Глава 19
– Ну, и как уха? – с долей зависти спросил Никонов.
– Отлично! Вот женюсь – и отправлю молодую жену к госпоже Ухтомской, пусть учится так же варить, – хохотнул Пётр.
– А по делу что-то придумали?
– Вот ты знаешь, с какой скоростью идёт разложение тела в воде? – спросил Фарид.
– Курс нам всем читали. Учитывая, что утонули они в июле, вода в Волге в это время температурой примерно градусов двадцать пять… Должны были всплыть на третьи сутки. Так ведь и было?
Аббасов кивнул.
– Их заметили почти сразу, и тело молодого человека практически не обезображено. Почему в таком случае женский труп так пострадал?
– А нашли их вместе?
– Более того, на женщине была накидка, такой длинный палантин. И оба в нём запутались. Тогда следователь предположил, что это было одной из причин того, что пара не сумела выплыть – что-то захлёстывает ноги, паника, ночь… Так связанными вместе они и остались.
– Я читал… – сказал Сазонов и покраснел. – Нет, правда, я читал, что убийцы несколько раз использовали вещества, привлекающие всякую живность, чтобы… ну, затруднить опознание. Только это было в море, там вода солёная.
– Почему нет? – согласился Глеб. – Но тогда придётся предположить, что это тоже было убийство, и при этом убийца был достаточно силён, чтобы справиться с двумя жертвами. И что он заранее подготовился, принёс с собой эти самые вещества.
– Или был магом, – внезапно предположил Шкуматов. – Магом воды.
* * *
Ещё у них была картинка. Результат долгой совместной работы художника и официанта Николая, смотревшего на вход в дом Майера в районе четырёх. Главным было не то, что он смотрел, важно было вытащить из свидетеля то, что он успел увидеть.
Глеб разложил на столе пять листов бумаги, пять рисунков.
Человек, глядящий с тротуара вверх, на окна третьего этажа.
Тот же человек с коммуникатором в руках.
Фигура с рукой, протянутой к дверной ручке.
Лицо в профиль.
Яркий платок на плечах, жёлтый с красным и зелёным.
– Какое там расстояние? – Фарид ткнул пальцем в один из листов.
– Меньше ста метров. Если совсем точно, семьдесят два, – ответил Никонов, придвинув поближе ту картинку, где объект открывает дверь. – Фигура женская, такой платок мужчина не наденет? И я его не так давно видел…
– У кого?
– На госпоже Калинец-Лукьяновой.
– Может, такие платки сотнями выпускаются? Надо проверять, – пожал плечами Пётр.
– Проверим.
– Мы все помним, что рисунки не с натуры, а по восприятию свидетеля? – стоял на своём Шкуматов.
– Петь, мы в курсе. Давай не спорить, а смотреть и запоминать. Можно сверить со снимком девятилетней давности.
Никонов протянул руку.
Пётр поспешил извлечь увеличенную копию магоснимка выпускного класса школы для девочек номер два города Кинешмы от шестьдесят седьмого года и показал на девушку за спиной Ангелины.
– Вот, Валя Клюева.
– Слушай, но нынешняя вдвое толще!
– И что? Поправиться можно за месяц.
Они вглядывались в картинку, достали лупу, долго спорили, но к единому мнению так и не пришли. Более всего Никонов боялся, что они схватятся за эту версию, откинув все остальные. Если же она окажется ложной, придётся терять время и начинать всё сначала.
– Хорошо, – сказал он, разгибаясь и откладывая лупу, – считаем одним из вариантов. Кстати, кто-нибудь выяснил, осталась ли у этой самой Вали родня и откуда она вообще взялась в той школе? И кстати, какое у неё полное имя?
– Так Валентина! – поднял глаза Сазонов. – Если Валя.
– Ты видел свидетельство о рождении, где так написано?
– Нет, но…
– Санечка, – ласково произнёс Фарид, – Валей могут звать также Алевтину или Валерию. В нашем случае это очень даже в струю.
– У нас соседка дочку Валторной назвала, – хмыкнул Шкуматов. – Тоже пойдёт.
– Валерию? – зацепился Глеб. – Жена Лукьянова – Валерия.
– У неё ж первая фамилия – Калинец?
– Она могла выйти замуж давным-давно и развестись… – он сдвинул брови. – Саша, так что по родне Клюевой?
– Завтра всё узнаю и доложу, господин старший инспектор!
Глава 20
Итак, для возвращения фамильной ценности, работающей только с привязкой крови рода, сиречь фамильного артефакта Захаровых, нужно было всего три вещи.
Во-первых, взрослый член этого рода. Нина Захарова вполне подходила.
Во-вторых, правильно написанное заявление с требованием возвращения незаконно отчуждённой ценности, поданное в правильное место и должным образом зафиксированное.
И в-третьих, три мага-артефактора, которые бы зафиксировали активацию предмета. С этим было проще всего: комиссию собирала городская магическая коллегия, как только заявление проходило все нужные инстанции. Поскольку маги не только не любили, чтобы их обижали (а кто любит?), но и старались выстроить защиту от возможных неприятностей извне, дело обещало быть быстрым.
Так что всё упиралось в текст заявления…
С самого утра Елена села за стол, обложилась справочниками и текстами законов и стала формулировать. Получалось так себе, первые варианты вообще больше походили на протокол осмотра места происшествия, да и дальше шло не очень. Промучившись два часа, она плюнула и пошла к Андрею советоваться.
Тому тоже приходилось несладко: было его дежурство по кухне, и он пытался сообразить обед из того, что имелось в доме. Гном и пикси, как обычно в таких случаях, растворились без остатка в окружающем пространстве.
– Слушай, ну ведь курицу варят с луком и морковкой, и должен получиться бульон? – спросил он у вошедшей Елены.
– Теоретически да, практически – может выйти что угодно. Я в тебя верю, – не задумываясь, ответила она. – Есть предложение.
– Давай!
– Может, нам стоит кого-то нанять, чтобы убирали и готовили? Хотя бы три раза в неделю?
– Ну-у… Отличная идея, а в чём подвох? – осторожно спросил он.
– Никакого подвоха. Просто я иду на биржу искать кухарку, а ты отправляешься к адвокату с моими набросками заявления. А сегодняшний обед можно просто взять на вынос в каком-нибудь заведении.
– К адвокату – ты имеешь в виду мэтра Лямпе?
– Именно. Он делами Нины уже занимался, бумагу написать ему вообще раз плюнуть…
– Ладно. Принято! – и Андрей решительным движением снял фартук. – А эта драная птица подождёт в стазис-ларе.
* * *
Добраться ему надо было в район Большой Никитской. Именно здесь располагался странный квартал, при упоминании которого знающие москвичи кивали, а несведущие… впрочем, несведущим здесь делать было нечего. Именно в этом квартале, между Никитской, Хлыновым тупиком и Вознесенским переулком, обитали юристы столицы, от мелких стряпчих, зарабатывающих на жизнь написанием прошений, до великих адвокатов, на чьих речах учились студенты в университете. Шесть юридических корпораций, шесть зданий в классическом стиле окружали небольшую площадь со сквером, куда допускались лишь избранные. В одно из этих зданий, украшенной гербом – белым оленем с золотыми рогами на лазурном фоне, и держал путь Беланович.
Конечно, ему было несколько неловко обращаться к серьёзному судебному адвокату за такой мелочью, а с другой стороны, мэтр Лямпе с Ниной Захаровой уже был знаком, в курсе дел… в какой-то степени. Н-да…
Андрей потёр нос, взглянул в хитрые глаза судьи Ди Женьчжи на витраже и повернул по стрелочке к нужной двери.
* * *
Узнав, что от него требуется, мэтр Лямпе усмехнулся и сказал:
– Сделаю. Но с условием.
– С каким?
– Я на вашем заявлении потренирую нескольких молодых волчат. Оно вроде бы и просто, но есть свои тонкости. В суд им рано ещё, а вот тут – само то.
