Самая тяжелая часть позади? Я не была так уверена.
Там пахло испуганным вампиром и безвременьем, и мою шею начинало покалывать. Я не боюсь кого-нибудь любить, не так ли? Я отвернулась, и Трент поймал меня за локоть.
— Рейчел, я могу убить вампирский вирус, но я не знаю, как он подействует на кого-то, кто находился под управлением мастера-вампира.
— Как только Айви станет стабильной, мы уедем, — сказала я, на самом деле не отвечая на его озабоченность. — Здесь не безопасно.
Айви кивнула, и, решив, что пока они были в порядке, я вышла в коридор. Я не думала, что где-то было безопасно. Я не знала, что делать, и разочарование закаленное усталостью поднялось, затапливая меня.
Повернувшись от закрытой двери, Трент провел рукой по подбородку, размышляя.
— Дай мне поспрашивать, — сказал он мягко, когда мы направились вниз по коридору. — Посмотрим, кто мне задолжал.
Но никто больше не был должен Тренту Каламаку. И это снова была моя вина.
Она усилилась, и, чувствуя это, Трент взял меня под руку, замедлив нас.
— Рейчел, ты не боишься любить. Он говорил все, что мог придумать, чтобы подтолкнуть тебя к краю.
Дерьмо. Смущенно, я попыталась быстрее пройти обратно на кухню и понадеялась получить немного кофе.
— Думаю, что какое-то время мы не увидим Феликса, — сказала я с принудительной жизнерадостностью, отчаянно пытаясь сменить тему.
Около меня, Трент вздохнул, принимая это.
— Надеюсь. Но, Рейчел, на самом деле каковы шансы? Два раза за ночь.
Я замедлилась и кивнула врачу, когда она встретилась с нами на обратном пути к Айви и Нине.
— Шансы никогда не были хорошими, — признала я. — Но теперь все чувствуется лучше. Нина прогнала его. Чем дольше Феликс будет дуться, тем более стабильной она будет, когда он попробует снова. — Поскольку он снова попробует.
Но насколько бы неприятно это не было, там все еще была надежда, и мое сердце болело за Айви, когда мы попали в кухню. Устало я опустилась на стул и уставилась на монитор, позволяя моему зрению размыться, а затем опустила голову на стол.
Трент вздохнул, и я услышала, как он вынул холодные вафли из тостера.
— Ты когда-нибудь видела что-нибудь похожее на это прежде? С поверхностными демонами?
— Ты подразумеваешь, что один отогнал других? — Я подняла голову. — Только тогда, когда они сами хотели меня съесть.
— И все же это не то, что он делал. — Трент поджал губы, когда посмотрел на вафли. — Они ужасны. Я сделаю тебе другие с нуля.
— Я не голодна, — сказала я, и он развернулся от меня, выбрасывая их и зажмурив глаза.
— Кофе? — спросил он, и я просто кивнула, так что он убрал свой расстроенный взгляд с лица. Его хватка на кружке дрогнула, когда он услышал мужчин в коридоре, но это просто Квен обеспечивал дополнительную безопасность. Слабая улыбка заиграла на моих губах. Я представила, как одетый в белое вампир, прокравшийся в комнаты отдыха, заставил поволноваться начальника охраны Трента. Слава Богу, там был Джонатан.
Я моргнула. Слава Богу, там был Джонатан? Никогда бы не подумала, что я буду это думать.
Трент поставил три полные кружки на стол, и я притянула к себе самую близкую, в животе запорхали бабочки, когда я почувствовала себя так, будто была частью чего-то… Трент ожидал, что Квен присоединится к нам, и я была естественной частью разговора… даже если Квен действовал так, будто он посмеивался над нами.
— Что мне кажется самым странным, так это то, что демон, который защищал Нину, был тем же, кто пытался сжевать ее лицо тридцать секунд назад, — сказал Трент, его взгляд был не сфокусированным, когда он поднес кофе и вдохнул пар. — В одно мгновение она — завтрак, а в следующее она — Бог.
Я постучала по кружке пальцем, мне не нравилась красная пыль под ногтем.
— Думаю, что я бы тоже лебезила, если бы никогда не видела мастера-вампира.
— Верно. — Трент дернул головой. — Но остальным, кажется, было все равно.
— Ты тоже это заметил? — Я сделала глоток, пораженная богатой теплотой, но мои мысли были об Айви. С ней все будет хорошо, но паника от того, что я сидела с ней на холодной земле в безвременье, держала ее за руку, когда она умирала, просто находилась под моей кожей. Я благодарила Бога, что не должна была делать тот выбор, следовать ее желанию и убить ее снова, прежде чем она поднимется в качестве немертвой.
Не обращая внимания на мои мысли, или, что более вероятно, зная и пробуя меня отвлечь, Трент сказал:
— Прежде я никогда не видел поверхностного демона с оружием. Кроме как с камнями.
— Я видела, — сказала я, поворачивая кружку. — Тритон использовала поверхностного демона в качестве маркера для проклятия калибровки времени и пространства. У него был меч. Так она знала, кем он был, и сколько времени жил.
Кистен, подумала я, вздыхая. Кистен умер во второй раз в течение минуты после своей первой смерти. Я была там, но к счастью мне не пришлось делать тот выбор.
Я держала Кистена за руку, и он умер счастливым, говоря мне, что Бог хранил его душу для него. Остановись, Рейчел, подумала я несчастно, вытирая слезу, прежде чем она могла скатиться, когда я вспомнила смешную улыбку Кистена. Боже! Все мои эмоции можно было легко прочитать на лице. Я любила Кистена. Я могла любить кого-то без страха. Феликс был неправ.
Трент зажмурился, он беспокойно заерзал на стуле.
— Проклятие калибровки? — спросил он, отчаянно пытаясь направить мои мысли в другое русло.
Слабо улыбаясь, я потянулась и сжала его руку.
— Спроси меня как-нибудь потом, — сказала я, вспоминая боль поверхностного демона, проживающего все свое существование на три удара сердца. Я начинала думать, что поверхностные демоны были не намного больше призраков, живущих, дышащих призраков, которые жаждали жить как немертвые только без кандалов, которое давало сознание. Как что-то могло пережить пять тысяч лет без магии?
Явно в облегчении Трент придвинул свой стул ближе к моему.
— Ты думаешь о том же о чем и я? О демоне Тритон, я имею в виду?
Усталая, я покачала головой.
— У демона Тритон был меч. У этого — посох. — Феликс тоже использовал посох. Возможно, именно поэтому он понравился поверхностному демону. Но остался вопрос, почему он был одним из восьмидесяти, а потом превратился в виляющего хвостиком щенка? — Знаешь, это почти было так, будто поверхностный демон уже знал Феликса, — медленно произнесла я. — Но не узнал его сначала.
Я остановилась, сердце бешено колотилось, когда я подняла глаза. В начале, в безвременье был не Феликс. Это была Нина. Поверхностный демон не стал унижаться перед Ниной, но пал перед Феликсом. Как будто он знал его. Что было действительно странно, так как немертвые никогда не входили в безвременье.
