Тогда Дрю присел рядом со мной и вытащил из кармана четвертак.
— Ты же любишь фокусы, да, Нат? — Он пустил монетку колесом по костяшкам пальцев.
Заметив любопытный глаз, заблестевший из-под пальчиков, Дрю пустил четвертак в пляс по ладони и сказал:
— Мы же с тобой соседи, Нат. Помнишь меня?
Она не ответила, но, подумав, кивнула.
Я опустился на колени и стал развязывать узел, которым она была привязана к креслу.
Росуэлл удерживал бьющуюся на полу возвращенную, которой явно не нравилось под курткой.
Когда я развязал ленту, Дрю присел перед столом и посмотрел на Натали, не обращая внимания на бьющуюся и скулящую тварь за его спиной.
— Натали, мы хотим забрать тебя домой, только закрой глазки.
Несколько секунд Натали не шевелилась, но когда Дрю повторил это еще раз, она бросила на пол заводную птичку и закрыла глаза ладошками. Дрю взял ее за руку, вытащил из-под стола и прижал к плечу.
Он держал Натали спиной к Росуэллу, который торопливо разворачивал извивающееся тело, норовившее вцепиться в него руками.
— Это нехорошо, — шептал он, обвязывая ленту вокруг пояса возвращенной и отдергивая руки всякий раз, когда она пыталась его схватить. — Мы все попадаем в ад, это точно. Нет, это просто ужасно.
— Вы даже понятия не имеете, насколько ужасно, — произнес грубый голос у нас за спиной.
Кто-то стоял в дверном проеме — неподвижно и против света — так что я не сразу увидел его лицо. Его руки были сложены на груди, а самого его можно было бы принять за тень, если бы не блеск глаз.
— Простите мою откровенность, но у вас огромные неприятности, не так ли? — спросил он, входя в комнату, и тут я узнал его. Это был Кромсатель. Он выглядел так же, как в ту ночь, когда вышвырнул меня вон, только на этот раз был в черных перчатках. Очень толстых, с короткими стальными когтями, вшитыми в кончики пальцев.
Натали обвила Дрю руками за шею и всем телом прижалась к нему, а я изо всех сил постарался устоять на ногах, когда Кромсатель сделал шаг в мою сторону, и первые клубы стальных испарений поплыли по комнате.
— Надеюсь, тебя не затруднит объяснить, что ты делаешь в личных апартаментах Госпожи, да еще в компании двух незваных гостей и трупа?
Росуэлл выпрямился, вид у него был решительный и куда более храбрый, чем у меня. Он был выше Кромсателя, но рядом с ним выглядел совсем юным и ничуть не жестоким.
— И кто же вы такой? Типа страшного буки, да?
Кромсатель улыбнулся.
— Лично я предпочитаю считать себя демоном. Однако, по большому счету, это не имеет значения. Я не возражаю, когда меня величают ночным кошмаром, монстром или призраком, как говорится — как бы ни называли, лишь бы называли!
Я сделал шаг назад, подальше от запаха.
— Но ведь Госпоже это не нравится! Она не любит имен.
— У Госпожи нет воображения. У нее нет размаха, дальновидности. Она слишком зациклена на том, чтобы навсегда оставаться богиней. Иными словами, она жаждет жизни, которой уже нет. Но если мы уже не сможем стать теми, кем были, значит, пришла пора стать кем-то еще!
Я сделал глубокий вдох, от которого мне огнем опалило гортань.
— Что ты собираешься сделать?
Несколько секунд Кромсатель пристально смотрел на меня. На его лице не отражалось ничего, кроме, как мне казалось, вежливого интереса. Потом он усмехнулся, показав распухшие воспаленные десны, и обрушил кулак на один из стеклянных колпаков на каминной доске.
Стекло раскололось, осколки брызнули во все стороны. Звук получился оглушительный.
Росуэлл отпрянул от неожиданности, Дрю загородил Натали, закрыл ей лицо ладонью.
Кромсатель пнул ногой остатки разбитого колпака, перешагнул через осколки.
— Мы не ведем переговоры. И не торгуемся. Если вы сейчас же не отдадите мне этого сладкого ягненочка, я начну методично обходить всех, к кому ты испытываешь хоть какую-то привязанность, и кромсать их на куски, пока не добьюсь твоего согласия. Советую учесть, что не буду в претензии, если ты изберешь этот вариант.
Я попятился, натыкаясь на столики и кресла.
Кромсатель шел за мной.
— Думал, что можешь вот так запросто прийти сюда и подсунуть нам кусок гнилого мяса вместо ребенка? — Осколки разбитого стекла валялись по всему полу за его спиной. — Беда в том, что нам знаком этот фокус, братец. Ведь это мы его изобрели.
— Но вы же поверили, когда Морриган увела у вас мою мать! Она оставила на ее месте возвращенную, и знаешь что? Твоя Госпожа купилась на подмену! Она ничего не заметила, потому что не увидела разницы — вы все не видите разницы! — проорал я, когда он настиг меня.
Он сгреб меня за отвороты куртки, швырнул к стене. Я сшиб головой застекленную коробку с засушенными жуками, она упала, содержимое разлетелось по полу.
Кромсатель схватил меня за воротник и прижал к стене.
За его спиной мелькнула высокая размытая фигура Росуэлла.
Кромсатель наклонился надо мной, прижался лбом к моему лбу.
— Обмани меня разок, — прошептал он, — и тебе позор, дружок. — Он вдавил свою переносицу в мой нос, его дыхание огнем обжигало мою гортань, его голос звучал хрипло и зло. — Обмани меня второй — и я распорю твою вонючую глотку!
— Эй! — закричал Росуэлл, дергая Кромсателя за воротник. — Отпусти его, слышишь?
В комнате сделалось так темно, что я перестал ориентироваться в пространстве. Единственное, что оставалось на своем месте, были ужасные черные глаза Кромсателя.
Он даже не подумал оглянуться.
— Я не ошибся, нарушитель открыл рот и посмел дотронуться до меня руками? Видно, ты выжил из ума, приятель!
— Он прав, — прошептал я. — Не вмешивайся. Он обожает терзать людей.
Кромсатель рассмеялся тягучим хриплым смехом.
— Терзать? О нет, нисколько! Просто мне нравится пускать кровь, братец. Она очень красиво играет на свету!
Не переставая смеяться, он наклонился ближе, обдав меня запахом ржавчины, под которым явственно проступал душок гниения и болезни. Его улыбка плыла передо мной белым ломтиком, похожим на месяц. Я моргнул, чтобы прогнать видение, и тогда не осталось ничего, кроме его горячего дыхания на моем лице.
— Братец, — прошептал невидимый голос у меня над ухом. — Братец, посмотри на меня! — Он схватил меня за подбородок, рывком поднес мое лицо к своему. — Посмотри на меня! Сейчас я помечу тебя своим клеймом, я выжгу его на твоем сердце, а ты попробуешь встретить мой взгляд, как мужчина. Ну а после этого я тебя сломаю, и ты будешь умолять о пощаде, как малый ребенок.
Он был так близко, что я видел его воспаленные, изъеденные болезнью десны. Словно завороженный, я смотрел на его улыбку, смутно гадая, где сейчас Дрю и Росуэлл, ожидая, когда Кромсатель начнет меня резать. Это было именно то, чего он хотел — боль, кровь, желание вырвать из тебя мольбу.
— Мы начнем с твоего личика, — продолжал Кромсатель. Откуда-то появился нож — длинный, острый, ослепительно-яркий, похожий на продолжение его руки. — Пожалуй, твою улыбку мы сделаем чуть пошире…
Все исчезло, кроме его дыхания, запаха и головокружения. Комната сжималась, съеживалась, ходила ходуном, и я уже не мог ничего рассмотреть. Меня мутило, тело сделалось почти невесомым.
Я был совсем один. Росуэлл и Дрю куда-то исчезли. Во всем мире не осталось ничего, кроме стены у меня за спиной и ножа перед моим лицом.
Кромсатель стал играть лезвием, крутя им перед моими глазами.
— Ну-ка, открой пошире ротик, — прошептал он.
Я стиснул зубы и стал ждать металлического вкуса боли, которая выключит весь мир.
И тут рука Росуэлла ворвалась в поле моего зрения и врезалась в щеку Кромсателя. Послышалось шипение, мне в нос ударил запах паленой кожи, а Кромсатель отшатнулся назад.
Не в силах удержаться на ногах, я сполз по стене на пол. Возвращенная сидела в нескольких шагах от меня. Глаза у нее были пустые и желтые.
— Отвали от него, слышал? — заорал Росуэлл, становясь между мной и Кромсателем. Его слова прозвучали зло и нетерпеливо, как приказ.
Рядом с ним стоял Дрю, держа на одной руке Натали. Он напружинил плечи и расставил ноги, словно приготовился к удару.
Кромсатель ухмыльнулся мне, обнажив зубы, и на какую-то долю мгновения стал похож на уродливых обитателей шлакового овала. На его щеке горел пунктирный круг, похожий на укус.
— Ладно, будь по-твоему, — сказал Кромсатель, направляясь к двери. — В конце концов, это не имеет значения. Сиди здесь и жди конца. Честно говоря, так даже лучше… Люблю ужас, обожаю крики. Вы, разумеется, захотите присутствовать? — спросил он, обернувшись на Дрю. — Можете ворковать над ней, сколько душе угодно. К утру она все равно будет трупом!
Дрю крепко прижал Натали к груди, а она спрятала лицо от Кромсателя.
Тот откашлялся и смачно сплюнул. Потом отвернулся, пнул ногой осколки стеклянного колпака и вышел из комнаты.
