— Обрати внимание, он без капюшона! — сказал тогда Деймен, прикладывая свитер ко мне — подходит ли по размеру.
— Это ты к чему? — прищурилась я, глядя в зеркало. Неужели Райли права и ему действительно не нравится, как я одеваюсь?
Но он только пожимает плечами.
— Да так. Ты мне больше нравишься без капюшона.
Я улыбаюсь, вспоминая, как он целовал меня, пока мы стояли в очереди в кассу, какими теплыми и нежными были его губы…
Звонит мобильник. Я оглядываюсь и вижу, что Деймен прижимает свой мобильный к уху.
— Алло, — говорю я с придыханием, томно понизив голос.
— Зря стараешься, — раздается в трубке голос Хейвен. — Извини, это всего лишь я.
— О… А в чем дело? — спрашиваю я, включая указатель поворота, чтобы Деймен мог последовать за мной.
Вот только он куда-то исчез.
Смотрю в боковое зеркальце, в зеркальце заднего вида, обшариваю взглядом все четыре полосы шоссе — нет Деймена.
— Ау, ты меня слушаешь? — раздраженно спрашивает Хейвен.
— Извини, что ты говорила?
Я сбавляю газ и смотрю через плечо — не видно ли черного БМВ Деймена. Меня обгоняет громадный грузовик. Водитель показывает мне средний палец.
— Я говорю — Эванджелина пропала.
— Что значит — «пропала»?
Прежде чем задать этот вопрос, вывожу машину на шоссе номер 133. Деймена по-прежнему не видно, хотя он меня точно не обгонял.
— Я ей звоню, звоню на мобильник, а она не отвечает.
— И?
Мне сейчас не до ее телефонных историй — у меня тут тоже человек пропал.
— И! Мало того, что не отвечает и дома ее нету, так ее вообще никто не видел с самого Хэллоуина!
— Как это? — Я заглядываю по очереди в оба боковых зеркальца, в зеркальце заднего вида, потом просто смотрю через плечо — ничего. — Она же с вами вернулась?
— Не совсем, — замявшись, отвечает Хейвен.
Еще два водителя гудят, объезжая меня, и показывают неприличные жесты. Все, сдаюсь! Как только закончу с Хейвен, позвоню Деймену и выясню, наконец, в чем дело.
— Алло-о? — Хейвен почти кричит. — Слушай, если ты там занята чем-то важным, так прямо и скажи. Я, знаешь ли, всегда могу позвонить Майлзу.
Я делаю глубокий вдох. Откуда взять терпение?
— Ладно, Хейвен, извини. Я тут веду машину, из-за этого и отвлекаюсь. Причем мы с тобой обе хорошо знаем, что у Майлза сейчас театральная студия, потому ты и позвонила мне, а не ему.
Я перестраиваюсь в крайний левый ряд и прибавляю скорость. Поскорее бы попасть домой!
— Ну, допустим, — бурчит Хейвен. — В общем, я тебе раньше не рассказывала… Так получилось, что мы с Триной вроде как ушли без нее.
— Что-о?
— Тогда, в «Ноктюрне», Эванджелина как бы… пропала куда-то. Мы, конечно, искали, но нигде не могли ее найти. Мы решили, что она с кем-нибудь познакомилась, — это, между прочим, вполне в ее стиле, — и вот… уехали.
— Уехали и бросили ее в Лос-Анджелесе? В Хэллоуин? Когда все психи активизируются?
Едва эти слова успевают вылететь из моего рта, как я вижу их всех троих — в темноватом, мрачноватом клубе. Трина ведет Хейвен в ВИП-зал, предлагает ей какой-то напиток, причем явно старается не столкнуться с Эванджелиной. Потом все исчезает, но я совершенно точно не видела никакого нового знакомого,
— А как надо было поступить? Может, ты не знаешь, но ей уже исполнилось восемнадцать, имеет право делать, что хочет. Кроме того, Трина сказала, что присмотрит за ней, а потом тоже ее потеряла. Я только что разговаривала с Триной по телефону, она ужасно мучается.
— Трина мучается?
Не верится почему-то. Не того типа человек. Она, по-моему, вообще не привыкла испытывать какие-либо чувства, а уж тем более раскаяние.
— Что за намеки? Ты ее совсем не знаешь!
Я сжимаю губы и с силой жму на газ: сейчас на этом участке дороги нет полицейских, а мне безумно хочется убежать от всего — от Хейвен, Трины, Эванджелины и невесть куда сгинувшего Деймена, хоть это и невозможно.
— Извини, — вздыхаю я наконец, сняв ногу с педали и возвращая машине более-менее нормальную скорость.
— Ладно, неважно. Просто… мне так плохо, и я не знаю, что делать.
— Ее родителям звонила? — спрашиваю я, хотя уже почувствовала ответ.
— Мама у нее пьяница, живет где-то в Аризоне, а папа сбежал еще до ее рождения. А домохозяин уже готов вышнырнуть на улицу ее вещички и сдать квартиру новым жильцам. Мы даже в полицию подали заявление, но они особо не заморачиваются.
— Я знаю, — отзываюсь я, включая фары, потому что дорога ныряет в темный каньон.
— Что значит — знаешь?
— Ну, в смысле — я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — торопливо поправляюсь я.
Хейвен вздыхает.
— А ты-то сейчас где? Почему тебя не было в столовой?
— Я в Лагуна-каньоне, еду домой. Деймен возил меня в Диснейленд. — Я улыбаюсь воспоминанию, но улыбка тут же блекнет.
— Ничего себе! — изумляется Хейвен.
— Не то слово, — соглашаюсь я.
Мне самой до сих пор трудно свыкнуться с образом Деймена в детском парке развлечений, хоть я и видела это своими глазами.
— Да я не к тому. Просто Трина тоже туда поехала. Сказала, она там сто лет не была, хочет посмотреть, насколько все изменилось. С ума сойти, правда? Вы ее, случайно, не встретили?
— Н-нет… — Я стараюсь, чтобы голос звучал нормально, хотя живот у меня сводит, ладони вспотели и в душу вползает темный ужас.
— Хм, странно. Правда, парк огромный, и там всегда полно народу.
— Угу, точно. Слушай, я больше не могу разговаривать. До завтра, ладно?
Не дав ей времени ответить, я останавливаю машину у обочины, ищу в списке звонков номер Деймена и с силой бью кулаком по рулю, обнаружив, что номер помечен как «скрытый» и не отображается.
Тот еще бойфренд… У меня даже нет его номера телефона, и я понятия не имею, где он живет.
Вчера вечером Деймен наконец позвонил (то есть я предполагаю, что это был он, потому что на экране высветилась надпись «Скрытый номер»), но я перенаправила звонок на автоответчик. А утром, перед школой, стираю запись, не прослушав.
— Неужели тебе не любопытно? — спрашивает Райли, вертясь на стуле на колесиках, так что ее зачесанные назад волосы и костюм из «Матрицы» сливаются в сплошное черное пятно.
— Нет! — Я бросаю мрачный взгляд на свитер c Микки-Маусом, так и не вынутый из пакета, и протягиваю руку за другим свитером — который не он мне купил.
— Дала бы хоть мне послушать, а я бы тебе пересказала своими словами.
— Тем более нет.
Я скручиваю волосы в узел и втыкаю в них карандаш, чтобы не рассыпались.
