– Тебе повезло, – засмеялась девушка. – Тут у меня ещё два мэтра рядом, так что будут тебе автографы. Жди меня минут через сорок пять на углу Мещанской и Лаврского переулка. Мне там надо кое-что забрать у одной частной швеи.
Уже на улице, прощаясь, друг похлопал Ивана по плечу:
– Молодец, что не теряешь вкус к жизни! Такую женщину подцепил! Ну, бывай, созвонимся.
Они обменялись крепким рукопожатием и разошлись.
По пути к месту встречи с Ольгой Загралов зашел в интернет-кафе. Он не хотел создавать файл на своем ноуте и вносить туда зашифрованный текст. Если уж перестраховываться – то по максимуму, и делать это на чужом компьютере.
Двадцать минут сидения в кафе – и вот уже извлечённые из подсознания строчки улеглись в файл, который Загралов перенёс на флэшку.
Посетив домашнее ателье, где актриса забрала платье, они зашли в ресторанчик, и девушка поела. Пыталась и своего возлюбленного накормить, но он ей сумел доказать, что несколько тарелок закусок, съеденных в кафе, насытили его до конца дня. По крайней мере, сейчас ему и кусок в горло не полезет.
Затем отправились домой. И, когда уже вышли из лифта, настроение им попытался испортить один тип. Неприятный на вид индивидуум лет тридцати развязно улыбнулся актрисе:
– Привет, соседушка! – Его щегольские тоненькие усики выглядели нелепо на одутловатом лице. – Всё в классике снимаешься? На наши подмостки не хочешь выйти и поблистать во всей красе?
В этих словах слышался какой-то мерзкий подтекст. Иван уже шагнул вперёд, намереваясь врезать типу по противной морде, но Ольга повисла у него на локте, останавливая, и ответила соседу с надменной, уничтожающей улыбкой:
– Даже если бы я не побрезговала выступить в твоём клубе, там ещё ни разу не было ни одного достойного зрителя. И вообще в загоне для скота бисер не мечут!
И хохотнула так презрительно, что любой, кому этот смех адресовался, сразу бы почувствовал себя ничтожным червем у ног Снежной королевы. Скривило от ненависти, унижения и обиды и усатого молодчика. Щёки у него резко провисли, рот приоткрылся, нижняя губа затряслась. Но дожидаться, что он там из себя выдавит, девушка не стала. Подталкивая кавалера к двери своей квартиры, она продолжила прерванный разговор, словно в нём и не было паузы:
– И вот тогда Светка мне и говорит: Никита Михалков совершенно не умеет обниматься. Ведёт себя словно дикарь… – А уже в квартире дала пояснения, мотнув головой в сторону лифта: – Не обращай внимания на это ничтожество и никогда с ним не здоровайся. Он этого недостоин.
– Но ведёт он себя…
– Да, плесень, да, активная. Но проще не обращать на неё внимания, чем пытаться растоптать. Эта серость – владелец ночного клуба, и там у него что-то типа стриптиза. А три ночи в неделю «женские» дни, выступают «голубые» мальчики. Причём не только выступают, но ещё и хозяина-гомика охаживают как бараны овцу… Всё, всё, дорогой! Не кривись! Больше на эту тему ни слова!
Вечер прошёл отлично, ночь ещё лучше. Мало того, несмотря на потрясение, связанное со смертью Базальта, Иван еще раз убедился, что кое-что к нему уже начинает возвращаться. А значит, его мужское бессилие – явление временное, его можно вылечить покоем и определёнными ласками. А ласк, слава благосклонной судьбе, хватало. Оставалось только найти своё место в жизни и перестать волноваться о дне завтрашнем.
Утром Ольга позвонила Елене. Ту сегодня обещали выписать. А уже с завтрашнего дня она намеревалась с головой уйти в работу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Роль за ней оставили, и никто в ней вроде не сомневался. Но Елена опасалась, что завтра на съёмках – студия работала и в воскресенье – будет несколько скованна, и попросила подругу прийти к ней на съемочную площадку – подбодрить, что-то подсказать.
– Обязательно приду! – пообещала та. – Может, даже с Ванюшей. Будет анекдотами в перерывах развлекать и кофе носить.
Евгений позвонил Ивану ещё вчера и сказал, что договорился с историком о встрече. Когда специалист по древним письменам узнал, что к нему собирается прийти сама Ольга Фаншель, да ещё и с автографами, то вопрос о компьютере сразу же был решен.
Поколебавшись, Иван всё-таки оставил сигвигатор дома. Они зашли к Ларисе Андреевне, и та без всякого чванства подписала свою фотографию для Павла Цуканова. Затем на машине Ольги поехали на встречу с Евгением, которую он назначил недалеко от дома историка.
Иван познакомил Ольгу с Кракеном, и они пешком отправились к Цуканову. По пути Кракен блистал красноречием, и Ольга даже шепнула любимому на ушко:
– Отличный у тебя товарищ!
Павел Цуканов встречал гостей с букетом роз и со счастливой улыбкой. Долго целовал ручки мадемуазель, смешно кланялся и крутился вокруг неё вьюном. В гостиной не знал, где её лучше усадить, что подать и как выполнить любое пожелание известной актрисы.
Получив от неё автографы, историк рассыпался в благодарностях и выложил перед ней толстенный альбом:
– Это все автографы ваших коллег, Ольга Карловна.
Девушка с интересом углубилась в изучение альбома, а Цуканов повёл Ивана в другую комнату, к компьютеру, открыл нужную программу и оставил его там.
Загралов извлёк из кармана свою флэшку и приступил к работе.
На первом уровне обработки программа выдала вопрос:
«Есть ли в тексте известные Вам слова? Введите».
Иван набрал на клавиатуре единственное известное ему слово, да и то были сомнения, что оно пишется именно так: «сигвигатор». На вопрос о предполагаемых словах пришлось ответить отрицательно.
И программа заработала.
Сначала на экране появилась полная абракадабра, но шло время, и текст начал меняться, в нем появлялось всё больше понятных слов. И наконец текст замер.
Иван впился в него с колотящимся сердцем. Дочитав до конца, закрыл отвисшую челюсть, судорожно сглотнул и… начал читать сначала. Потом – ещё раз, хотя к тому моменту в голове уже засела мысль:
«Я помню текст наизусть!»
Но только когда прочитал в четвёртый раз, начал действовать, подгоняя себя:
«Если это «железо» просматривают, то надо пошевеливаться! Быстрей!..»
Он отключил флэшку, тщательно убрал все следы на рабочем столе, а также на первом уровне криптоанализа. Прокрутил в уме переведённый текст, убедился, что запомнил его намертво. Отыскал среди инструментов на полочке плоскогубцы – и вскоре от флэшки остались только мелкие обломки. Иван бросил их в мусорную корзину и, стараясь сдержать эмоции, отправился в гостиную, где раздавался завораживающий смех мадемуазель Фаншель.
