Собственно, она до сих пор так и не поняла, что же это с ней было такое… но точно знает: прежде ничего подобного не испытывала и вряд ли, наверное, еще когда-то испытает. И ладно, не нужны ей эти потрясения, чай не девочка давно… Любовь-морковь и прочие сопли — это все для подростков. Жизнь должна идти по плану, иначе — теряешь себя.
Очередного мужа в ее планах не было… А вот ребенок — был.
Нина зябко передернула плечами, вспомнив, как посмотрел на нее Алексей, когда она заявила, что уходит. Что-то было такое в том взгляде… отчего она до сих пор иногда чувствует себя убийцей.
Женщина потрясла головой, отгоняя ненужные мысли, и ускорила шаг. Плевать. Главное: она сохранила свою независимость, свою собственную, годами выстраиваемую жизнь… и получила Лешку. А муж — это, знаете ли, для энергичной современной женщины придаток вовсе необязательный, даже лишний. Да и вредный: никакой, понимаешь, личной жизни…
Нина усмехнулась и прислушалась к тому, что происходило в ее животе. Лешка затаился, словно обдумывая материнские мысли. Ну, отдыхай, малыш, отдыхай: все-таки несколько часов тряслись по жаре из Нерограда, да и впереди еще почти час пешком… Ей и самой не мешало бы дух перевести.
…Впереди блеснула вода. Озеро. Небольшое, но с прозрачной, чистейшей водой. И очень, очень холодной: тут со дна ключи бьют. Собственно, озеро так и называется — Ключевое.
Женщина улыбнулась в предвкушении. Искупаться, конечно, не получится — вода ледяная, тут же судорогой все сведет. А вот умыть разгоряченное лицо родниковой водой, да напиться от души — это в самый раз. Эх, жаль живот не позволяет добежать до берега, как бывало в детстве… приходится вот так, степенно, вразвалочку, как и полагается будущей мамаше.
Она разулась, сошла с тропинки и напрямик, по траве, направилась к озерцу.
Волосы на затылке будто кто-то взъерошил холодной пятерней. Нина остановилась и резко оглянулась: ей хорошо было знакомо это ощущение чужого взгляда… недоброго взгляда.
Никого. Никакого движения среди деревьев. Даже листва не колышется в полном безветрии.
Женщина постояла минуту, прислушиваясь и всматриваясь в лес. Ошибиться она не могла: слишком часто прежде доводилось ей ощущать спиной и затылком взгляды многочисленных недоброжелателей (чаще, конечно, недоброжелательниц!). Что поделаешь, за природную красоту и успешную карьеру приходится платить!
Но в этот раз, похоже, ошиблась. В затихшем, разморенном от жары лесу людей не наблюдалось. Кроме нее.
Успокоившись, Нина вновь двинулась к озеру. Подойдя к воде, осторожно попробовала ее босой ногой — холодная! Женщина оглянулась еще раз и, убедившись в отсутствии наблюдателей, быстро стянула через голову легкий летний сарафан.
Оставшись в одних трусиках, она вошла в воду, поежилась и сделала несколько шагов вперед. Ноги до колен тут же потеряли чувствительность: несмотря на жару, вода была просто ледяной. Как в далеком детстве, Нина опустилась на колени, оперлась руками на дно, погрузив разгоряченное лицо в обжигающую воду. И сделала осторожный глоток.
Сразу стало легче. Холодный ком прокатился по горлу и растекся где-то внутри. Озеро ласково поглаживало мелкими ледяными волнами ее выросший живот с притаившимся внутри Лешкой и пощипывало оказавшиеся в воде соски. Это было неожиданно приятно, даже возбуждающе.
Нина с сожалением оторвалась от воды, чтобы сделать вдох. Солнце тут же мстительно наградило ее горячими пощечинами: лицо высохло моментально. Быстренько набрав побольше воздуха, женщина вновь опустила голову в воду. И открыла глаза.
Каменистое дно просматривалось далеко во все стороны, прозрачность пропитанной солнцем воды была идеальной. Наслаждаясь прохладой, Нина неторопливо поворачивала голову, рассматривая небогатый подводный мир лесного озера. Собственно, кроме мелкой округлой гальки, на дне и не было ничего.
Воздух как-то быстро закончился. Все-таки наличие увесистого животика сказывается: ни тебе побегать, ни понырять… Улыбнувшись прямо в воде, Нина оттолкнулась руками от донных камней и разогнулась…
Вернее, попыталась разогнуться. Но ее затылок встретил неожиданное препятствие: навалившаяся тяжесть пригнула голову еще ниже, больно ткнув лбом в дно.
Страха пока не было. Было удивление. Нина скосила глаза вправо, влево, пытаясь рассмотреть, что же ее держит. Не увидела ничего нового, кроме неясной тени на дне. Была ли она раньше, или нет, женщина вспомнить не успела…
В животе встрепенулся, забился Лешка. Почувствовав нехватку кислорода, малыш больно замолотил ножками и ручками. Помогло. Нина будто проснулась и рванулась изо всех сил, пытаясь освободиться от неведомой силы.
В ответ голову еще сильнее вдавило в камни. Правым глазом женщина увидела медленно растекающуюся в воде розовую струйку и поняла, что это — ее кровь. Видимо, из рассеченной брови.
Вот тут-то и пришел страх. Грудь уже разрывало коварное желание вдохнуть, в глазах темнело и мельтешили какие-то цветные пятна. Не в силах оторвать голову от проклятых камней, Нина забилась всем телом, пытаясь освободиться. Вышло еще хуже: руки и ноги разъехались на скользкой гальке, и женщина распласталась на дне, сильно ударившись животом.
Резкая схваткообразная боль на несколько мгновений заставила Нину забыть об опасности. Низ живота сжался в тугой горячий комок, чуть расслабился, — и опять сжался. Боль часто пульсировала, нарастая и заполняя собой все сознание.
«Рожаю!» — удивленно констатировала женщина.
Она не знала прежде, как это бывает, но отчего-то сразу поняла, что новая боль — это именно схватки. Только почему-то очень уж частые.
Словно в подтверждение ее догадки, живот скрутило так, что лежащую на нем Нину ощутимо подбросило вверх. И тут же внутри будто что-то лопнуло. Вода между ног стала теплой, почти горячей.
Нина опять попыталась вырваться. Но руки и ноги уже почти не подчинялись ей. Наполненное болью сознание быстро умирало, напоследок балуя хозяйку чередой сменяющихся причудливых видений, звуков и ощущений. Самым ярким из которых было странное чувство, будто Лешка вылезает из нее, нещадно разрывая ручонками материнское лоно…
А потом все кончилось.
7 сентября 1987 года, 13.15,
Ноябрьский район
Древний санитарный «уазик» вдруг со страшным скрежетом свернул с грейдера (это дорога такая, из насыпанного и утрамбованного гравия, чтоб вы знали!), резво скатился вниз по откосу и сбрендившим тушканчиком поскакал по степи.
— Какого… — поинтересовался было я, но на очередной кочке ископаемую машину швырнуло вверх, и я влепился теменем в крышу кабины, пребольно прикусив язык.
