Гаврил перешёл к следующему стенду, где на манекене без головы висела кольчуга, чуть повыше – шлем с прорезями для глаз, а внизу лежал старый меч, весь в зазубринах. С картинки на экскурсантов смотрело красивое лицо с русой бородкой, голубыми глазами и грозно сдвинутыми бровями.
– Типа королевич Елисей? Как у Пушкина?
– Ты хоть немножко местную историю-то знаешь, а? – Гаврил даже скривился. Прямо напрашивался на пощёчину. – В общем, пришёл он сюда крестить язычников, а заодно и дань на них наложить. Ну, это всегда так было. Не один пришёл. Вот с этим товарищем.
Под пластиковым стеклом находилось что-то вроде иконы. Только скорее, это был просто портрет бледного старца с нимбом вокруг головы.
– Это епископ Михаил, он как бы отвечал за религиозное просвещение. Но местные здорово упёрлись. Ну, всю историю я тебе пересказывать не буду, там крови столько, что на целый бассейн хватит. Кстати, говорят, что от горы трупов вот эта речка стала красной. Была Чёрная, стала красная. – Гаврил указал на речушку, текущую у подножия горы. – У неё там вроде как и начало – исток.
Почему-то Гаврил замолчал. Его лицо вытянулось, он некоторое время неподвижно смотрел на картинку, потом вздохнул, надрывно, как будто ему было нечем дышать.
– Так вот. Под этой горой обитал главный злой бог этих язычников. Переходить к князю они не хотели, вот и вызвали своего бога. Ну, он, конечно, явился. Помогал им, да. Не бесплатно, но это другой разговор. В общем, дело кончилось победой князя, хотя далеко не безоговорочной. Вроде как князь и епископ всего лишь загнали это чудище обратно под гору, отчего она и стала называться Вражьей. А чтобы он обратно не вылез, они завещали поставить наверху церковь и похоронить себя там, чтобы охранять выход. Или вход.
Гаврил снова замолчал, остановившимся взглядом уставившись на картину с горой.
– И что дальше?
– А, да. – Гаврил от вопроса чуть вздрогнул и повёл плечами. – Всё было почти нормально до Революции. Пришли большевики, попытались церковь взорвать. Сама она, конечно, устояла, но вот трещинка пошла. И он снова…
Гаврил опять замолчал, прищурился, стал вглядываться в картину, как будто силясь рассмотреть на ней какую-то мелкую деталь.
– Что – снова? – со вздохом усталости спросила Василиса. Периодическое зависание Гаврила начинало порядком раздражать.
– Знаешь, как они общались? Этот типа бог и его поклонники? – Гаврил так и таращился на картину. – Кто сообщения носил туда-сюда?
– И кто? – Василиса скрестила на груди руки.
– Лунный кролик. Под гору с просьбой, обратно – с ответом. Как-то так.
– А мне другую версию рассказывали.
– Про охотника? – Гаврил наконец выпрямился и улыбнулся. – Да, она здесь популярна. Только почти все, кто рассказывают, упускают одну ма-аленькую деталь. Услуги кролика не бесплатные.
– Как это? – Василиса попыталась хихикнуть, но внутри ёкнуло.
– А так. – Гаврил больше не улыбался, смотрел на Василису почти враждебно. – Это не раздача подарков, за всё придётся платить. Проблема в том, что те, кто на эту удочку попадаются, потом не могут соскочить. Сначала просят какую-нибудь мелочь и получают её. Почти за бесценок. Так, пустяк какой-нибудь взамен. Потом аппетиты растут, а вместе с ними – и цена. Каждое новое желание стоит дороже.
– И какая оплата?
– А что у тебя есть? С чем ты готова расстаться ради исполнения желания?
Желания… В памяти вдруг возникли стены заброшенного санатория, исписанные просьбами. И собственное желание Василисы.
– «Черноречье». Оно тоже имеет отношение к… – Василиса подбородком указала на картину с горой.
– Кто его знает, – пожал плечами Гаврил. – Там вообще нельзя было строить. Когда-то там было не то капище, не то… – Он покрутил рукой в воздухе. – Что-то подобное. Потом князь, все дела, церковь. Маленькая церквушка долго там была, и кладбище рядом. Потом монастырь. А потом его снесли и построили санаторий. Теперь и его забросили. Говорят, там сейчас захоронения каких-то жутко опасных отходов. Но тебе это лучше знать, ты же из Добромыслова.
– Ну да. – Теперь и Василиса не могла отвести взгляд от картины. Казалось, что деревья на ней шевелятся, как будто ветерок колышет кроны, а тёмная вода реки слега перемещается. – А как он выглядит, этот их бог?
– Вряд ли его кто-то видел. Хотя… – Гаврил прищурился. – Говорят, он проникал внутрь людей. А ещё нечистью командует. Люди у горы теряются. И мертвецы там ходят.
Василиса смотрела, как менялись облака на картине – из густых становились полупрозрачными и обратно. До неё не сразу дошёл смысл фразы Гаврила. С трудом она повернула голову, шея как будто затекла. Гаврил смотрел на неё, не мигая.
– А про скелета в костюме истории нет?
– Что? – фыркнул Гаврил.
Василиса отвернулась. Картина так и притягивала взгляд. Даже травинки на склонах горы как будто покачивались от ветра.
– Так значит, они до сих пор там? Князь и этот…
– Враг, – подсказал Гаврил. – Да. Но это только легенда.
В комнате повисла тишина. Картина дышала, как будто это был не холст с изображением, а вид из окна. Никуда идти и ничего делать не хотелось, даже мысли потихоньку затихали.
– Вот вы где, – резкий голос библиотекарши рассёк тишину, как бритва.
Василиса вздрогнула и повернулась к миниатюрной женщине в тесном сером платье. В свои тридцать с чем-то она умудрялась выглядеть на все сорок с лишним. В кои-то веки соизволила появиться на рабочем месте.
– Здравствуйте, – прокашлявшись, выдавила Василиса.
– Добрый вечер. – Библиотекарша переводила взгляд с Василисы на Гаврила, стоявшего за её спиной. – А чем это вы тут занимаетесь, позвольте узнать?
Резкий, даже грубовато звучащий, вопрос относился к Гаврилу. Но он просто молча вышел из зала. Его шаги потихоньку затихли где-то на первом этаже здания.
– Мы просто осматривали экспозицию, – проговорила Василиса, глядя вслед ушедшему Гаврилу.
– Понятно, – сквозь зубы процедила библиотекарша и встала прямо напротив Василисы. – Послушай, девочка. Ты здесь недавно и, скорее всего, ненадолго. Поэтому не надо разевать рот на кусок, который тебе никогда не достанется, ясно?
– Что? – Василиса не могла взять в толк, о чём шла речь.
– Ты меня прекрасно поняла. – Библиотекарша глянула через плечо, туда, где скрылся Гаврил, потом перевела взгляд обратно. И снова процедила: – Мы здесь все давно друг друга знаем. А ты тут никто, и звать тебя никак. Не лезь, куда не просят.
– Куда? Вы о чём вообще говорите?
– Тебя сюда пристроили, вот и сиди. Тихо, как мышь. Хочешь сразу большую рыбку поймать? – Библиотекарша снова глянула на проход, куда убежал Гаврил. – Рожей не вышла, ясно тебе?
И тут до Василисы стало доходить. Кажется, её общение с Гаврилом кое-кому было не по нраву. Ей-то какая разница, этой щуплой бледной библиотекарше, похожей на синюшную мороженую курицу? У неё же муж – механик на свинокомплексе – и четверо детей. Гаврил ей явно не по возрасту, а её мелким крикливым дочуркам – тем более.
Кое-как заставив себя сжать челюсти, чтобы не ответить этой вздорной тётке, что сама она рожей не вышла, а её мужу лучше было бы жениться на свинье, Василиса, проходя мимо и намеренно толкнув её плечом, вернулась в зал с книгами, забрала свой рюкзак и выбежала из музея.
Глава 9. Нельзя сходить с тропы
Следующим утром мама отвезла Василису к бабушке в Растяпинск. Этот день стал, пожалуй, первым, когда Василиса и не думала ныть и упираться. Просто ещё вечером Диана объявила общий сбор для всех, кто состоял в закрытом чате, а после истории с Зоей и её бабушкой участвовать в интригах совсем не хотелось. Впрочем, портить отношения тоже не было желания, поэтому Василиса просто отписалась, что из-за поездки к бабушке прийти не сможет.
Теперь удивлённая мама вела машину, а Василиса упорно рассматривала высохшую растительность за окном. Пока непонятно, как долго она сможет увиливать. Обмануть Диану не так уж просто, всё-таки это лучшая ученица в школе, единственная перспективная золотая медалистка, природа умом её точно не обделила. Но и участвовать в её проектах больше не хотелось. Пусть они сами разбираются.
