Абигайль быстро прогнала прочь мысль о Кинге. Ей нельзя отвлекаться.
Абигайль всегда умела хорошо обращаться с луком. В детстве она получила от отца игрушечный лук и стрелу. Это был дешевый пластиковый лук с нейлоновой тетивой, но девочка удивила и в конце концов начала раздражать маму тем, что повсюду брала его с собой. Местные кошки скоро научились обходить стороной дом Абигайль, потому что она постоянно тренировалась в стрельбе, пока отчим не конфисковал лук, чтобы спасти последние из оставшихся комнатных растений от окончательного уничтожения.
Но девочка всегда находила его, пробираясь сквозь дебри сервантов и забираясь на вершины платяных шкафов, чтобы вернуть свою любимую игрушку. Однажды отчим устал от этой негласной совместной маленькой игры и выбросил лук в мусорную корзину. Абигайль расстроилась, но не так сильно, как родители, когда через три дня обнаружили у порога настоящий деревянный лук вместе с колчаном стрел и человекоподобной мишенью, на которой был парик цвета волос приемного папаши.
Как любой отец, Уистлер всегда хотел уберечь свою дочь от опасностей, сохранить от ужасов этого мира. Но в то же самое время он наверняка понимал, что делать из Абигайль «девочку в футляре» — далеко не лучший способ добиться этого. После того как были убиты его родные, Уистлер порвал все связи с Абигайль и ее матерью, боясь за их безопасность. Долгие годы девочка ничего не знала об Уистлере.
Тем не менее у Абигайль было постоянное ощущение, что он рядом, возможно, даже наблюдает за ней. Она день и ночь тренировалась в стрельбе из лука, отчаянно желая помочь своему отцу убить монстров, которые уничтожили другую его семью.
Когда после многих лет поисков она наконец смогла выследить Уистлера, тот запретил ей даже приближаться к вампирам, но потом увидел, что она может вытворять со своим луком…
Отец настоял на том, что если она так горячо желает помочь ему, то должна присоединиться к команде, которую он собирает — к «гуляющим ночью». Тогда эта компания была скорее кучкой изгнанников, форменным сбродом беглецов от своего собственного прошлого, объединенных только общей мечтой покончить с тварями, которые разрушили их счастье. Уистлер помог им найти берлогу, где можно было обосноваться для проведения операций, дал полный доступ к базам данных и научил убивать вампиров.
«Эти люди пригладят за тобой», — настаивал он. Было слишком рискованно брать дочь к себе. Если бы Абигайль попала в плен к вампирам, сурово выговаривал Уистлер, то он с готовностью отдал бы свою собственную жизнь и, может быть, даже жизнь Блэйда, чтобы спасти ее. Это был слишком большой риск.
Кроме того, отец подозревал, что Абигайль не одобрит их привычки каждую неделю смотреть фильм ужасов и устраивать вечера поедания кэрри.
В общем, с «гуляющими ночью» она будет в безопасности, и ей не придется проводить все свое время, вычищая закаменевшие крекеры из-под диванных подушек. Они объединят свои силы, чтобы создать мощное секретное оружие против вампиров, с помощью которого можно будет продолжить борьбу, даже если что-то случится с ним и Блэйдом.
Это был самый компромиссный вариант, который он мог придумать.
Абигайль глянула на лук, борясь с неожиданно нахлынувшим приступом страха. Она покрылась гусиной кожей. Отец погиб всего лишь два дня тому назад, а «гуляющие ночью» уже были на грани разгрома.
Они отсутствовали всего один час…
Девушка тряхнула головой. Она не могла себя винить за это. Окажись Абигайль здесь во время бойни, скорее всего, она также была бы убита. Это не ее вина.
Так почему же, черт возьми, она чувствовала себя такой виноватой?
Абигайль вытащила крошечную отвертку и начала тихо и сосредоточенно работать над своим луком, перенастраивая подставку для стрелы. Слезы защипали глаза, и она сердито утерла их, чтобы видеть свою работу. Если Кинг все еще жив, то ей понадобится каждый миллиметр точности.
Тьма за пределами мастерской задвигалась, и в дверном проеме появился Блэйд — тень посреди тени. Какой-то миг он наблюдал за работой Абигайль, не уверенный, будет ли его появление расценено как вторжение. Девушка вертела в руках лук уже больше часа. Чем она таким занимается?
Блэйд прислонился к металлическому косяку и стал наблюдать за работой Абигайль. Ее голова была наклонена, ловкие пальцы производили незаметные манипуляции в электронном измерителе натяжения тетивы.
Охотник откашлялся. Абигайль взяла в руки тряпку для протирки линз и начала протирать окуляры электронного прицела, установленного на луке.
Блэйд нахмурился. Почему она игнорирует его? Девушка почти ни слова не сказала ему с тех пор, как они обнаружили тело Самерфилд. Охотник почувствовал, что нужно прервать молчание. Нравится им это или нет, но они были всем, что осталось от команды.
Он вновь прокашлялся, на этот раз чуть громче, и неприветливо произнес:
— С тобой все в порядке?
— Все нормально. — Ответ Абигайль был чисто автоматическим, но тон оказался резче, чем она хотела. Девушка кашлянула и стала пристально изучать тряпку, чтобы скрыть проступившие слезы. — Просто уйди.
Блэйд кивнул про себя. Абигайль хотела, чтобы ее оставили в покое. Он ведь не совсем уж бесчувственный.
Охотник развернулся, чтобы уйти, но запнулся в проходе, борясь с самим собой. Он оглянулся на Абигайль, которая, склонив голову, снова начала протирать окуляры лука. Воспоминание вдруг искрой вспыхнуло у него в голове, заставив грустно улыбнуться.
Какой отец, такая и дочь. Он знал Абигайль не так давно, но уже смог углядеть у нее отцовские черты характера. Уистлер был таким же упертым, когда надо было выражать свои эмоции. Очень часто Блэйд возвращался ночью с работы и находил старика распростертым перед их крошечным черно-белым телевизором с бутылкой шотландского виски в одной руке и пачкой выцветших фотографий в другой. Заслышав звук хлопающей входной двери, Уистлер запихивал фотографии под подушку и быстро вытирал слезы рукавом рубашки или какой-нибудь ветошью.
Насколько Блэйд знал, он все еще скорбел по погибшей семье. Но старик держал свои чувства под жестким контролем, пряча их за привычной грубостью. Он хотел, чтобы Блэйд считал его сильным, думая, что это сделает сильнее самого «гуляющего днем». Но на самом деле это сделало охотника таким же черствым, плохо подготовленным к встрече с ситуациями, отличавшимися от охоты, убийства и походов в магазины за покупками.
Жизнь Блэйда была полна негативных эмоций. Но с течением времени охотник все больше игнорировал их, воспринимая как часть своей работы.
Не то чтобы ему было все равно. Убить упыря. Спасти девочку. Доставить ребенка в больницу. Спалить дом. Когда дело доходило до охоты на вампиров, Блэйд был лучше всех. Но от проблем эмоционального плана он старался убежать. Умирающих жертв он передавал медперсоналу больниц наподобие живых посылок. Его ум уже планировал следующую операцию, а руки отмывали кровь с одежды и клали в рот таблетки, чтобы выбить из головы предсмертные крики.
Блэйд смотрел, как Абигайль взяла в руки гаечный ключ и начала настраивать рукоятку своего лука. Его первым и самым сильным побуждением было оставить девушку в одиночестве, чтобы с ней поговорил кто-нибудь другой.
Но охотник задержался в дверях. Все «другие» были уже мертвы.
Проклятье.
Блэйд на минуту задумался, непривычно замешкавшись. Он почесал голову, затем снял темные очки и потер пальцами глаза. Что бы Кинг сказал в подобной ситуации?
В конце концов он повернулся к Абигайль и дал ей единственный совет, который смог придумать.
— Не дай этому обернуться против тебя, — просто произнес он.
— Уже обернулось, — сказала Абигайль, не поднимая глаз.
Блэйд поднял брови кверху. Он не ожидал услышать ответ, тем более так быстро. Как будто девушка желала, чтобы он заговорил.
Охотник увидел, как она положила тряпку. Все еще отвернувшись, она облокотилась на верстак и выглянула в темноту за окном.
— Сколько я себя помню, в моем сердце всегда сидела эта скорбная заноза. — Абигайль говорила тихо, и Блэйду пришлось напрячься, чтобы ее расслышать. Она вновь подняла тряпку и стала вертеть ее в руках, отщипывая с краев крошечные, не видимые глазу ворсинки. — До тех пор, пока она там, я сильна. Я неприкасаема. Но когда я ее вытащу… — Абигайль обернулась к Блэйду лицом, подняв на миг глаза, — я погибну.
Затем она вернулась к своей работе, как будто Блэйда в мастерской и не было.
Охотник ушел так же тихо, как пришел.
Абигайль подождала, пока затихнут шаги «гуляющего днем», встала и быстро пересекла зал, подойдя к стрельбищу. Пошарив в колчане, она вытащила стрелу, вложила ее в лук и натянула тетиву. Она точно прицелилась в объемную человекоподобную мишень, привязанную к сетке в конце галереи. Время, казалось, застыло, пока она наводила перекрестье прицела на цель, лук гудел от напряжения.
