Снег был глубокий и вязкий, он мешал ей ползти куда больше, чем боль, – ее она уже почти и не ощущала. Не только ее – вообще не чувствовала собственных ног. Мороз поработил их незаметно.
Говорят, замерзнуть насмерть – самая приятная, самая безболезненная и самая красивая смерть.
«Зима – это смерть», – повторила Маша.
«Подумай… раз уж собралась скакать в преисподнюю! – добавила Катя, – …кто хозяин загробного мира под землей и как он называется – ад!»
Белый ад.
Преисподняя – это не пламя, а снег и полнейшее равнодушие. Место, где тебе уже все равно.
* * *
– Санта – это Сатана?
Демон утвердительно кивнул. А затем кивнул еще раз:
– Сатана, по убеждению людей, выполняет все их желания в обмен на душу… Санта выполняет все желания, не требуя ничего взамен. Естественно, со временем они предпочтут его и Сатане, и Иисусу… Ведь брать все и ничего не платить – и есть главное желание людей, за которое они и заплатят когда-то самую страшную цену. Но не сейчас… Я понял, зачем вас прислали сюда, – сказал он тоном человека, получившего последний фрагмент головоломки. – И вполне могу вам помочь… Идемте!
– Куда?
Г-н Киевицкий ткнул длинным, обтянутым синей швейцарской кожей пальцем в листок «Киевского слова», который она держала в руках.
И Маша прочла на первой же странице:
Еще не виданное в Киеве фантастическое
ЗРЕЛИЩЕ!!!
Сад «Шато-де‑Флер»
22 января 1889 года открыт в первый раз
ИСТОРИЧЕСКИЙ ЛЕДЯНОЙ ДОМ,
поставленный по достоверным рисункам первого ледяного дома императрицы Анны Иоанновны, который был
в Санкт-Петербурге в январе месяце в 1740 году.
– Прошу… По дороге доскажите мне вашу историю! – Киевский Демон услужливо распахнул перед ней зеркальную дверь, отодвинул рукой штору из мелких искорок снега, давая ей пройти.
И снежный Киев конца XIX века вновь распахнулся пред ней… Магазин «Бр. Елисеевых», на Крещатике, 11, рядом с новенькой биржей. Извозчик, восседающий на козлах саней, уже поджидающих их у входа… Хоть ехать отсюда до «Шато» было всего-то минуту иль две – их хватило вполне, дабы изложить Духу Города суть дед-морозной проблемы.
Смеркалось…
Сонно-зимний увеселительный парк «Шато-де‑Флер» сиял огнями, был облеплен экипажами, выездами. С Крещатика, Подола, Печерска к воротам городского сада стекались потоки людей – местные и заезжие господа контрактовичи в котелках и цилиндрах, дамы в платьях с турнюрами, в коротких жакетах и шляпках-капот.
Обозреть возведенную на Контракты, еще не виданную в Киеве зимнюю забаву можно было ежедневно с одиннадцати утра до двенадцати ночи, но в описании особо рекомендовалось делать это с наступлением сумерек, дабы оценить волшебство световых эффектов.
– Вы позволите угостить вас этим чудесным аттракционом? – Демон отдал несусветную цену за вход – два рубля серебром – и выгнул руку калачиком.
Маша привычным жестом поместила туда ладонь и отметила странное: рядом с Демоном она чувствует себя совершенно защищенной – намного безопасней, чем с Миром. Хоть Миру она доверяла на все сто процентов, а Демону – разве что на пять или семь.
– Нас ждет замок зимних цветов! – сказал он, увлекая ее в трехарочные каменные ворота с надписью «Шато-де‑Флер».
И нарядные прогулочные аллеи «Шато» поманили их вглубь светлячками мерцающих газовых фонарей. Снег повалил с новой силой, словно желая внести окончательный штрих в сверкающий в глубинах сада фантомный пейзаж. И Маша страстно возблагодарила кота Бегемота за пристрастие к колбасе определенного года…
Стоящий под горой, очерченный балюстрадой, украшенный галереей фантастических статуй из прозрачного льда одноэтажный дворец мерцал впереди северным сиянием. Копия царской грезы, увековеченной в романе Лажечникова «Ледяной дом» и воспроизведенной на радость киевлянам на склонах Днепра, освещалась новейшими световыми устройствами. Ворота и две сказочные остроконечные башни охраняла батарея ледяных пушек. Изо рта стоявших на постаментах зубастых и страшных ледяных дельфинов лился адской потехой рыжий огонь. Дворцовый фасад и венчавшие крышу резные вазы купались в алмазных фонтанах света.
– Не позволите ли вас умудрить? – остановил их на подходе к дворцу не слишком опрятный, суетливый, в шинельке, господин с изношенной от пьянства физиономией. Сомнительный субъект протянул им тонкую брошюрку. – Всего пять копеек… «Подлинное и обстоятельное описание построенного в Санкт-Петербурге Ледяного дома, сочиненное для охотников до натуральной науки профессором физики Георгом Вольфгангом Крафтом».
– Держите, – Демон щедро отвесил изношенному четвертак и сунул брошюру Маше в карман.
Где-то вдалеке играл оркестр, смеялись люди и стреляли пробки шампанского. Веселая толпа обнимала их, как разноцветная шаль – окутывала теплом и колышущимся нетерпеливым предчувствием праздника. И Маше захотелось смеяться… Здесь, в Прошлом, ей ничего не угрожало. Настоящее время в Прошлом стояло, некуда было спешить, и при желании можно было отправиться хоть в Ледяной дворец, хоть на бал в Контрактовый дом, пить шампанское и плясать до утра… Ей даже пришлось напомнить себе, что цель у нее совершенно иная – докопаться до сути вояжа.
– Почему мы пришли сюда?
– Разве вы не знаете, где живет Дед Мороз? В ледяном тереме…
– Но в 1889‑м Деда Мороза – детского бога с подарками – еще не было.
– А после возведения Ледяного дворца – он вдруг появился… Как вам совпадение?
Расталкивая людей, Демон решительно протиснулся к дворцовому входу.
Они прошли череду статуй, высящихся в нишах, – Маша узнала в них римских богов: Сатурна, Аида, Бахуса, Венеру, колдунью Церцеру, и сразу вспомнила, что гору над «Шато» киевляне тоже считали колдовской Лысой горой.
Выкованные изо льда и мороза сказочные ворота озарились красным – в небе взорвался алым огнем фейерверк. Пять ледяных пушек одновременно выстрелили при их приближении.
– Видите, дом приветствует вас! – сказал Демон и, не дав ей опомниться, потянул свою спутницу по мертвенным белым палатам дворца.
* * *
Даша замерзла так сильно, что ей было уже почти все равно: выберется она или нет, умрет или нет. Голову словно заполнил дурман, клонило в сон…
И вот тогда, наконец, она смогла испугаться!
Нечто неукротимо живое, обитавшее в ней, – не приемлющее покорную смерть, заставило оттолкнуться руками от земли, рывком поставить почти бесчувственное тело на колени. Даша принялась бить себя по ногам и обрадовалась, что те ощущают хоть что-то. Рывком она поставила на землю сначала одну ногу, вторую – тоже рывком, помноженным на чудо и волю к жизни.
