышкино.
– Привет! Ой, извини. – Ноги в высоких ботинках потоптались по только что выметенному паркету, но никуда не ушли. – Всё метёшь?
Глупее вопроса не придумать, но с сыном начальницы надо соблюдать учтивость. Поэтому Василиса, обыкновенным соломенным веником тщательно выметавшая каждую песчинку из щелей паркета в музейном зале «Черноречье», выпрямилась и грозно глянула на белобрысого парня в чёрном.
– Смотри, какая штукенция! – парень, расплывшись в улыбке, достал откуда-то круглую резную шкатулку и открыл, показав Василисе содержимое. Внутри оказался головной мозг.
– Фу, – поморщилась Василиса и даже отшатнулась. Вокруг начал разливаться слабый аромат, похожий на ванильный.
– Чего сразу «фу»? У тебя в голове, между прочим, такой же, только побольше. Ну, не деревянный, конечно. Или деревянный? – Парень хитро улыбнулся, сощурив зелёно-карие глаза с густыми ресницами.
– Гаврил, мне работать надо. Твоя мама…
– Моя мама, правильно, я как раз к ней пришёл. Вот смотри, это лобная доля. – Парень провёл длинными бледными пальцами по краю мозга в шкатулке. – Она отвечает за речь.
– А, ты уже здесь. – Наталья Львовна, высоченная заведующая культурно-досуговым центром, такая же светловолосая, как её сын, появилась неожиданно. – Правильно, что пришёл. Помоги Василисе.
– Но я…
– Там книги новые привезли, – Наталья Львовна даже не обратила внимания на реплику сына. – Надо рассортировать. Опять ты эту штуку приволок? Ну надо же! Везде с ней таскается! Все уши уже прожужжал.
– Готовься к жизни трудовой – учись, изобретай и строй! – Гаврил свободной рукой отсалютовал, как пионер. Потом шёпотом сказал Василисе: – Я хочу стать нейробиологом, изучать мозг.
– Вот и потрудись. Книги там, в приёмке. Если что – я у папы. – Наталья Львовна поправила толстенную косу, уложенную в баранку вокруг головы, и по-королевски поплыла вон из зала.
– Могла бы сказать «в администрации». Ладно, идём, – вздохнул Гаврил и направился к лестнице. Василиса, оставив свой веник в углу, пошла следом.
Они поднялись по крутой кованой лестнице, прошли через музыкальный зал с блестящим пианино и целым инструментальным оркестром за сценой и оказались в библиотеке.
Посреди просторного помещения, заполненного стеллажами, стоял стол приёмки-сдачи литературы, на котором возвышалось несколько стопок новеньких, пахнущих типографской краской, книг.
– Почему лестница не оборудована пандусом для маломобильных? – спросила Василиса, включив свет.
– Вот и мне интересно, – пробормотал Гаврил, поставив свою шкатулку с мозгом на стол под лампу. – Надо маме сказать. Хотя лестница-то узкая, там пандусом не обойдёшься, это подъёмник нужно. А это деньги. А это – к папе. А он вряд ли согласится.
– Почему? – Василиса уселась на стул и запустила новенький компьютер.
– Деньги на деревьях не растут. Так он говорит. Ну, поехали?
Гаврил вслух называл авторов, заголовки, и остальные реквизиты, попутно рассказывая о строении мозга, чем постоянно сбивал Василису, заполнявшую таблицу. Если бы он не отвлекался, они управились бы втрое быстрее.
– А между полушариями – мозолистое тело. – Гаврил вместо очередной книжки снова взял свою шкатулку и любовно поглаживал мозг подушечками пальцев.
– Где ты его нашёл? – спросила Василиса, жмурясь от напряжения глаз.
– В прошлые выходные в Нижний ездил, там на Покровке развальчик со всяким старьём. Иду, смотрю, а там у одного барыги – это. – Последнее слово Гаврил почти пропел. – Не смог удержаться. Кстати, недорого. В эти выходные опять поеду.
Подождав, пока рассосался вихрь чёрных точек перед глазами, Василиса посмотрела на время. Шёл седьмой час.
– Слушай, можешь меня выручить?
– А что такое? – Гаврил улыбался своему новому другу в шкатулке.
– Мне срочно надо идти. Прикроешь, а? – Василиса просительно улыбнулась, но деревянный мозг интересовал Гаврила явно больше.
– А куда, если не секрет?
– Да мы с девчонками договорились. Меня Диана к шести пригласила. Поможешь?
Улыбка сползла с лица Гаврила. С громким щелчком захлопнув свою ненаглядную шкатулку, он спрыгнул со стола, на котором сидел, и подтолкнул Василису в плечо, как бы сбрасывая со стула.
– Ладно, иди. Я тут закончу.
– Правда?
– Правда, правда. Иди давай. – Гаврил почти выдернул стул из-под Василисы.
– Спасибо!
– Угу. – Гаврил сел на освободившееся место и уставился в монитор.
Выбегая из библиотеки, Василиса обернулась, чтобы увидеть, как Гаврил, одной рукой придерживая открытую книжку, вносил данные в таблицу. Против света его почти белые волосы, забранные на затылке в узелок, казались совсем тёмными.
Василиса одним прыжком перелетела через крыльцо и лесенку музея и бегом припустила по Новой улице. Сразу за этой улицей находился спуск к Васильевскому ручью, притоку Чёрной речки, давшей название всей местности. От каждого особняка вниз спускались деревянные лесенки, соединявшиеся в дощатую набережную, бегущую вдоль всего ручья. Сейчас, на закате, по дорожкам прогуливались жители посёлка – дети с игрушками, пожилые женщины в разноцветных платьях и парочки, держащиеся за руки.
Люди медленно бродили по набережной, останавливались на площадках для рыбалки и кормления уточек, кто-то даже плескался в воде у спуска к купальне. Хотя ничего удивительного – осень удивляла жаркой погодой. Вода, наверное, ещё тёплая, днём было двадцать пять.
Хорошо, что особняк семьи Дианы, стилизованный под средневековый замок, располагался совсем рядом. Василиса пробежала мимо поворота к ручью, и вид на набережную закрылся высокими заборами местных коттеджей. Ориентируясь на башню с зубчиками, она пробежала ещё немного и резко остановилась. Только восстановив дыхание и на всякий случай пригладив волосы, позвонила.
– Проходи в гостиную, – сказал шуршащий голос Дианы из динамика, и тяжёлая бордовая дверь отворилась.
Василиса, пытаясь унять колотившийся пульс, прошла по дорожке, выложенной серой брусчаткой. Налево убегала тропинка, ведущая к белому ажурному столику и таким же креслам. Рядом чернел огромный мангал. Ещё чуть дальше маячили качели – розовый диванчик на цепочках. Белая гипсовая скульптура зайца на высоком постаменте, стилизованном под колонну. Наверное, где-то рядом и бассейн есть.
Поднявшись на крыльцо, Василиса потянула за витую металлическую ручку. Дверь легко поддалась, за ней открылась светлая гостиная.
– Привет! – помахала рукой Диана, с ногами сидевшая в большом бежевом кресле. – Разувайся и проходи!
Василиса стянула кеды у большущего зеркала шкафа-купе и, стараясь ступать как можно тише, прошла в гостиную.
На бежевом диване с обрамлением под красное дерево сидела Олеся и перелистывала глянцевый журнал. Они с Дианой выглядели как сёстры, только у Дианы белокурый волнистый хвостик без чёлки, у Олеси – окрашенные волосы с чёлкой. У Дианы – розовая футболка, у Олеси – красная, у Дианы синие джинсовые мини-шорты, у Олеси – бледно-голубые. Макияж делал их почти близнецами. Одинаковые накладные ресницы, розовый блеск и чёрные брови (идентичной формы).
А вот Даша, устроившаяся в другом кресле, разительно отличалась – чёрные волосы, вишнёвая помада и яркие тени. Она всегда красилась так, будто шла не в школу, а в ночной клуб. Из-под кожаной юбки выглядывали кружева чёрных чулок.
