«Кто-то так с девчонкой своей собачится, а я — с демоном, который в моей голове живёт. Кудряво ты, Бондарь, всё-таки живёшь…»
— Ты меня к рулю хоть иногда подпускай — тело моё всё-таки, — настойчиво попросил он.
— Пока не могу. Мне надо поставки наладить.
— Да я понимаю, но мне скучно пипец — сидеть, блин, и смотреть, как ты своих чертей гоняешь, мешки с таблами инспектируешь…
— Так бы сразу и сказал. Ты же понимаешь, что я не только мысли могу тебе в голову проецировать?
— А что ещё? Кино в 3D?
— Вроде того. Скажи: что, по-твоему, не скучно? Что ты больше всего на свете любишь?
— Девчонок люблю. Драться, только чтобы побеждать. Жрать вкусно люблю.
— Ты хотя бы передо мной невесть кого из себя не строй. Я могу и сам все ответы получить. Полазаю у тебя в мозгах — и готово. Ты для меня — открытая книга. На обложке кент в малиновом пиджаке с волынами, а внутри — любовный роман с ахами, вздохами и стихами под луной. Я не бандит вроде твоих дружков. Я — существо иного порядка, и понятия о силе и слабости у меня не ваши, убогие. Говори правду по-хорошему, а то я тебя и правда закину в твою блатную утопию — взвоешь ведь.
Пришлось всё ему рассказать. Ну как «пришлось»… Бондарь демону душу с удовольствием изливал. И груз, который он таскал на плечах, становился вроде бы даже полегче. Рассказал о том, как Дашу в их класс перевели в третьей четверти девятого, и Костя понял, что идти в ПТУ, как он планировал, больше не вариант. Еле сдал экзамен по физике, чтобы остаться с Дашей в одном классе, а то грозились перевести в общеобразовательный. Рассказал о том, как они гуляли по набережной ночью, и Бондарь подговорил пацанов на них налететь, чтобы Бондарь их типа раскидал у Дашки на глазах. А она узнала Гуся, потому что они в старой школе вместе учились, и нихрена не вышло. Бондарь со стыда хотел сквозь землю провалиться. Рассказал, как в мае одиннадцатого класса она ему сказала, что ей с ним хорошо, но чего-то большего никак не вырисовывается. Он уговорил её хотя бы на выпускной вместе сходить, и они там танцевали и целовались как в последний раз. Потому что действительно в последний раз. Рассказал, что все эти годы не выпускал Дашку из вида и знал, что она выскочила замуж за своего препода из института и сразу же родила. Потом выяснилось, что муж её бьёт. Бондарь сделал заметочку на будущее и, когда он с пацанами начал зашибать столько, что можно было платить ментам, чтобы те глаза на его дела закрывали, велел этого козла повесить. Только где-нибудь в лесу, чтобы Дашка труп только в морге на опознании увидела. Думал, что вернётся в её жизнь после этого, и она увидит, каким он стал. А она его встретила пустым взглядом, будто чужого человека…
— Мужа ты её правильно повесил. Я бы так же поступил.
— Да чего толку-то? — грустно протянул Бондарь.
— Давай сделаем так: я буду рулить твоим телом двадцать три часа в сутки. Ты всё это время будешь представлять, что сейчас лето, вы с ней вместе и у вас целая жизнь впереди. А на час будешь возвращаться. Отзвониться родителям, чтобы подозрений не вызывать, ну, и в целом… наедине с собой побыть. Тоже иногда надо. По рукам?
— По рукам. Спасибо. Только ты это… дела веди нормально. Чтобы потом позориться не пришлось.
Демон пообещал, и теперь Бондарь жил не здесь. И слава богу. Или кому у них там?
— Ну чего, узнал?
— Да, всё так. Зеленина кто-то кокнул.
— Зорек-то успел уйти?
— Вокруг трупа следы чёрного песка были. Так что едва ли.
— Паршиво. Придётся новые каналы сбыта искать.
— А это обязательно? Вроде и так много толкнули… Бартузан ещё неслабую партию взял…
— Отцу нужна армия, а учитывая, какой процент от «Врат» сразу дохнет, нам ещё работать и работать.
— Я тогда пошёл разгрузку контролировать?
— Давай, там из портала новая партия поступила. На линию фасовки её, а там дальше придумаем, что делать.
Мускулистый бандит — пальцы в перстнях, цепь на бычьей шее, покрытые толстым слоем лака волосы — раскурил сигару и громко рявкнул:
— Передай им, если всю партию разгрузить не успеют, пока портал открыт, я им руки поотрываю и вместо них прикажу клешни пришить!
Помощник, который уже успел принять демонический облик, сложил ладони и поклонился начальнику:
— Будет сделано!
Работа кипела. Всего за несколько недель территорию закрывшегося завода удалось обжить и наладить тут эффективную работу. Из портала доставляли ящики с «Вратами Ада» — волшебным наркотиком, созданным по заказу отца, — таблетки тут же фасовали и прятали в мешках с мукой. А потом фуры с логотипом «ТПРНС Трейдинг» (сокращённо от «Топ-Парнас», названия компании, которую отжал у конкурентов Бондарев) развозили мешки крупным распространителям. В какой-то момент было решено проводить все операции через Зорека, но он спёкся, и теперь придётся выстраивать цепочку заново. Но это ничего. Ему не привыкать.
Внезапно откуда-то сверху пролетело что-то и шлёпнулось на бетонный пол. Бандит присмотрелся — это было тело Лакуса, заместителя начальника охраны. Зелёный труп демона стремительно превращался в чёрный пепел.
В кармане завибрировал мобильник.
— Алло? Срочно, пока открыт портал — запросите подкрепление! На нас напали… Я сам не видел, но парни говорят, что видели человека со светящимися татуировками.
Со злости бандит смял трубу в кулаке, а потом с силой швырнул её на пол — телефон рухнул в груду чёрного песка, ещё недавно бывшую Лакусом.
«Бесобой. Только его тут не хватало. Похоже, Зорека тоже прикончил он…»
Но вызывать подкрепление было незачем. Он и его парни справятся. А когда он принесёт отцу голову Бесобоя, тот, быть может, одумается и даст ему возможность командовать настоящими воинами в открытом бою, а не следить за тем, исправно ли упаковывают таблетки по пакетикам. Он полководец, а не провизор, хоть вслух своё недовольство выражать ни за что не станет — приказы сначала исполняются, а уже потом обсуждаются, а уж воля отца и вовсе непререкаема.
Данила присвистнул:
— Они тут даже не скрываются. Половина одержимых работает в демоническом обличии, а вон те — вообще без носителя рассекают. Пользуются тем, что здесь портал в Ад открыт, а значит, место это — пограничное.
— Мелких чертей тоже хватает… Ты, Даня, главное, смотри внимательно, прежде чем чертят мочить. Сверяй там носатость и синюшность, чтобы меня ненароком не кокнуть, — предупредил напарника Шмыг.
— Тебя с другими чертями ни за что не спутаешь, Шмыг. Они, вон, мешки таскают и молчат. А ты нихрена не делаешь, зато не затыкаешься.
— Не надо вот «ля-ля», начальник! Я тоже мешки таскаю! — Шмыг возмущённо продемонстрировал несколько пустых вощёных мешочков для чёрного песка.
— Ага. Пустые.
— Ну так ты демонов постреляй — будут полные, — огрызнулся чертёнок.
— Уел. Погнали.
Данила коснулся рукой ледяного жетона, и его руки покрылись сияющими линиями узоров.
Бесобой вытащил пистолет с гравировкой «Сохрани» и метким выстрелом продырявил голову зелёному демону, который, стоя на металлическом помосте, следил за работой остальных чертей.
Демон тут же полетел вниз и приземлился прямо у ног крупного бандита в человеческом облике. Тот сплюнул, потом взялся за телефон.
— Шмыг, как думаешь — вон тот тут главный? — Бесобой указал на бандита.
— Ну, если учесть, что он стоит там в дорогих шмотках, а остальные суетятся и гнут спины, то, думаю, да. По крайней мере, если бы я был главным, я бы поступил точно так же. Я считаю, что ты можешь смело и ему в башку стрелять.
— Он ещё в человеческой форме, — сухо ответил Данила.
— Да ты чего… Посмотри, какая рожа страшная. Демон он, демон, — Шмыг изобразил максимально убедительную мордашку. — И укладка эта… Человек физически столько лака на волосы вывалить не может. Башка станет слишком тяжёлая, и у человека хребет сломается.
— Тебе просто не хочется к нему приближаться, чтобы ритуал истинного облика проводить.
