— Не знаю, что они рассчитывают найти внизу. И, боюсь, этот их командир все же плохо понимает, куда хочет спускаться.
— Он егерь, — нетерпеливо напомнила Ева, заметно раздосадованная прерванным разговором. — А они тоже имеют дело со всяким… — она неопределенно повела пальцами, изобразив, точь-в-точь, летучую мышь.
Бугг воззрился на нее со справедливым сомнением. Свитер на нем был уже знакомый, растянутый и старый. И висел он на костистых плечах музейного сотрудника как одолженный экспонат.
— Мне бы с вами пойти… — Бугг покачал головой сокрушенно и пожаловался: — Я предложил свою помощь, но они отказались. Так что могу только пожелать удачи. И не верьте там ничему.
Егеря, между тем, дружно снялись с мест и, разобрав снаряжение, направились к выходу. Ян и Ева двинулись следом, не дожидаясь приглашения.
— …чертовщина какая-то, — один из спускавшихся егерей вполголоса поделился недовольством с коллегой по команде, — готовились полгода, планы разрабатывали, аппаратуру готовили… и вдруг — на тебе, с бухты-барахты, головой в пекло!
— Распоряжение Герцога.
— Так чего им так внезапно приспичило?
— Нечисть слишком активизировалась. Вчерашний день помнишь? Будто с цепи сорвались… И Замок как дышит, чуешь? Зреет здесь чирей, надо вскрыть, пока не поздно.
— А еще хотят, чтобы мы помощь полиции оказали, — обернулся другой егерь. — У психа ихнего гнездо, скорее всего, и впрямь в замке. Но там, куда полицейским доступа нет. Вот мы и поищем заодно.
— Не наше это дело.
— Наше. У тебя дочка, между прочим, тоже уже старшеклассница, вроде той, что поутру нашли…
— Ежун тебе на язык! — осерчал недовольный. И сам язык прикусил.
Внизу народу поубавилось. Взволнованные служащие замка столпились у дальней стены, словно растерянные овцы, а оставшиеся в большом зале полицейские сердито и целеустремленно носились вокруг, овчарками порыкивая на отбившихся от стада.
Под скульптурной композицией «рыцарь на коне» топтался Пьетр. Он издали завидел Яна с Евой и бросился на встречу, торопливо увертываясь от негодующих стражей порядка. Потом вдруг, словно спохватившись, сбился с шага, замешкался, помедлил и остановился. В руках Пьетр держал увесистый бумажный пакет с яркой картинкой.
— Смотри-ка, — засмеялся кто-то из егерей, — а этот со своей провизией. Опытный!
Ян вопросительно приподнял брови.
Пьетр выглядел на редкость несчастным. Глаза ввалились, лицо осунулось, губы заметно вздрагивали, когда он пытался поздороваться. Обеими руками Пьетр вцепился в уже изрядно мятый пакет, на котором большими буквами было выведено «Мука блинная» и красовался радостный румяный мельник. Нарисованный мельник был доволен жизнью, бледный Пьетр явно нет.
— Это для «полумраков», — пояснил Пьетр смущенно.
В ответ немедленно заухмылялись:
— Хочет отвлечь блинами на скорую руку…
— А пакет ничего, тяжелый. Камнем, конечно, надежнее, но можно и так…
Ева нахмурилась и внезапно осведомилась неприятным голосом:
— Сами-то небось тальком не забыли запастись?
Егеря переглянулись и спрятали улыбки. Один из них выразительно похлопал себя по поясу, где был приторочен небольшой, туго набитый мешочек.
— Это от «полумраков», — тихо поправился Пьетр, хотя его никто уже не слушал. — Талька дома не осталось, я подумал, что мука тоже подходит, если заговорить по правилам…
— Ты хорошо себя чувствуешь? — участливо осведомилась Ева.
— Я? — он тревожно вскинулся, чуть не выронив свой пакет. — Да. Да, хорошо.
— Хватит трястись! Если боишься, оставайся здесь, — предложил Ян раздраженно. Из-за Пьетра с его мукой они все выглядели нелепо.
— Ведь знаешь же, что ему придется идти, — Ева с досадой поджала тонкие губы. — Тебе просто нравится срывать плохое настроение на других.
— О да! Это мое ежедневное и единственное развлечение.
Обогнавший всех егерь внезапно остановился, ковыряя каблуком ботинка линии из раскрошенного угля на полу возле лестницы. Черные полосы пытались затереть, но след все равно остался, складываясь в характерный многоугольник.
— Призраков, что ли, вызывали?
— Нас призраки не интересуют, — бросил, мимоходом обернувшись, Капп.
— А вдруг этот маньяк тоже призрак?
— Призраки кастетом по голове не бьют. Не комильфо это для почтенного привидения. Да и так далеко от Замка не отлучаются… К тому же знак свежий, от силы несколько недель.
— Проверить же надо, — егерь попался честный и оттого настырный.
— Господа, — вмешался полицейский капитан, торопливо приближаясь к лестнице, — это компетенция городской полиции. Все под контролем… — капитан старался не наступать на черные нарисованные углы.
— Дожили! Городская полиция обращается за содействием к привидениям, — егеря огибали затертый знак, потеряв к нему интерес.
— У них тоже кто-то здесь сгинул. Пусть посодействует коллегам.
— А потом вампиров в ночные патрули выведут. На зарплате сэкономят и пропитание себе те сами раздобудут.
Остающиеся в безопасности служащие замка, да и полицейские, глазели на уходящих — одни с любопытством, другие с тревогой. Бугг, державшийся в стороне, ободряюще улыбнулся. Ну, то есть он, видимо, думал, что одобряюще. Пьетр звучно сглотнул и еще больше ссутулился.
Перед дубовой, изрезанной давно стершимися до неразборчивости символами, дверью Капп предупреждающе поднял руку, притормаживая разогнавшихся подчиненных:
— Напоминаю, наше дело отследить места скопления анормальной активности и поставить метки, но не зачищать очаги. Этим займутся специализированные команды. Это особенно тебя касается, Дан! — Капп выразительно повел бровью. — Поставить метку на полу, а не на черепе нерасторопной твари. Понятно?
— Чего уж там непонятного, — ухмыльнулся упомянутый Дан. — Но пусть и она будет попроворнее!
— Никто не идет вперед, пока Хмельн… то есть господин Хмельн не даст ясное и недвусмысленное разрешение. Господин Хмельн, вы сами не скажете пару слов?
Ян поморщился. Публичные выступления — не его стихия.
— Тех, с кем мы раньше не работали вместе, хочу предупредить, что конкретной информации о роде возможной опасности я вам не дам…
— То есть?
— Говоря проще, я смогу определить, что в этом месте вам грозит гибель, но от чего именно — не скажу. Возможно, поточнее направление определит Пьетр, ему это обычно удается превосходно, но здесь это тоже маловероятно. Замок все искажает.
Если Ян и ждал, что они состроят разочарованные гримасы, то напрасно. Одна из женщин, та, что пониже, лишь отмахнулась пренебрежительно:
— Да вы не переживайте. Нам сразу сказали, что от вас никакой особой пользы не будет и рассчитывать надо на себя.
Ян оторопел. Ева удовлетворенно, во весь рот, ухмыльнулась. Капп закашлялся, старательно отворачиваясь. Зато бритый налысо егерь примирительно произнес:
— Не обращайте внимания. Она у нас резковата в выражениях. Мы ценим ваше участие в команде.
Дело одной секунды перевести на него взгляд и процедить ледяным тоном:
— Я не нуждаюсь ни в вашем одобрении, ни в вашей поддержке.
И за эту секунду и без того холодная атмосфера в комнате упала еще на десяток градусов. Казалось, что слова повисли в воздухе, обрастая бахромой сосулек. Куда там промышленным рефрижераторам!
— Ну, вот и познакомились, — констатировала вполголоса Ева. — Идем, что ли?
Ян не тронулся с места. И хотели они того, или нет, но были вынуждены задержаться, недовольно оборачиваясь.
— Что-то еще, господин Хмельн? — терпеливо осведомился Капп.
— Меня зовут Себастьян Хмельн, — с нажимом произнес Ян. — Не желаете ли, господа, в свою очередь представиться? Мне нужны ваши имена, иначе я не смогу вас защитить.
Вот тут они напряглись, переминаясь, растерянно глядя друг на друга и выжидательно на командира.
— Это еще что за детский сад? — В тоне Каппа звякнул металл, а внушительные брови сошлись на переносице. — Все знают правило. К тому же действительно будет вежливо представиться нашим новым коллегам. Для особо впечатлительных хочу заметить, что мы с господином Хмельном знакомы не один год, а я, как видите, до сих пор цел. Итак?
Одни неохотно, другие с деланным безразличием назвали свои имена. Сначала бритоголовый — Марк, затем его напарник непоседливый Дан, потом женщины: та, что пониже — Лидия, шатенка повыше — с нежным именем Весна, потом двое похожих друг на друга плечистых верзилы — Тим и Григорий. Один из них был простужен и слегка гнусавил, шмыгая носом. Другой чуть сутулил налитые тугими мышцами плечи.
Каждое имя оборачивало своего владельца словно пучками бьющихся протуберанцев, отрывая от монолита и придавая индивидуальности.
