Невинная для Альфы (СИ) - Рождественская Тоня

— А ты знаешь?

— Лично никогда не встречался, но наслышан.

Я киваю, как бы говоря, что поняла его опасения. И все-таки я хочу вернуться не только из-за Антона и моего обещания. Мне нужно знать все до конца. Хочу понять кто я на самом деле. Узнать свои возможности, научиться быть другой. Не такой слабой и беззащитной, существом, которое нужно спасать. Ведь если отцу помогала наша связь с фейри, мне она тоже должна как-то помочь?

— Я скоро приду за тобой, — Марк пристально смотрит на меня, и я снова собрано киваю. — Идем, Тони проводит тебя до машины…

Антон отъехал чуть в сторону, чтобы не мозолить глаза, но Тони тут же обнаруживает его месторасположение.

— Я боялся, что ты не вернешься, — говорит парень с облегчением, когда я сажусь в машину.

— Я всегда держу свое слово, — отвечаю, устраиваясь поудобнее.

Платье слегка разъехалось по шву и теперь разрез на ноге уж слишком откровенный, и это не остается незамеченным.

— Л…ладно, — Антон суетливо переводит глаза вперед. — Поехали, пока Виктор не вернулся.

Он жмет на педаль, и мы стремительно покидаем территорию бара.

— У меня вопросы. Много, — говорю я, вглядываясь в его лицо.

— Виктор… — начинает тот, но я не даю ему договорить.

— Нет, я хочу, чтобы ты мне рассказал. Отец ведет себя странно, он что-то скрывает. То есть, — горько усмехаюсь. — Проще сказать, что он НЕ скрывает… а мне надо знать. Понимаешь? Это жизненно необходимо.

— Хорошо, — соглашается парень. — Если это в моих силах…

— Я рассказала Виктору про брата, но он даже ухом не повел. Неужели ему все равно, что стало с его сыном?

Антон вздыхает.

— Все дело в том, что Сергей вовсе не его сын.

— Что?!

— Да, Виктор познакомился с твоей матерью, когда у той уже был ребенок…

О Боже, проносится в голове, так вот отчего отец так холодно воспринял эту новость. И вот отчего он пришел только за мной. В Сергее не было крови фейри, а значит он не был ему нужен. Как и вампирам…

— Но неужели он совершенно ничего к нему не испытывает? Когда-то ведь они были одной семьей!

— Ника, — снова вздыхает Антон. — Виктор… он…

— Да, — прерываю холодно. — Я знаю….

Несколько нервно сжимаю в руках сумочку, предвкушая новую встречу с отцом, и рассеяно гляжу в окно на не проснувшийся до конца город. Когда-то он казался таким понятным и совершенно простым, но все изменилось. И я — в том числе. Больше нет ничего обыденного в этом непонятном мире. Осталось лишь понять своя я в нем или все же чужая.

Для этого мне и нужен Виктор. Однажды, он уже дал мне жизнь. Теперь должен подарить новую. Так что я одновременно и боюсь, и хочу увидеть отца.

Но моим ожиданиям, видимо, не суждено сбыться. Потому что внезапно я слышу странный хлопающий звук, и вдруг внутри машины начинает сгущаться плотный ядовитый туман, мгновенно раздирающий горло и заставляющий зажмурить глаза. А дальше — лишь темнота, уносящегося вдаль сознания…

Глава 43. Плен

С трудом открываю глаза. Веки словно отяжелели и не желают подниматься. Как будто бескрайний мрак все еще не отступает, пытаясь затянуть меня обратно. Наконец, я одерживаю верх. Однако, голова как в тумане.

Однажды, на первых курсах института мы с группой праздновали окончание сессии. Утро после вечеринки выдалось настолько премерзкое, что я дала зарок больше не прикасаться к алкоголю. Так вот сейчас состояние — похожее. Даже слегка подташнивает.

Пытаюсь оглядеться, но сквозь спутанное сознание очертания темной комнаты практически неразличимы. Все, что я могу понять — это что-то заброшенное, холодное и сырое, и сижу я на старом грязном матрасе с выскочившими кое-где пружинами. На сей раз хоть не связанная, и на том спасибо…

Что случилось? Где Антон? И, главное, как я здесь очутилась?!

Пытаюсь разобрать, что произошло тогда в машине, но все, что я помню — визг тормозов и внезапный кашель, раздирающий глотку. А еще испуганные глаза Антона, глядящее на меня из-за поблескивающих стекол очков.

Дверь противно поскрипывает и отворяется, впуская внутрь худую женщину с заостренными чертами лица.

— Очнулась? — не столько интересуется, сколько констатирует она, оглядывая меня холодными, как лед глазами.

— Кто вы?! — вскакиваю на ноги. — Что я здесь делаю?

— Мое имя Инесса, — отвечает та поставленным голосом.

Таким голосом говорят нелюбимые преподаватели в школе. Или надсмотрщики в тюрьмах.

— И ты здесь потому, что нам нужен твой отец.

— Отец? — непонимающе повторяю я.

— Да, видишь ли, Виктор весьма несговорчив, и существует не так уж много причин, способных развязать ему рот. Но теперь, кажется, у нас появился один козырь.

Не трудно догадаться, о каком козыре она говорит. Как же я устала быть пешкой в чьей-то игре.

— Зачем он вам нужен?

— Скажем так, он кое-что нам задолжал.

Женщина не проявляет агрессию, но выглядит жутковато. От нее исходит такая аура, которая сразу же поясняет, что она готова пойти на все ради своих целей. Не остановится ни перед чем.

— Где Антон?

— Он в порядке, — только и отвечает та, однако что-то в ее голосе говорит о том, что это не совсем так.

— Приведите его сюда! — восклицаю я, сжимая кулаки.

— Извини, Ника, но никто тут не подчиняется твоим командам.

Женщина проходит чуть в сторону и усаживается на железный, слегка покосившийся от времени стул, складывая одну ногу на другую. А затем впивается в меня изучающим взглядом.

Чествую себя как под микроскопом и начинаю неосознанно поправлять платье. Вся его красота безнадежно испорчена. Ткань испачкана и кое-где изодрана, одна бретель отвалилась и болтается вдоль. И сама я, наверное, выгляжу ничуть не лучше…

— И как же Виктору удавалось прятать тебя все это время? — спрашивает Инесса скорее всего в пространство, чем непосредственно меня.

Уже сама начинаю задаваться этим вопросом. И, похоже, начинаю его понимать…

— Вы из ордена? — больше утверждаю, чем уточняю я, в свою очередь не сводя с нее взора.

Когда-то, верно, очень красивая, она немного растеряла изящество из-за привычки сурово складывать губы и морщить брови. И все-таки ее черты еще хранят былую прелесть, только теперь это не живая, а застывшая, ледяная красота.

— Сообразительная, — говорит женщина. — Это хорошо.

— Хорошо для кого?

— Там увидим… — таинственно отвечает она.

— Что вы намерены со мной делать?

— Это зависит от обстоятельств.

— Если мой отец согласится сотрудничать… — догадываюсь я.

— Именно.

— А если — нет?

— Давай пока думать, что он все-таки согласится, — говорит Инесса. — Это будет благополучным исходом для всех сторон нашего конфликта.

Сердце в груди стучит все сильнее.

— А потом вы отпустите нас? — спрашиваю, старательно пытаясь убрать из голоса нотки отчаяния.

— Нас? — повторяет та.

— Меня, Антона и Виктора.

Инесса молчит какое-то время. То ли позволяя моему страху расползтись еще больше, то ли обдумывая то, что следует говорить.

— Я не стану тебе врать. Никто не собирается никого отпускать, Ника. Виктор сделал уже чрезмерно большое количество непростительного, а его маленький помощник знает слишком многое, чтобы мы могли просто его отпустить. Но ты… ты могла бы нам пригодиться.

Отчего-то ее ответ не шокирует меня. Я была к нему готова. Видимо, я уже начинаю привыкать к тому, что благополучный исход в мире нечисти — это совсем не хеппи энд для всех участников события. И предположить, что Виктор и Антон будут в безопасности, было бы слишком наивно. Но вот моя участь мне непонятна, и поэтому я уточняю.

— В смысле?

— В мире не так уже много фейри, чтобы ими разбрасываться, — пожимает та плечами. — Однако…

— Однако, — повторяю я настороженно. — Предположим, что не захочу вам пригождаться?

Она встает и несколько брезгливым движением отряхивает модные черные брюки из дорогой ткани, после чего делает ко мне два шага, но замирает, снова оглядывая меня с головы до ног.