«Вот так он и уйдет, — подумал я. — И пропадет навсегда…» — и стало грустно, словно кончался не бред, а славная такая сказка.
Вовка прыгнул с высокого стула, потянулся.
— Пойду…
«А если это по правде, то что он там будет делать, у Махневского?»
— Там поглядим, — хмуро сказал он.
Стало досадно, что он опять влез в мои мысли. И я спросил с подковыркой:
— А как пойдешь по улице? В этом балахоне…
Он хлопнул себя по лбу.
— Елки-палки! Я и забыл!
— Смени обмундирование, а то загребут в психдиспансер.
— Как я сменю-то?!
— А это… с помощью ангельского волшебства. Разве нельзя? — Я помнил, как он управился с крыльями.
— Я не могу тратить энергию на себя. Я же не свой собственный ангел… Иван, а может, у тебя есть что-то подходящее? Ну, от твоих детских лет?
— Есть, конечно, — сказал я с ностальгическим вздохом. — Только далеко, в Тальске. У мамы…
— И правда далеко, — серьезно кивнул он. — Иван, а тогда… может, сходишь в какой-нибудь «Детский мир»? Мне много не надо, лето на дворе… Или денег совсем уже нет?
Деньги еще были. То есть не было «стратегических» сумм, но на бытовые мелочи пока оставались. И я понял, что сейчас по правде пойду в «Детский мир» (кстати, недалеко, в двух кварталах). Потому что вдруг отключился от мыслей о бреде и видениях и все уже воспринимал всерьез. Будто так и надо. Будто дома у меня оказался мальчишка, по непонятной причине оставшийся без одежды, и его необходимо выручить из беды.
— Ладно, только ты никуда не исчезай!
— Чево-о? Куда я исчезну в этом-то? — он дернул себя за рубаху. Прыгнул на тахту, сел, обнял себя за колени. — Только ты скорее, ладно?.. А к тебе никто не придет?
— Никто.
Я захлопнул дверь, сбежал с третьего этажа и с ощущением полной реальности всех событий зашагал к магазину по нашей «почти центральной» улице Тургенева. Было начало июня, стояла жара, пахло политым асфальтом. Доцветала сирень.
В «Детском мире» было немноголюдно и работали кондиционеры. Хорошо… Однако, оказавшись в секции «Одежда для мальчиков», я ощутил вязкую нерешительность. Никогда не приходилось мне покупать шмотки для мальчишек. За кого меня примут? За папашу? Пожалуй, не тяну по внешности. За старшего брата? Но такие заботы — не для братьев. И вообще это не мужское дело. Еще подумают что-нибудь не то, время наше — подозрительное… К тому же я не представлял, как называются нынешние ребячьи шмотки.
Я заоглядывался. И почти сразу увидел тощенького мальчугана лет двенадцати — и ростом, и даже светлыми волосами похожего на Вовку (только причесанного). Он был рядом с молодой и весьма привлекательной женщиной. Я собрал все запасы любезности и, стараясь не дышать «Тайным советником», подъехал с просьбой:
— Сударыня, вы не помогли бы мне маленькой консультацией?
Она заулыбалась в ответ на «сударыню»:
— Охотно, сударь. В чем проблема?
— Волею судьбы на меня был низвергнут племянник. Совершенно неожиданно. Из Воркуты. Там еще арктическая погода. Сложилось так, что ему не успели собрать никакой летней одежды, и мне выпало теперь взять на себя его гардеробные хлопоты. А опыта ни малейшего…
— Опыт — дело наживное. Что вам хотелось бы купить?
— Что-нибудь как на вашем мальчике… Наверно, ваш брат?
Она заулыбалась еще лучистее, а мальчик сообщил с чуть ревнивой гордостью:
— Это мама. — Он взял маму за локоть и бесстрашно прижался щекой к ее плечу (и это понравилось мне, потому что и сам я когда-то делал так же, не боясь насмешек).
— Никогда бы не поверил, — снова галантно польстил я.
На мальчике была просторная алая футболка с большущим рисунком: закованный в серые латы конный рыцарь с перьями. И штаны американского фасона, которые теперь носят многие мальчишки, — длиной пониже колен, со всякими хлястиками и висюльками внизу, с десятком просторных карманов на всех местах. Пожалуй, самое то: если слегка ошибешься в размере, роли не играет.
Милая женщина помогла мне выбрать штаны и футболку, прикидывая на сына Аркашу, потом спросила, не нужно ли белье.
— Да, конечно! — сообразил я.
После этого купили обувь. Я сперва хотел кроссовки, но Аркашина мама заметила, что если не известен точный размер, лучше взять сандалии-плетенки, у них можно регулировать задние ремешки. (И вообще для ангелов сандалии подходят больше, почти библейская обувь, подумал я. И внутри опять все ухнуло от фантастичности происходящего. Но… ухнуло и отпустило.)
Купили еще красные (под цвет футболки) носочки и того же цвета кепку-бейсболку с ремешком на затылке и надписью «New Zealand».
После этого я, позабыв про «Тайного советника», горячо пожелал молодой Аркашиной маме всяческого процветания, а самому Аркаше — радостного лета. («А какое будет лето у меня?» — кольнуло под сердцем.)
По дороге к дому реальное понимание вещей взяло верх. Я осознал, что Вовкино появление было чем-то вроде очень похожего на явь затяжного сна: такие, говорят, случаются при сочетании всяких синхронно действующих на мозги факторов. Сейчас главное — спрятать и потом сплавить куда-нибудь купленную ребячью одёжку, чтобы не увидела Лидия. Потому что ясно же: приду — и никакого Вовки нет (как и не было).
…Вовка был. Он по-прежнему сидел на тахте, только уже не в своей ангельской сорочке, а в моем махровом халате. Значит, побывал в ванной, отыскал.
Я глядел на него с великой досадой, страхом и… облегчением.
А он глядел непонятно.
Потом сумрачно сообщил:
— Там какая-то тетенька пришла. Отперла дверь, уставилась на меня: «Ты кто, мальчик?» Я говорю: «А вы кто?» Она: «Я, между прочим, здесь живу…»
— А ты что? — глупо спросил я с упавшим сердцем. Какая холера принесла Лидию днем с работы? Никогда она так не делала! Может, забоялась, что я тут отдам концы от переживаний?
— Я говорю: «К Ивану пришел, по делам». — «А почему ты в таком виде?» — «Так получилось. Он придет из магазина, объяснит».
— А она? — сказал я глупее прежнего.
— А она… — И он очень похоже изобразил Лидию: — «Прекрасно. Когда явится, пусть зайдет ко мне».
«Ко мне» — это в соседнюю комнату, нашу спальню. Я отчетливо представил, с каким лицом она сидит сейчас на кровати. Вот тебе и ангел-хранитель! Лишняя боль на мою несчастную голову!..
Я бросил ему «детмировский» пакет.
— Одевайся…
И пошел объясняться. Плотно прикрыл за собой дверь.
Как я и ждал, Лилия каменно сидела на кровати. С тем самым лицом.
— Ну? — сказала она.
