Их путешествие было медленным. Такако чувствовала себя грузом для двух мужчин. Они казались невосприимчивыми к усталости, но без жалоб соглашались на ее неоднократные просьбы о перерывах. Она много делала по дому, но ничто не придало ей выносливости, которой обладали два клинка ночи.
Зато нечаянно вышло так, что Рю стал больше открываться. Такако видела, что ему было удобнее с Шигеру. У Такако было множество вопросов к Рю о его жизни. Он ответил на все, хоть и кратко. Он не привык говорить о себе. Единственные вопросы, на которые он не хотел отвечать, были о том, как стать клинком ночи. Тогда Такако расстроилась. Быть клинком ночи казалось серьезным делом.
— Прости, — ответил Рю, — но это как пытаться описать тебе другой мир. Все на нашем языке сосредоточено вокруг пяти ощущений, к которым ты привыкла. Нет языка, чтобы описать мой мир. Это все в твоем мире плюс еще одно измерение. Я просто знаю, как клинок будет резать, или что дикая лошадь бегает кругами по этому холму. Вся эта планета пульсирует жизнью, и я пью ее с каждым вдохом. Я живу не в таком мире, как ты.
Той ночью они втроем лежали в высокой траве под звездами. Такако задала Шигеру вопрос, который не давал ей покоя:
— Зачем вы послали за мной Рю?
Шигеру рассмеялся. Такако еще не слышала его смех, но решила, что он ей нравился. Это был мужской смех, она не слышала этот звук с детства.
— Я не говорил ему. Это была его идея.
Такако опешила. Она представляла Шигеру как строгого наставника, который посылал Рю на задания. Она не думала, что Рю мог прийти по своей воле.
Она направила вопрос к Рю.
Он отвечал так долго, что она начала подозревать, что он забыл о вопросе или уснул.
— Мне нужно было для чего-то использовать силы, и мне нравилось проводить время с тобой. То, что с тобой произошло, казалось неправильным.
Такако не знала, что говорить.
— Спасибо.
— Не за что.
Такако все еще страдала от бури эмоций внутри, но понимала простую щедрость Рю. Той ночью она спала мирно.
* * *
Они добрались до Нового Убежища без происшествий. Им было легко незаметно приблизиться к окраине города. Рю мог чувствовать людей задолго до того, как они могли увидеть беглецов. В Новом Убежище они смешались с морем людей, собравшихся для весенних праздников. Рю и Шигеру предположили, что любой, кто их ищет, будет искать двух молодых путешественников. У троих было меньше шансов привлечь внимание.
Им не нужно было далеко заходить в город, пока они не провели разведку. Весть разнеслась по всем улицам: дом Мадам сгорел дотла со всеми женщинами внутри. Сплетни летали по улицам, но факты казались достаточно простыми. Пришла армия и окружила здание. Горстка людей вступила в бой, и завязалась короткая битва. Вскоре тела стражей мадам были выброшены из здания. Потом послышались крики женщин.
Когда солнце село, мужчины вышли из дома в крови. Горели факелы. Вскоре рев пламени заглушил крики женщин внутри.
У Такако кружилась голова. Хотя она сидела, ей казалось ничего твердого не могло ее поддержать. У нее не было любви к Мадам и ее женщинам, но они никогда не были жестокими к ней. Они делали только то, что должны были, ни больше, ни меньше. Они не были святыми, но и не заслужили этого.
Такако долго не могла плакать. Ее разум ходил по кругу, искал выход, логичный путь вперед. Она искала надежду и цель, но не могла их найти. Наконец, она расплакалась. Она плакала из-за нового мира, который не понимала, в котором была бессильной. Она попалась в то, что было больше нее.
Рю и Шигеру смотрели, не могли сопереживать Такако. Рю знал боль потери семьи, но это было так давно, что он не мог задеть эмоции, которые спали в нем.
Когда она закончила плакать, Такако думала лишь об одном.
— Мне нужно вернуться к своей семье. Или хотя бы предупредить их. Если отец Акио добрался до Мадам, следующий шаг — моя семья. Они не заслуживают того, что будет, если Нори поверит, что я отправилась туда спасаться.
Рю и Шигеру молчали. У них не было плана, направления. Ее идея была неплохой. Они собрали вещи и покинули город без комментариев, Такако — с ними.
Разум Такако повторял одну мысль. Ей нужно было к семье. Она не могла спать или есть, нашла силы идти на скорости, которую задали Рю и Шигеру. Она переживала только за семью, и она не осмеливалась представить, что будет, если она потеряет и их.
* * *
С силой страха Такако путь занял всего два дня. Такако без труда нашла путь к своему дому, но Рю и Шигеру пришлось остановить ее. Они ощутили правду. Земля была мертва, подтверждая их худшие опасения. Они пытались удержать Такако, но она бросилась вперед.
И Рю, и Шигеру были шокированы уровнем опустошения. Дом был сожжен, как и дом Мадам, но тел не было внутри. Родители, братья и сестры остались на улице, были повешены на деревьях, их трупы уже стали пищей для птиц. Жители деревни проходили мимо каждый день, но не предпринимали никаких действий, чтобы их срезать. Рю почувствовал отвращение.
Несмотря на тела, свисающие с деревьев, Такако, казалось, не могла принять реальность того, что произошло. Она бродила по дому, звала свою семью выйти из укрытия. Рю сел, и по его лицу покатилась слеза. Он взглянул на Шигеру, тот был, как всегда, собранным.
— Кто мог это сделать?
Шигеру не мог смотреть на своего ученика, своего сына. Он предполагал, что будут последствия, но не мог предсказать их масштаб.
Рю вытер слезу и встал. Может, и не было ответов, но была месть. С помощью Шигеру он обыскал окрестности в поисках улик, искал личности тех, кто совершил преступления. Все жители деревни избегали их, поэтому никакой информации оттуда не поступало. Но Рю и Шигеру решили, что только Нори мог приказать такое наказание.
Когда разум Такако догнал реальность, она рухнула на землю, слезы потекли по ее лицу. Она даже не заметила, как подошел Рю и попытался обнять ее. Она оттолкнула его в гневе и отвращении.
— Это все из-за тебя! Почему ты не мог просто оставить меня в покое? Если бы я была там, моя семья была бы жива. Это ты их убил! Ты!
Честно говоря, было приятно кричать на него, кричать на кого угодно. Это все, что она могла сделать. Было приятно порезать кого-нибудь ее словами.
Шигеру подошел, сила его голоса заглушила ее:
— Такако, не вини Рю за то, что случилось с твоей семьей или знакомыми в Новом Убежище. Он не убил их. Он пытался поступить правильно. Не он забрал невинные жизни за одну виновную.
У Такако не было сил спорить. Шигеру нежно взял ее за руку и стал уводить от дома. Рю, возможно, почувствовав дистанцию, которую Такако желала прямо сейчас, пошел и осмотрелся, проверил путь. Скоро наступит вечер, и они хотели укрыться где-нибудь подальше от деревни.
В ту ночь Такако беспокойно спала. Ее мучили кошмары о семье и знакомых, о том, какие пытки они пережили из-за нее. Она металась и ворочалась, просыпаясь в поту, пытаясь снова заснуть. Наконец, она проснулась незадолго до рассвета и решила, что о дальнейшем сне не могло быть и речи. Хотя вечер прошел, она будто совсем не спала.
Она села и увидела, что Рю все еще был на посту. Она растерялась, потому что он был на посту прошлой ночью, когда она заснула. Он не смотрел на нее, хотя она знала, что он заметил, что она не спит. Его вообще невозможно было удивить, а это означало, что она не могла бросать в него камни, хоть ей и хотелось.
Ее гнев все еще кипел, но она была благодарна за пространство. Впервые у нее появилась возможность подумать о Рю. Сейчас она знала о нем больше, чем за время их переписки, но все еще казалось, что этого было мало. Хотя он ответил на ее вопросы, она все еще не могла понять, почему он рискнул всем, чтобы спасти ее. Они не спали вместе. Они ничего не делали, кроме разговоров и переписки. Какая-то ее часть задавалась вопросом, не хотел ли Рю ее как проститутку, но были те, кого было заполучить куда проще.
Нет, им двигало что-то еще, но Такако не могла понять, что именно. Но Шигеру был прав, было несправедливо судить Рю за последствия его действий. Она знала это, но все еще ненавидела Рю. Она снова легла и размышляла, что делать дальше.
