— Д-да, пожалуй, вы правы… — нехотя согласился барыга, ставя ящик обратно на стол,
— Фильх заплати человеку. — Кивнул я.
Леди Игни-Альтейн-Клод-Мони.
Игни постучалась в широкую двустворчатую дверь. За дверью что-то невразумительно пробурчали. Сочтя это за приглашение, Игни немного приоткрыла дверь и сквозь образовавшуюся щель протиснулась внутрь. Хозяин этих покоев солнечный свет не любил. Трудно его полюбить, когда кожа от него начинает обугливаться. На Игни уставилось два красных, светящихся в темноте глаза. Лорд Вицимус уже больше полувека не выходил за пределы своей комнаты. Как он говорил: «Слишком много соблазнов». Даже простой вид живого человека вводил вампира в такое искушение, что сопротивляться могли лишь самые крепкие духом.
Леди Игни, как член Ордена, подобных соблазнов не вызывала. Как, впрочем, и остальные члены Ордена. Но каждый раз, заходя в эту комнату, погруженную в полнейший мрак, Игни сжимала покрепче рукоять своего верного «Зенглера», шестизарядного мощного револьвера. И в этот раз это не укрылось от глаз хозяина этой комнаты:
— Орден наконец решил окончить мои страдания? — С надеждой и легким испугом спросил Вицимус.
— Не страдания, а кару. И нет, — Игни убрала руку с оружия, — Мне таких указаний не давали.
Вицимус внимательно посмотрел на нее и жестом показал на кресло для гостей. Игни не стала отказываться и села, закинув ногу на ногу. Игни была молода для члена Ордена. Ей было всего лишь пятьдесят лет. Однако, выглядела она на двадцать, да и сражалась так же. Члены Ордена стареют медленно, сотни и сотни лет. Однако мало кто из них доживает и до ста лет. Внешность Игни была типичной для аристократки Хэнсинга: длинные светлые волосы, заботливо завитые во множество мелких косичек, золотистые глаза и весьма бледная кожа. Она была красива, даже весьма. Атлетическое телосложение и идеально подогнанный серо-голубой мундир Ордена только дополняли картину. Вицимус же выглядел плохо. Представьте человека, который всю жизнь только и делал, что пил, а именно сегодня у него закончились деньги на выпивку и он мучается жутчайшим похмельем. Именно так и выглядел Вицимус. И именно так он себя чувствовал.
— Что привело тебя сюда сегодня? — спросил вампир с усталым вздохом.
— А что приводит меня обычно? — Изогнула Игни бровь.
— Низшие. — Горько выдохнул Вицимус.
Игни достала из нагрудного кармашка небольшую колбочку и перекинула ее Вицимусу. Тот ловко поймал ее в полете и тут же открыл. Его ноздри затрепетали, вдыхая запах содержимого. Глаза вампира удивленно расширились.
— Это же… — Начал он, но Игни его перебила:
— Катализатор, да.
— Не может быть… — Вицимус вскочил на ноги и принялся бродить по комнате.
Так продолжалось недолго. Вскоре он неожиданно замер на месте и повернулся к собеседнице:
— Мы все уничтожили, весь Катализатор, всех подопытных, абсолютно все. — Горячо проговорил он.
— Именно поэтому вы до сих пор живы, профессор. — Игни развела руками, — Орден верит Вам. И этому, — Ее палец указал на склянку с прозрачной жидкостью, — Есть только одно объяснение.
— Кто-то возродил эксперимент… — Пораженно прошептал Вицимус, — Но зачем? Создания, полученные в ходе моих экспериментов, оказались дикими и неуправляемыми!
Игни лишь пожала плечами. Она еще не жила во времена того эксперимента, однако с его последствиями ей довелось столкнуться лицом к лицу.
— Как происходила передача Катализатора?
— Прямое введение… — Отмахнулся Вицимус, — Укус может быть. Но это гораздо реже.
— Что ж. — Игни встала с кресла, — Лорд Вицимус, Орден официально просит вашей помощи в исследовании данного инцидента.
— Да-да, конечно, нельзя допустить повторения эксперимента… — Вицимус дважды кивнул. — Последствия могут быть непредсказуемыми…
— Завтра вас отведут в специальную лабораторию, — Проговорила Игни, проходя к двери, уже взявшись за ручку двери, она улыбнулась уголком губ; — Там не будет окон.
Вицимус лишь молча поклонился закрывающейся двери…
Леррой.
— Думаешь, этот энриум действительно чистый? — Спросил Фильх, щелкая по ящику у меня в руках.
— Какая разница? — Я перехватил ящик поудобней, чтобы не сильно впивался в подмышку, — Нам не впервой зачищать следы.
— Все делаем как обычно?
— Да, половину в северные трущобы, четверть Спидвику, четверть себе.
— А мы с этого прибыль получим? — Делано вздохнул Фильх.
— Да, конечно, примерно три тысячи Хэннов поверх потраченных денег. — Улыбнулся я, поглаживая ящик с ценным содержимым.
Несколько минут мы шли молча.
— Знаешь, я бы больше не стал иметь дела с ребятами из Южного Харка. — задумчиво проговорил Фильх.
— Да, какие-то они мутные в последнее время, дикие, что ли… — Начал говорить я, но договорить мне не дали.
Восприятие времени внезапно замедлилось: очевидный признак опасности. Один из плюсов быть обращенным — обостренное восприятие, в том числе и интуиция. Однако на этот раз она сработала поздно. В мое плечо сзади прилетело что-то очень горячее, прошило руку насквозь и вылетело с другой стороны. Я будто в замедленной съемке смотрел, как из раны, вращаясь по спирали и разбрызгивая капли крови, вылетает пуля. Судя по размерам, обычный револьверный калибр. Тут замедление времени закончилось. Сейчас же почувствовалась резкая боль в раненой руке. Ящик выпал из моих рук и рухнул на мостовую. Я чертыхнулся и совершил длинный кувырок вправо с места — туда, где стояла толстая деревянная бочка. По крайней мере, пули ее сразу не пробьют. Краем глаза я заметил, как Фильх спрятался за углом близлежащего здания. Его рефлексы тоже не подводят.
Прогремело еще два выстрела, и я почувствовал, как оба выстрела попали в мое укрытие. Бочку чуть не опрокинуло на меня, но у меня получилось ее удержать на месте. Я вытащил «Ренегат» левой рукой, отметив про себя, что правая перестала слушаться. Выглянув из своего укрытия, я увидел стреляющего: наш недавний продавец. Его глаза светились каким-то странным огоньком, а револьвер в руках ходил ходуном. Однако это не мешало ему произвести довольно меткий выстрел в мою сторону. Бочка вновь сотряслась, однако на этот раз пуля нашла цель: дробя ребра и разгрызая плоть, кусок свинца вошел в мое тело и застрял где-то в легких. От удивления я даже вылетел из укрытия и перевернулся на спину. «Ренегат» вылетел из ослабшей руки и покатился по мостовой. Удивительно, что вообще сквозь эту бочку пробило… Доски толстые вроде… В груди поселилась дикая непереносимая боль, однако привыкшее к подобному сознание и не собиралось отключаться. Левая рука, будто сама по себе, потянулась к кулону на шее.
Видя мое плачевное положение, Фильх выглянул из-за угла и сделал несколько беглых выстрелов по агрессору. Барыга, словно опомнившись, спрятался за ближайшим углом. Однако, судя по звукам, убегать он не собирался. Я тем временем дотянулся до кулона, захлебываясь кровью. Правая рука перестала работать полностью, дышать уже почти не получалось, но шанс на спасение был… Я судорожно открыл кулон и влил его содержимое в рот.
Горький привкус энриума… Иногда мне кажется, что я знаю его с рождения. С одной стороны, я ненавидел его, а с другой — просто обожал. Он столько раз спасал мою жизнь… И сегодня этот счет пополнился. Я почувствовал, как по телу растекается жар: заключенная в энриуме магия начала воздействовать на мой организм. Меня выкрутило дугой: ужасная боль будто прожгла мои легкие и правую руку. Звонко поскакала по мостовой пуля, выпавшая из дырки в груди. Мне показалось на мгновение, что сейчас мои ранения и вправду воспламенятся, но этого не случилось. Спустя долгий десяток секунд я почувствовал, что раны исчезли. Хотя места ранений все еще саднили. Перекатившись по земле, я подобрал свой «Ренегат» и прыгнул за угол к Фильху.
— Как ты? — Спросил Фильх, не переставая глядеть в сторону укрытия барыги.
Сердце билось так быстро, что я буквально чувствовал, как по жилам бежит кровь. Вены на шее и груди потемнели и стали почти черными. Организм отчаянно пытался справиться с интоксикацией, вызванной энриумом, но не мог. Я знал, что вскоре станет легче, но этот период я просто ненавидел. Тело обычно еле слушалось, ноги подгибались, руки дрожали, в глазах все плыло. В доказательство этого «Ренегат» выскользнул у меня из руки и упал на мостовую. Я согнулся в поясе, пытаясь унять дрожь.
— А ты как думаешь? — Прохрипел я из такого положения.
— Знаешь, из всех, кого я только знаю, у тебя самая классная способность от энриума и самый поганый откат от него же. — Проговорил Фильх, доставая свою капсулу с энриумом.
Он выдохнул, как перед приемом алкоголя и, зажмурившись, выпил содержимое капсулы. Спустя несколько секунд он открыл глаза и зарычал. Кожа его покрылась матовым металлическим блеском. Фильх безбоязненно вышел из укрытия. В него тут же попало две пули, но они не причинили никакого вреда. Куски свинца, изрядно деформированные, отскочили от его кожи, как будто та была сделана из крепчайшей стали. Хотя, в данный момент так и было.
