— Что? — опешил Дин.
Они разом посмотрели на шерифа Дэниэлс, в выражении лица которой мешались разочарование и тревога.
— Они убежали и… — она осеклась и уставилась куда-то за спину Сэма. — Ты нашел ее?
Шериф бросилась на пол, с помощью обрывка бинта подобрала веревку с оставшимся шлагом и так и продолжала держать на вытянутой руке, будучи не в силах ни поднести ее ближе, ни отпустить.
— Последний шлаг. Целый.
— Один парень ее нашел, — подтвердил Сэм. — Пристроил жгутом для раненого.
— Плохая идея.
— Еще бы, — проворчал Сэм.
— Но… — шериф вертела петлю, высматривая повреждения, — нам же лучше.
— Что? Почему это?
— Седьмой шлаг — самый сильный в петле. Если мы вернем его в реликварий нетронутым и запрем в церковном подвале, действие петли прекратится.
— Откуда вы знаете? — поинтересовался младший Винчестер.
— Она — избранный потомок изначального хранителя петли, — отчеканил Дин. — Обязана держать ее под замком в недосягаемости от демонов. — И пояснил, чтобы не сбивать брата с толку: — Мне Кас рассказал.
— У нас с Томми МакКлейном общий предок, — добавила Дэниэлс. — Вы это наверняка выяснили. Но власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно[101]. Так же сильно, как я хотела видеть петлю запертой, МакКлейн хотел вытащить ее — еще даже до того, как демон завладел им. Он жаждал заполучить ее магию, и эта жажда сделала его желанным вместилищем для низших демонов. Я вернула петлю в реликварий, обнаружив ее на трупе Дэйва Волвертона, — она помолчала. — Но какова конечная цель всего этого?
— Они хотят, чтобы я стал сосудом для Люцифера, — просто ответил Сэм.
— Прости?
— Долгая история, — вмешался Дин. — И очень некрасивая. — Он выдохнул, ободренный услышанным. — То есть, нам нужно всего лишь вернуть петлю в реликварий? Так просто?
— Ни капли не просто, — шериф посмотрела сквозь развороченную стену на дымящееся поле и город в отдалении. — Между нами и церковью по-прежнему армия демонов, которые в лепешку разобьются, лишь бы помешать нам.
— А что насчет нашей армии? — вступилась Сара. — Все оставшиеся солдаты. Они не могут помочь?
— Ты же видела этих тварей в деле, — возразил Дин. — Сама подумай.
От нахлынувшей безнадежности Сара казалась еще более бледной и усталой.
— А что если?..
Сэм наклонился и подобрал мушкет:
— Мы с ними сразимся.
— С помощью чего? — поинтересовался старший Винчестер. — Макетов оружия?
— Оружие демонов убивает и самих демонов, — отозвался Сэм. — Я видел такое, когда тот солдат попал под пушечный выстрел, — он в упор взглянул на Дина. — Оно работает на крови. На демонской крови.
Дин вытаращился на брата, не в силах не то что выразить словами, но даже распознать поток нахлынувших на него при этих словах эмоций. Злость? Недоверие? Даже близко не подходит. Взглянув на младшего брата, он понял, что тот отреагировал даже сильнее: Сэм выглядел смертельно перепуганным.
— Руфус говорил об этом с самого начала. Оружие работает на крови, — выдавил наконец Дин. — Но он не говорил, что нужна кровь демона. Ненавижу эту мерзость.
— Ты ее никогда не пробовал, — тускло заметил Сэм.
— Находим демона, — вмешалась шериф. — И пускаем ему кровь. В чем проблема-то?
— Сами знаете, — пробормотал Дин. — Когда что-то нужно, этого никогда нет под рукой.
А Сэм обратил внимание на груду окровавленных повязок, в которой и нашлась петля.
— Кажется, что-то у нас все-таки имеется.
В левый глаз МакКлейна начало возвращаться зрение. Но какое-то не такое. Двумя разными глазами он теперь видел два разных мира. Правый глаз был нормальный… ну, с точки зрения демона он видел все, как и положено: тайный мир хищнических возможностей и постоянного малодушия — однако перед левым глазом открывалась абсолютно иная картина, составленная из оттенков красно-оранжевого, словно раскаленная бронза в кузнечном горне. Эмоции виделись пульсирующими тенями — черными, серыми, синими. Въехав в город верхом, с джипами и армейскими грузовиками по пятам, демон, называющий себя Томми МакКлейн, обнаружил, что новый мир ему по вкусу, особенно нравилось смотреть на людей. Он сумел избежать ритуала изгнания и теперь начал успокаиваться и собирать силы.
Тем не менее, МакКлейна атаковали с обоих боков: солдаты на полугусеничных машинах и армейских вездеходах стреляли в него и оставшихся демонов, но их пули были бессильны. МакКлейн развлекался: зажмурив правый глаз и рассматривая ауры людей, в сердцах которых на самом деле пышно расцветал страх, он лениво гадал, каков этот страх на вкус. Потом он открыл оба глаза и рассмотрел окрестности как следует. Демоны, военные, горожане — все слились в вихре напряженного движения. В этом виделась особенная магия — больше иллюзия, чем реальная власть, но разнообразие было приятным. МакКлейн бы с удовольствием насладился им в полном объеме, однако перед ним лежал город, который надлежало захватить и разграбить. Ясное дело, Дэниэлс и Винчестеры попытаются вернуть петлю в реликварий, но все, что потребуется сделать — это их остановить.
В восемь утра сотня демонов во главе с МакКлейном вступила на центральную улицу Мишнс-Риджа, состоящую из восьми кварталов домов и магазинов. Они проехали мимо «Дикси Багги Уош», мимо «Твин Кисс», мимо дешевой лавочки Бена Франклина. Некоторые, как сам МакКлейн, на лошадях, остальные — на полицейских автомобилях и армейских вездеходах, все еще набитых трупами. Одни сидели за рулем, в то время как другие стреляли из окон по редким прохожим, пытающимся укрыться на противоположной стороне улицы.
— Эй, капитан! — окликнул солдат слева. — Глянь сюда!
Он выхватил саблю и метнул ее через улицу, пришпилив человека, стоящего перед магазином видео, к стенду с постером свежей романтической комедии с Сандрой Буллок[102]. Человек задергался, словно насекомое на булавке коллекционера, потом затих. Левым глазом МакКлейн наблюдал, как его аура перетекает из ярко-красного в невыразительный и неинтересный пепельно-серый. Томми хихикнул, фыркнул и вдруг расхохотался в голос: к черту неудачи, к черту экзорцизм, он наслаждался происходящим каждой клеточкой своего существа, он был демоном и ради таких вещей он жил. Это был Суперкубок 6.6.6, а он — готовый к броску нападающий.
Выпрямившись в седле, МакКлейн натянул поводья. Всего в трех кварталах стояла Первая церковь пятидесятников, и видение ее снова привнесло серьезность в ситуацию. Пришло время стратегии.
