Иначе говоря, из-за всех сил изображают из себя обычную христианскую организацию. Как все это сочетается с нападающими на людей дуболомами с бандитскими нападками — пойди пойми. Почему Неспящие позволяют им копить силы — тоже пойди пойми.
Нет, то есть я понимаю, почему саму Церковь терпят. Контроль над ушибленными религией психами, которые в присутствии всякой чертовщины появляются постоянно — дело нужное. Но не слишком ли им позволили разгуляться? Хотя может, когда сам все увижу — пойму.
— Приехали, — сказала Эри, припарковав своего стального коня.
— А? Тут? — удивился я, сняв шлем и посмотрев на здание.
Когда она сказала, что к ним поедем, то я думал, что напрямую в какую церковь отправимся, ну или в какой-нибудь роскошный особняк, а не… простое офисное здание. Небольшой пятиэтажный дом со стеклянными стенами. Смотрелось с одной стороны довольно стильно, а с другой весьма скромно.
— Не будут же они организовывать работу своих участков прямо в церквях, где полно прихожан. А особая роскошь у них запрещена, ведь перед людьми нужно себя показывать благородными и не жадными. Не смотри, что здание выглядит скромно, оно защищено не хуже какого-нибудь бункера с бронированными стеклами. Не знаю, выдержит ли выстрел танка, но бомбу пережить точно сможет.
— Хм-м-м, я так понимаю дорогие дома и роскошь у них где-нибудь заграницей? — хмыкнул я.
— Ну, учитывая, что многие там сноходцы и покинуть город они не могут, то и недвижимость вне Найзельберга им не нужна. А на самом острове не так много мест, чтобы особняк каждого богатея ставить. У нас даже кинозвезды, когда приезжают, то живут или в отелях, или в Курортном городке.
Ну да. Остров пускай большой, но не бесконечный же. Конечно, его активно расширяют, делая искусственные части, но это процесс не быстрый и если здесь будет много тех, кто захочет отдельный домик с участком, то места закончатся. Главы компании такого не имеют, как и кинозвезды. Читал об одном скандале, когда какой-то «принц» из Африки хотел купить себе землю, но ему отказали, и никакие угрозы не помогали. Все потом само как-то затихло, но ранее часто мелькающий в новостях богатей внезапно решил стать затворником и заимел панические атаки. Видать, довел Мэрию до подключения не особо ласкового сноходца…
Но вернемся к текущим делам.
Народа в офисном здании было не так уж и много. Оно и не удивительно, ведь тут не прием прихожан, а именно административное здание, где делами занимаются, так что заходили сюда только те, у кого есть конкретные цели. Как пояснила Эри, именно тут они распоряжаются финансами, принимают пожертвования от инвесторов и заключают всякие свои сделки.
Мы вошли внутрь стеклянного здания и оказались в просторном фойе, где нас встретила улыбчивая консьержка, что было, хотела спросить у нас о цели визита, а может предложить пару брошюрок, но сказать она ничего не успела.
— Они приглашены, — прозвучал в полупустом коридоре женский голос.
Словно из воздуха перед нами появилась какая-то странная девушка. На вид немногим старше меня, довольно высокая и стройная, с длинными снежно-белыми волосами, что водопадом спадали ниже плеч. Облаченная в черный деловой костюм, что еще сильнее осветлял её и без того белую кожу и бледно-серые глаза. Её взгляд был довольно холодным, а лицо застыло в ласковой полуулыбке, будто принадлежащей какой-нибудь кукле.
Заметив незнакомку, консьержка лишь вежливо поклонилась и вернулась к своим делам.
Сама же «белая леди» подошла к нам.
— Здравствуй, Эри, — сказала она. — Рада снова тебя видеть. Неужели, чтобы найти причину навестить подругу тебе нужно попасть в неприятности?
— Привет, Бьянка, — фыркнула моя напарница. — Будь моя воля, я бы тут никогда не появлялась.
— Все как обычно, — покачала головой эта белая.
Затем она повернулась ко мне.
От её взгляда мне стало как-то не по себе, словно она мне в душу смотрит. Её серые, словно лишенные зрачков глаза смотрели так, как будто видит насквозь.
— Нет, я не читаю твои мысли, — ответила эта Бьянка. — Просто хорошо умею разбираться в людях и понимаю их эмоции.
— Понятно, — поежился я.
— Так ты тот самый напарник Эри, который сумел выдержать её невыносимый характер? — уже теплее улыбнулась она. Перемена была разительной, ведь только что она напоминала собой живой манекен, а в следующий миг словно стала человеком. — Немалое достижение. Даже мне долго в компании этой вредины тяжело находится.
— Пф, это и я могу сказать про тебя, — закатила глаза Эйбон. — Ник, это моя старая подруга детства, Бьянка Иванова. Она же дочь главы церкви.
— Очень приятно, — сказал я, не зная, как на все это реагировать.
Эта девушка какая-то странная, даже Болтушка не горит желанием шутить про нее и показываться. Не знаю в чем причина, но что-то необычное от нее ощущается, что не дает покоя. Сложно объяснить это словами, просто какая-то мешанина чувств.
— Бьянка, прекрати уже «смотреть», раздражаешь.
— Все больше не буду, — хихикнула эта беловолосая девушка.
Наваждение резко пропало, словно его и не было, а девица перед нами перестала казаться кем-то невероятным и стала просто обычной девушкой.
— Лучше скажи, какими ты тут сама судьбами? — спросила Эри. — Сложно поверить, что ты сама вызвалась нас встретить.
— Я просто узнала от папы, что отбывать «наказание» будешь ты и раз уж он тут, то и я решила встретить тебя. Мы все же подруги детства и порой хочется пообщаться с кем-то не смотрящим на меня снизу.
— Значит он тут, — нахмурилась моя напарница. — А я думала, что все же на заместителя все оставит.
— Да, папа ждет вас в своем кабинете, — кивнула Бьянка. — Прошу за мной.
Мы двинулись следом за этой девушкой по коридорам стеклянного здания. Шли мы молча, под напряженное сопение Эри и ледяное спокойствие нашей ведущей. И пока Болтушка не решила влезть с каким-нибудь глупым вопросом или комментарием, тишину решил нарушить я:
— У вас весьма красивый акцент, Бьянка, но английский видно ваш не родной.
— М? — повернулась она ко мне. — Как понял?
— Я изучаю иностранные языки с детства, даже в университет по этой специальности поступил. Ну и опыт общения с носителями языка имею.
Странно б было не иметь в наш век интернета… Все же живое общение — лучший способ научиться говорить на другом языке.
— Угадал. Я из Брюсселя родом.
— Но при этом у вас фамилия явно не родная.
— Это моего отца, — поведала Бьянка. — Когда я осталась сиротой, он удочерил меня, и с тех пор я ношу его фамилию.
Об этом человеке информации довольно мало. То, что я находил в интернете, старательно обходило личность главы Церкви и больше концентрировалось на том, что он делает и каких успехов добился во благо города. Возможно, стоило спросить Нохинду, но я как-то не подумал об этом.
— А можете ли мне рассказать, в чем вообще смысл вашей организации? — задал я давно интересующий вопрос. — Устранять нежелательные секты можно и иными путями. А в чистоту помыслов людей у власти мне верится с трудом.
— Понимаю твои опасения, — кивнула Бьянка. — Но могу тебя заверить, что у моего отца помыслы действительно добрые. Когда-то давно он был сам не самым хорошим человеком, но попав в Найзельберг, пострадал от деятельности фей и едва не погиб. Выжив, он искренне решил измениться и помогать другим. Поэтому и создал все это, чтобы помогать тем, кто нуждается в помощи.
— А методы у него необычные, — вспомнил я отца Уолша.
— Знаю, что ты подумал, но такие «паршивые овцы» как Уолш всегда были, есть и будут, в местах, где есть деньги и власть. Увы, нам запрещено иметь штатных телепатов, чтобы проверять новеньких, а следить за каждым мы физически были не способны. Проблема Уолша была не в том, что он был вечным «подчиненным, о которого вытирают ноги», а в том, что он имел психологическую зависимость от такого положения. Он давно мог бы стать лучше и быть повышен, но сам себе мешал быть счастливым.
