— Нет, все в порядке. Мы живем по библейским законам, миссис Зебровски. И понимаем, что должны проявлять осторожность на публике, — произнес Мика.
Говоря это, его голос был нейтральным. Если он и был оскорблен заявлением, то ни голосом, ни выражением лица это не выдал. Мика хорошо умел скрывать эмоции, когда это требовалось. Мы оба хорошо с этим справлялись.
— Мы на кухне. Одни, — сказал Зебровски. — Поэтому не вижу причин быть осторожными при друзьях.
Мика впился взглядом в Натаниэля, но именно наш с Микой общий возлюбленный обнял его за плечи и притянул ближе. Мика мгновение колебался, но обнял Натаниэля за талию, а меня за плечи, поэтому у нас получилось вежливое объятие. Натаниэль продолжал держать Мэтью за руку.
— О, Мика, не называй меня миссис Зебровски, это обращение для работы и моей свекрови. Пожалуйста, зови меня Кэти, и мой проницательный муж прав, мы друзья, а подобные отношения не имеют значения, когда вы среди своих.
— Я знаю, что не все пришедшие сегодня офицеры полиции наши друзья, — сказала я.
— А дядя Натти принц? — спросил Мэтью. Он беспокоился о вещах, что считал для себя важными, тогда как взрослые беспокоились о вещах, которые он принимал как само собой разумеющееся.
— Принц чего? — не поняла я.
— Тебя, твой принц. Если ты королева, а дядя Мика король, тогда Натти принц?
— Ну, на самом деле, Анита — Принц Очаровательный, но когда ее провозгласили королевой, я получил титул, — ответил Натаниэль.
Мэтью нахмурился.
— Я не понимаю.
— Мэтью, все в порядке. Да, Натаниэль — мой принц, — сказала я.
Мой ответ, казалось, его удовлетворил, и вопрос был закрыт. Мэтью научил меня не наваливать детали, объяснять лишь столько, чтобы делать его счастливым, а не подкидывать еще больше информации и вопросов. Разговор с детьми, как показания в суде — отвечаешь только на то, что спрашивают, не дополняя мысль и не нагоняя лишнюю информацию.
— Мы с Натаниэлем не будем целоваться перед другими гостями, — сказал Мика.
— Черт, — буркнул Натаниэль и шутливо надулся.
— А что не так с поцелуями? — спросил Мэтью.
Мика улыбнулся ему.
— С поцелуями все нормально.
— Я не понимаю, — озадачился Мэтью.
— Не думаю, что мы сможем тебе это объяснить, — сказала я. Я не хотела расстраивать Кэти, но знала полицейских, которые будут сегодня на барбекю, и если мои мальчики начнут целоваться, ничем хорошим это не кончится. Она была права, но я ненавидела неуверенность и предрассудки других людей, из-за которых мужчины не могли прикасаться друг к другу на людях. Они в буквальном смысле рисковали тем, что им бросят в лицо обвинения или даже пустят в ход кулаки.
— Нам еще нужно кое-что доделать для полной готовности блюд, — сказал Натаниэль. — Почему бы вам не увести Мэтью на улицу.
Кэти улыбнулась «принцу».
— Отличная идея. Тем более, Зебровски до смерти хочется похвастаться своим новым грилем.
— Точно. Он всегда жарит мясо на решетке и ни разу еще не устраивал пожар, — подметила я.
— Жарить мясо на гриле — единственное, что он умеет делать без огнетушителя под рукой, но подпусти его к плите, хоть на расстояние, и случится катастрофа, — подтвердила Кэти.
— Я прекрасно жарю овощи, — бросил в свою защиту, Зебровски.
— Отдаю тебе в этом должное, — отозвалась она и привстала на цыпочки, чтобы его поцеловать.
Натаниэль поцеловал на прощание меня, а затем Мику. В обычных условиях он бы поцеловал Мику как следует, потому что в ближайшие несколько часов ему не представится такой возможности, но мы ограничили поцелуи взасос перед Мэтью — не только мужчины с мужчиной, но и я с мужчиной. Почему? Потому что Мэтью любил подражать, и из учреждения для дошкольников пришел с замечанием от учителя. Мы объяснили, что некоторые виды поцелуев были взрослыми поцелуями, и прежде чем он станет ими заниматься, сначала ему предстоит подрасти. Мэтью принял наши объяснения, дополнив ими список с вождением машины, распития ликера и поднятия тяжестей в тренажерном зале. Для него это было еще одним делом, для которого он пока «недорос».
Мэтью обнял на прощанье Натаниэля, взял меня за руку и потянулся за рукой Мики. Мы последовали за Зебровски через весь дом. Мэтью мчался между нами почти вприпрыжку, желая познакомиться с другими детьми и поиграть на улице. Хотелось бы и мне испытывать такую же радость от пребывания здесь. Я посмотрела на Мику, он посмотрел на меня в ответ. Мы оба по-прежнему были в солнечных очках. И, думаю, в них и останемся. Нам сложнее остальных скрывать болезненные чувства или гнев. Мы знали, что прийти сюда — своего рода испытание, и от Зебровски и Кэти потребовалось мужество пригласить нас, но Кэти уже показала, что ее нервная система не настолько крепка, как у мужа. Она учительница, а он — коп. Конечно, быть может, Кэти просто была реалистом, а все мы лишь обманывали себя. Когда твоя жизнь разительно отличается от остальных, ты печалишься по этому поводу. Разве это справедливо? Нет, но именно так и случается. Мне хотелось вернуться домой.
Зебровски вывел нас через заднюю дверь во двор к ранее прибывшим гостям. Там уже играло с полдюжины детей. Мэтью пришел в такое оживление, что начал подпрыгивать, дабы избавиться от избытка своей энергии. В нем не было и признака желания отправиться домой, никакого разочарования или желания вернуться к Натаниэлю, который остался на кухне с остальными «хозяюшками». Ради нашего большого мальчика и маленького мы собирались кивать, улыбаться и хорошо провести время, даже если это убьет нас. С другой стороны, сегодня никаких смертей, хотя в зависимости от степени направленной на нас глупости, я приготовилась к небольшой заварушке.
Мэтью попросился пойти поиграть, мы кивнули, и он мигом умчался в сторону смеющихся детей, как будто знал их всю жизнь. Я почти ожидала, что некоторые из них заколеблются или оробеют, но нет, они приняли его так же легко.
Зебровски открыл новехонький гриль и принялся его нахваливать. Мы с Микой стояли, обнявшись, делая вид, что нас это очень интересует — или это только я притворялась, что Мика тоже готовил бы мясо, будь у нас свой гриль.
Я принимала приветствия от других копов типа «Здорово, Блэйк…», «Анита, рад тебя видеть…», когда они подходили к нам, чтобы познакомить меня со своими женами. Пока я была здесь единственной женщиной-полицейским. Я представила Мику как своего бойфренда, но чувствовала неловкость от того, что не упоминаю, что третий в наших отношениях сейчас находится в доме.
Мы услышали множество: «Мой муж, моя вторая половинка, мой парень, Дэн, Сол… не говорили, что у вас маленький ребенок».
