Елена замолчала, ожидая реакции публики. Ольга, судя по ее виду, уже знала эту историю. Иван похлопал в ладоши и крикнул пару раз «ура!». А Базальт смачно поцеловал свою подругу в губки и выдохнул:
– Молодец! Поздравляю от всей души!
Накрыли стол в гостиной, включили музыку и даже зажгли свечи.
Надевший новые брюки Загралов, довольный, что на его мужскую сущность никто не претендует, вдруг стал душой компании, даже несмотря на присутствие в ней своего более опытного и разудалого друга. Рассказывал анекдоты. Предлагал произносить скороговорки. Озадачивал вопросами из викторин. Провозглашал витиеватые тосты. То есть выложился по полной программе, а то и больше, как в самые лучшие свои времена. Видимо, пережитый стресс весьма положительно сказался на мозговой активности.
Ольга, которая с первого взгляда отвергла представленного ей мужчину, в течение вечера, судя по всему, поменяла своё мнение о нём.
– Напоминаю мою фамилию, – сказала она. – Фаншель. Слышал о такой актрисе?
Иван не слышал. Подобных актрис в мире кино, словно лягушек в огромном болоте, при всём желании всех не упомнишь. Разумеется, так Иван высказываться не стал, произнес другое:
– Каюсь! Погрязши в компьютерных программах, забыл о вечном и прекрасном. Зато отныне, тем более как будущий продюсер, буду с максимальным тщанием следить за успехами на поприще кино прославленной Ольги Фаншель! А если и самому судьба даст распоряжаться средствами и выбором актёров, обязательно предоставлю тебе главную роль в каком-нибудь кассовом фильме. Ура! За это и выпьем!
К слову сказать, пил он хоть и много, но практически не пьянел, получая от каждой рюмки только дополнительный заряд бодрости и веселья. Девушки сдерживались, делая по глотку-два мартини, ну а Резвун всегда славился своей непробиваемостью, вернее, вменяемостью при любой дозе употреблённого алкоголя.
Когда женщины отлучились на кухню, Илья сказал:
– Ну, ты сегодня зажигаешь! Еще чуть-чуть, и Ольга твоя.
– Да ну? – усомнился Иван. – Она просто флиртует.
– Ха! Не скажи! Между прочим, папочка у нее – величина, потому и её карьера в кино идёт по совсем иному сценарию. Пусть это будет хоть сам Никита Михалков, но и он бы не посмел зажать Ольгу в тёмном углу и на что-то там понадеяться. Обломилось бы ему вместе с руками. Но учти, она, насколько я успел узнать, очень вздорная и капризная. Так что будь с ней осторожен…
– А чего мне с ней осторожничать? Я ведь даже мысленно к ней приставать не собираюсь. Знаешь ведь, что я отморозился…
– Ну, ты лопух! Точно всё себе отморозил после Индии!
Продолжить разговор не удалось, потому что девушки вернулись с чаем и сладкой выпечкой.
Иван прекрасно помнил презрительно сморщенный по его поводу носик, да так и зациклился на этом воспоминании. Вечер продолжался в том же русле, и даже во время медленных танцев с гостьей «гвоздь программы» веселил всех шутками, поговорками и анекдотами. А довольно откровенно и не раз прижавшиеся к нему груди Ольги оказывали такое же влияние, как несколько натирающие между ног новые брюки. Только и думалось: «Как бы так сделать, чтобы не мешали?..»
Иван и Илья то и дело менялись партнершами, но когда Загралов в очередной раз танцевал с Еленой, Ольга резко оттолкнула от себя Базальта и воскликнула:
– Ну сколько можно?! Только подстроюсь под одного, как опять иное по размерам чудовище со мной танцует! – говорила она вроде в шутку, но всем стало неловко. – А Ванюша даже не думает извиняться?
– Легко! Прошу меня простить! – воскликнул Загралов.
Но прежней атмосферы уже не было. Девушки вновь удалились на кухню, а когда вернулись, несколько раскрасневшаяся Елена, отводя в сторону смущённый взгляд, сказала:
– Что-то мы разгулялись, а завтра у нас съемки. Так что давайте, ребятушки, ложиться спать. Олечка, ты как, у нас остаёшься, или тебе такси вызвать?
– Какое такси? – сразу возразил Базальт. – Ночами такие извращенцы катаются!
При этом он столь требовательно посмотрел на приятеля, что тот бодро поддакнул:
– Точно! И дневным-то таксистам доверять опасно, а уж ночным…
– Хорошо! – с радостью воскликнула Лена. – Тогда я тебе постелю здесь, в гостиной… Или ты, Ванюша, уступишь своё место?
– Какое же оно моё? И как можно не уступить даме?! – Загралов налил очередную порцию водочки. – Там и шире, и мягче, и удобнее…
– А там не холодно? – капризно спросила госпожа Фаншель.
– Ещё чего! Уверяю: здесь никто и никогда не замерзал! – несколько двусмысленно заявил Иван и провозгласил заключительный тост: – За гостеприимного хозяина этой квартиры и за его очаровательную спутницу жизни! Спасибо вам за то, что вы есть!
Выпили и стали готовиться ко сну.
Елена настояла на том, чтобы посуду не мыть, а просто сложить в раковину. Когда следы пиршества в гостиной убрали, Иван перенес туда, на диван, свою простыню, одеяло и подушку.
Сначала ванную заняли вдвоем Илья с Еленой, а после них туда вплыла Ольга. Когда она вышла, Иван уже стоял, как говорится, на старте, в коридоре. Достаточно выпивший, он просто радовался приятно проведённому вечеру и представлял, как вскоре уляжется на диван и уснет. И не понял, почему девушка спросила:
– Разогреваешься перед сном? – и тон у нее был более чем игривый.
– Мёрзну! А вот под душем сейчас помлею… Люблю горячую водичку!
– Ну, ну, посмотрю, какой ты горячий! – сказала девушка и величественно удалилась в предоставленную ей спальню.
Пока Загралов принимал душ, некое просветление в мозгу всё-таки наступило. Он сообразил, о чем это Ольга.
«Ну уж нет, – подумал он. – День закончен – спать пора! Прочь проблемы – до утра!»
Выйдя в коридор, прислушался. Из хозяйской спальни доносились страстные стоны не умевшей стесняться Елены. Наверняка там обоим было не холодно.
Иван вошел в гостиную и подставил стул под ручку двери, чтобы она не могла опуститься вниз. Улегся, но почему-то долго не мог заснуть. А когда все-таки начал проваливаться в сон, услышал лёгкое постукивание ручки о спинку стула.
Или это ему почудилось?
Утро началось с осознания, что сегодня суббота, для трудящихся граждан – выходной день. Иван встал и на кухне обнаружил Базальта.
– Девчонки уже с утра пораньше ушли к своему Стасу, – сообщил тот. – А чего это ты на ночь закрылся?
Он посмотрел на приятеля так, словно хотел добавить:
