— Сложно. — Незнакомец приблизился еще на один шаг. — Люди хрупкие. Живые люди. И ледяная вода им не друг. И холодная глубина… Быстро тонут. Ты уж мне поверь. Я знаю, о чем говорю.
Он повернулся в сторону карьера, явив взгляду красивый, но мертвый профиль.
И Яна догадалась:
— Ты… Тоже…
— В девяностые. Ноги в тазике с бетоном. А потом… Былого тела не осталось. Я не знаю, каким образом… А это… — Он потер ладонью потрепанный рукав куртки. — Ты, как ведьма, должна понять.
— Магия? — предположила Яна.
— Да.
— Значит, ты утопленник?
— Скорее дух. Хотя…
— Можно до тебя дотронуться?
Яна поймала себя на мысли, что совершенно не боится его.
Боялась она другого. Себя. Магия магией, но это ведь не соседний волшебный мир, а обычный, свой собственный. Вдруг переход плохо сказался на психике, и теперь у нее галлюцинации?
Она протянула руку.
И утопленник протянул.
Его ладонь оказалась реальной. Плотной. Не холодной и не теплой.
Совершенно никакой и абсолютно реальной одновременно.
— Я не могу это объяснить, но мое тело материально, когда мне нужно. И в то же время это не мое старое тело.
Яна убрала руку и еще раз оглядела нового знакомого с головы до ног.
Он был странным.
Немного нелепым в своих старомодных белых кроссовках и спортивном костюме, поверх которого красовалась грубая кожанка. И невероятно впечатляющим в остальном. Лицо, фигура, волосы, как у эльфийского принца из сказки, — все какое-то слишком нереальное, неземное, фантастическое…
— Ты всегда таким был? И… при той жизни?
— Мой образ немного надуман. — Казалось, утопленник смутился. — Ну, ты же понимаешь, что все хотят выглядеть лучше, чем есть на самом деле. А если есть возможность, то…
— Почему нет, — успокоила его Яна. — Если ты видишь себя таким. Кстати, раз уж на то пошло, как тебя зовут?
— Виктор. Но можешь называть меня просто Вик. — Незнакомец перестал быть незнакомцем. — А ты Яна. Я слышал.
— Яна.
Тайна, все предыдущее время настороженно наблюдавшая за разговором, робко вильнула хвостом.
— У тебя хорошая собака, — похвалил Вик. — Хорошо, что сегодня вас было трое.
— Нас было четверо, — поправила Яна.
За спиной загудела машина. Кто-то ехал по проселке вдоль карьера.
— Пойдем вниз, — позвал Вик и первым ушел под берег.
Тайна прыгнула за ним. Яна спустилась следом.
Они сели на сломанную доску, отколотую от пирса многочисленными ныряльщиками.
Яну терзало любопытство.
— Можно нескромный вопрос? — решилась она наконец.
Вик пожал плечами.
— Спрашивай.
— По общению ты не очень-то похож на парня из девяностых, как так? — спросила Яна.
— Так сейчас и не они. Не девяностые. Два десятилетия с тех пор прошло. Все менялось, и я менялся.
— Разве ты не привязан к озеру? — Яна красноречиво взглянула на воду.
— Ты права. Привязан, — кивнул Вик. — Уходить далеко не могу, а вот улетать в бестелесном «режиме» иногда получается. Я хорошо представляю современный мир и по возможности слежу за его событиями.
— Как же?
— По-разному. Проникаю в дома и смотрю через плечи сидящих в интернете людей. Пробираюсь к студентам на лекции. Заглядываю в окна.
Вик рассмеялся, а Яна так и не поняла, серьезно он говорит или шутит. — Понятно. — Она задумчиво посмотрела на север, в сторону Оршанинского мха. — Ты сказал про магию. Не знала, что она существует в этом мире в такой концентрации, что получилось оживить утопленника... Извини за прямоту…
Вик медленно повернул голову в ту же сторону, что и собеседница.
Произнес загадочно:
— Она где-то рядом. Магия. Ее источник… — прозвучало путаное объяснение.
Вдруг кто-то зашуршал в озябшем тростнике. Тайна, опять отстегнутая от поводка, приподняла уши и с интересом посмотрела туда.
— Подожди, пожалуйста.
Вик поднялся, направился на звук. Мягко, по песку. Потом так же беззвучно по воде. Лишь тростник выдал его движения тихим шелестом.
Вик прошел сквозь него, как ветер.
Стал искать что-то, стоя по колено в воде. Наконец нашел. Бледные ладони стиснули и подняли в воздух пестрый комок.
— Утенок? — удивилась Яна, разглядев странную добычу нового знакомого. — Откуда?
— Утки привыкли, что отдыхающие на пляжах их кормят, и вывели утят второй раз за лето. Поздновато. Отдыхающих почти нет, и зима близко. Это уже не то изобилие, что было прежде.
Вик положил утенка в подставленные Янины ладони. Тайна подошла и принялась нюхать несчастного птенца. Попробовала полизать. Утенок молча запротестовал. Яна чувствовала, как царапают кожу холодные коготки. Как движутся короткие крылышки, на которых не доросли еще до полной длины настоящие перья.
— И что теперь с ним делать?
— Для начала — найти, где прячутся его выводок с уткой. Он не первый раз теряется. Он самый слабый и маленький из всех. — Вик на секунду задумался. Принялся рыться в карманах. — Послушай, мне очень неловко, но можно попросить тебя кое о чем?
— Можно, наверное…
Перед Яниным лицом раскрылась ладонь, окаймленная голубыми жилками. На ней блеснули золотая сережка с камешком и обрывок цепочки.
Яна не поняла.
— Что это?
— Золото. Понимаю, что не слишком удобно будет с этими обменами, но не могла бы ты купить для меня в зоомагазине хорошего корма и витаминов для птиц? Им нужно окрепнуть к зиме, чтобы выжить.
Яна с сомнением осмотрела драгоценности. Красный камень сверкал, будто капелька крови.
Рубин?
— Мне кажется, этого слишком много. Давай я тебе верну…
Она попыталась отдать сережку обратно, но Вик помотал головой.
— Не нужно. У меня есть еще. Купальщики иногда теряют. Я, вообще, стараюсь возвращать, но это получается, только если на моих глазах теряют. Иногда можно незаметно подкинуть… А иное лежит в песке годами, бесхозное. Тем более я тебя так напрягаю.
— Не так уж и сильно. Я в зоомагазин и по своим делам частенько захожу. — Яна поднялась. Прижала утенка к груди. — Ну что, пойдем искать его маму, сестер и братьев?
— Пойдем.
Тайна потрусила вперед по узкой тропке, то взбегающей на хребет заросшей песчаной кручи, то резко ныряющей вниз.
Там, где берег перетек в низкий пологой пляж, Вик остановился.
— Они здесь, — объявил он, после чего аккуратно забрал утенка из Яниных рук и отнес его сквозь баюкающие шорохи камыша в царящую под листьями темноту.
Вернулся, и ни штанины его, ни кроссовки не оставили на себе и капли влаги. Наверное, именно так и выходят сухими из воды, как говорится в одной старой присказке…
— Повезло, — сказала Яна. — Почему ты так заботишься об этих утках?
Она подозвала Тайну, щелкнула карабином по кольцу на шлейке.
Вик вскинул руку и обвел похожую на черное зеркало гладь карьера.
— Потому что птицы, рыбы, камыши и тростник, песок, вода и даже старый земснаряд, лежащий на дне, — все это мой дом. И мне хочется, чтобы он был безопасным и уютным. Для всех. — Вик снова улыбнулся. Желтые огни в глубинах его глаз были похожи на звезды. — Уже довольно поздно. Хочешь, я провожу тебя?
Яна уточнила:
— Через топи?
— Да.
— До кольца?
— Ага.
— А почему не дальше?
— Это рубеж. Для того, чтобы пройти дальше в материальном теле, мне не хватит мощи.
И они пошли.
Сначала вдоль карьера, потом за шоссейку и через дачи.
Редкие встреченные люди Вика в упор не замечали. Он двигался тенью, прячась где-то у грани восприятия.
Когда они достигли топей, Вик огляделся и спросил:
— Как тебе тут нравится?
— Очень нравится, — ответила Яна. — Тут прекрасно. Спокойно. Уютно даже… Тут я дома.
Она подумала, что Вик прав, дом — это не только стены и крыша, это и все вокруг — и багульник, и жизнелюбивые сосны с березами, и замерзшая на кочках клюква, и самолеты, и круг, и туман.
И старая железнодорожная насыпь… Она как раз поднялась впереди.
