– Всего лишь? – делано удивился он. – Я думал, за такую цену к ним ещё три курьера будут прилагаться, которые станут носить между нами записки.
– Ух ты! Вот это идея! – восхитилась девушка. – А давай-ка я тебе сброшу номера папы и мамы… на всякий случай.
Иван и думать не мог, что такой случай не за горами.
Когда они вошли в квартиру Ольгиных родителей, Лариса Андреевна пристально осмотрела так называемого зятя:
– Ванюша, а ведь действительно вы что-то слишком худы. Я только сейчас увидела…
– Так правильно, мама, он трое суток ничего не ел! – воскликнула Ольга. – От капельниц не потолстеешь.
В гостиной уже красовался накрытый на четыре персоны стол, а вот хозяина не наблюдалось.
– А Карл Гансович? – спросил Иван.
– Как всегда, запаздывает, просил его не ждать. Может вообще заявиться за полночь. Поэтому приступим.
На этот раз Лариса Андреевна показала не только своё изумительное умение готовить, но и такую настойчивость при угощении, что Иван выбрался из-за стола с трудом.
Когда они оказались в квартире Ольги, напереживавшаяся за эти дни девушка легла спать пораньше – ей с утра нужно было на студию, – а Иван сел за ноутбук. И обнаружил, что его компьютер кто-то включал и пытался вскрыть пароли. Похоже, что и вскрыл. Но загруженная напоследок программа страховки благополучно уничтожила файлы с попытками расшифровки текста.
«Ну, тут к гадалке не ходи, и сомневаться не стоит, – подумал Загралов. – Базальта просто заставили приволочь мой ноут. Но никакого компромата не нашли… Это – плюс. А что имеется в минусе? М-да! В минусе у меня опять ожившая, да ещё и разросшаяся паранойя. Уж мне ли не знать, как в такие вот переносные компьютеры специалисты могут вставить какой угодно «жучок». И всё, что я тут напишу, посредством Интернета отправится… эх, неважно куда отправится, главное, что все мои действия с этой минуты станут прозрачными. И как быть? Проверить и узнать, а потом обезопаситься я никак без приборов не смогу… а значит, придётся искать нечто новое для решения вопроса».
Но чтобы не вызывать подозрений у возможных наблюдателей, не стал просто сидеть и грустить, а просмотрел поступившие сообщения и ответил на кое-какие письма.
Ну и попутно думал, как привлечь специалиста к решению своей проблемы. Или как-то выйти на специализированный криптоаналитический компьютер. Помочь мог (если удастся его уговорить, не раскрывая тайны) Евгений Олегович Кравитц. Он же – Кракен. Он же – друг детства. Он же умнейший и всё соображающий журналист. Обмануть такого трудно, заинтересовать – легко. Нужно будет поговорить об этом при завтрашней встрече.
Посидев еще немного за ноутом, Иван отправился под бочок к Ольге.
Встретились друзья опять в кафе, но теперь уже в «Ёлках-Палках» на проспекте Мира. Забрались в самый дальний уголок под раскидистыми искусственными деревьями, взяли по «телеге» закуски и приступили к общению.
Евгений сразу же потребовал, чтобы Иван изложил все те события, которые предшествовали гибели Базальта. По сути, он знал почти всё благодаря своей пронырливости и связям в нужных кругах, но его интересовали чисто житейские мелочи, связанные со всеми этими киношниками и бандитами. Иван подробно всё рассказал, но о полицейском упоминать не стал. Просто сказал, что преследователей кто-то спугнул.
– Конечно, о мертых или хорошо, или ничего, но главная вина лежит всё-таки на Илье, – вынес вердикт Кракен, выслушав друга. – Ты-то в этих делах не смыслишь, а вот он просто обязан был довести дело до конца, а не оставлять как есть. Сразу бы арестовали того режиссёра, всех его товарищей-гопников, и сидели бы они сейчас за решёткой как миленькие. Статья за попытку похищения – это ещё то лекарство! Моментально надо было заявить, не давать спуску! А твой приятель отнесся к этому наплевательски. Мол, подрались да и разошлись, с кем не бывает. А эти гниды на пару дней притихли, а потом решили отомстить чужими руками.
– Постой, – стал соображать Иван. – Так они не сами разбойничали? Других мудаков арендовали?
– В корень зришь! Но не все такие умные оказались, чтобы дома отсиживаться. Только двое не пошли на утренний разбой в доме Резвуна. Четверо из тех, что вас гоняли в сквере, уже нынче трупы.
– И кто эти двое, что не пошли?
– По показаниям Шулеминой… ну, подруги Резвуна, Елены Дмитриевны, были найдены как сам «шутник», как ты его называешь, так и один из его подручных, который в тот день волок упиравшуюся девушку в сауну. По её же подсказке был изъят на квартире Резвуна и травматический пистолет, принадлежавший «шутнику», с его отпечатками пальцев. Так что теперь обоим сидеть немало и в совсем не тепличных условиях.
– Гады! Их не сажать надо, а тоже прибить на месте!
– Ша! Чего ты так раскричался! – резко осадил Кракен товарища. – Поверь мне, порой такую шваль и убивать не надо. Их на зоне после статьи об изнасиловании сделают «петухами», а это наказание похуже, чем просто лёгкая смерть.
Загралов задумался над такими утверждениями, признавая в душе их справедливость. И всё-таки сказал:
– Ну, отсидят они, ну, станут кончеными пидорами, а потом? Выйдут на свободу и вновь будут гадить, пакостить и заниматься разным сволочизмом. А так издохнут и не будут больше кислород переводить.
Женька печально развёл руками:
– Конечно, подавляющее большинство народа тоже так думает, но ты забываешь о демократии и толерантности. Где это видано: весь мир проповедует отмену смертной казни, а мы начнём стрелять преступников на месте? Как же! И потом, у нас же нельзя без перегибов… А если начнут попросту отстреливать и честных, неудобных для власти людей? И попробуй тут выбери золотую середину: чтобы и закон соблюдался, и все преступники были наказаны по заслугам, и невинные под раздачу не попадали. Ведь сам знаешь, как бывает порой слепа и несправедлива государственная машина наказаний.
Вспомнив свои недавние мытарства в следственном изоляторе и у безопасников, недавний арестант вынужден был признать, что Кракен прав. Чего уже греха таить, часто в тюрьмах и на зоне оказываются воистину невинные люди.
– Да знаю… – вздохнул он. – Проходили…
– И это тебе ещё повезло, на свободе гуляешь даже после второго ареста. Кстати, найденные у тебя в воскресенье ключи от моей квартиры сослужили отличную службу. Туда нагрянули с обыском, неофициальным, что для меня весьма неприятно, – но нет худа без добра. Следом за безопасниками ломанулись обиженные на меня бандиты. И встретили там тёплый прием.
