– Работать, елки-палки!
И вновь короткий обмен взглядами.
– А-а, так вы... то есть ты, новенький, что ли? – выскочил из-за своего рабочего места пухлый юноша. – Вместо Юрки? – И протянул ладонь.
Пока пухляк с воодушевлением тряс его руку, Макс лишь беззвучно пожал плечами: «Наверное, вместо Юрки».
– Я Антон, – запоздало представился пухлый.
– Хабенский, – прыснула где-то за спиной рыжеволосая. – Ночной дозорный. Суперспособность – всех доставать.
– Ой, не слушай ее. – Антон схватил Макса под локоток и, без умолку болтая, потащил к столам. – Моя фамилия Зарецкий. Антон Зарецкий. Это почти как Антон Городецкий в «Дозорах», слыхал о таких? А в фильме Городецкого играл кто? Правильно, Хабенский. Вот она, – кивок в сторону рыжей, – и выдумала. Но я не обижаюсь на красавиц, мне даже нравится. Поэтому можешь звать меня... нет, не Хабенским. Хаб. Просто Хаб.
– Пожалуй, остановлюсь на Антоне, – усмехнулся Макс. – А я Максим Волков, если это вообще кому-то интересно.
– Николай, – приветственно кивнул бледный худощавый брюнет. – Добро пожаловать в нашу скромную ведьмачью обитель. Кстати, не смотри, что тут слегка... немодно. Основное помещение сейчас на ремонте, поэтому приходится пока ютиться здесь.
– Я так и подумал, – соврал Волков.
– На ремонте, ага. Второй год уже на ремонте, и конца краю этому ремонту... – Очкарик, средним пальцем поправив модные очки в тонкой оправе, привстал: – Меня зовут Роберт. Будем знакомы.
Ведьмаки обменялись с новеньким рукопожатиями.
– Про меня, конечно же, мальчики забыли, – надулась за своим столом рыжая.
– Прошу прощения за свою бестактность, мадам, – прокашлялся Волков, вдруг понимая, что по говору как-то внезапно становится похожим на питерскую версию своего отца. – Максим. А вас как величать?
Девушка фыркнула:
– Опоздал ты, Волчок, я уже обиделась.
– Ну все, Соня и тебе уже прозвище дала! – рассмеялся Антон. – Удачно ты, так сказать, влился в коллектив!
– Соня, значит. Очень приятно, – одарив улыбкой закатившую глаза девушку, Макс повернулся к парням: – Где мне разместиться?
Худощавый Николай указал на свободный стул за одним из столов:
– Твое рабочее место, Максим. Устраивайся.
Волков не заставил просить себя дважды. Засунув спортивную сумку под стол, опустился на мягкий офисный стул и с какой-то детской непосредственностью крутанулся вокруг своей оси.
– Всегда мечтал так сделать.
Очкарик Роберт, который расположился справа от Макса за соседним, «приоконным» столом, повернулся к новенькому:
– У Ивана Петровича, я так понимаю, ты еще не был?
Волков неопределенно развел руками.
– Значит, не был, – констатировал Роберт и встал. – Пойдем, провожу тебя. Иван Петрович работает в соседнем кабинете, ты проходил в прихожей мимо его двери. И документы не забудь.
Макс кивнул. Решив, что Иван Петрович это работник отдела кадров – возможно, даже начальник отдела кадров! – он вытащил из сумки увесистое личное дело и тоже поднялся на ноги. Пропустив Роберта, пошел следом.
– Максим, хочешь загадку? – в спину ему прилетел вопрос от Антона Зарецкого, и Волков, притормозив, обернулся. – Захожу я, значит, вчера вечером в кабинет Ивана Петровича, а там он. В потемках что-то делает. Пригляделся – сидя стоит на стуле и лампочку выкручивает. Загадка: это как?
– Сидя стоит на стуле и лампочку выкручивает? – Волков, почесывая бороду, задумчиво уткнулся взглядом в потолок и попытался представить себе эту картину. – Мне кажется, загадка какая-то... неправильная.
– Не-не, все так и было! Сидя стоит на стуле и лампочку выкручивает, – с едва уловимой иронией в голосе повторил Зарецкий. – Это как?
Макс, чувствуя в загадке подвох, сдался:
– Не знаю.
– Думай!
– «Сидя» это не наречие, а прозвище Ивана Петровича, – переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо пояснил застывший возле кабинета Роберт и, выглянув из-за плеча Волкова, прикрикнул: – Антон, отстань от человека, не до тебя сейчас!
– Мог бы и подыграть, – огорчился Зарецкий. – А так всю загадку испортил.
– Не мог. Иначе бы мы до вечера тут зависли! – не согласился очкарик. – А Максиму нужно к Ивану...
Он не договорил – дверь кабинета плавно отворилась, и на пороге показался его хозяин, морщинистый дедушка в старомодном поношенном пиджаке.
– Что за шум, а драки нет? – проскрипел дедушка и, потерев слезящиеся глаза, перевел взгляд на Максима. – Вы, что ли, молодой человек, буянить изволите? Кем, собственно, будете?
– Иван Петрович, принимайте! Это Максим, его взамен Юрки прислали, – опередив Волкова с ответом, Роберт с чувством выполненного долга направился за свой стол.
– Так и есть, Максим, – вытянулся тот в струну. – Максим Волков.
– А-а, Макси-им! Приехали все же! А мы вас к вечеру ожидали... – Дед протянул руку: – Сидоров Иван Петрович, начальник Первого убойного отдела Санкт-Петербургского филиала ведьмаков. С ребятами, полагаю, вы уже познакомились?
Макс, мысленно отметив свою небольшую оплошность – Иван Петрович оказался хоть и начальником, но вовсе не отдела кадров, – пожал крепкую ладонь:
– Более или менее.
– Замечательно! Но я, как ответственный руководитель, должен обеспечить всем новоприбывшим сотрудникам не только поверхностное знакомство с коллективом, но и... – Сидоров замешкался, пытаясь подобрать нужное слово, а затем махнул рукой. – К черту всю эту канцелярщину! Пойдемте повторно знакомиться с коллегами!
Ухватив Макса под локоток, Иван Петрович проследовал в комнату с подчиненными. Остановившись возле столов, достал из кармана пиджака обычную шариковую ручку и, покрутив ее в пальцах, указал на бледного худого брюнета в строгой рубахе:
– Николай Поздняков, старший группы. Тридцать четыре года. Прозвище Ник. Специализация – псионик, – словно зачитывая краткую характеристику из личного дела, «заскрипел» дед. – Способен проникать в «воспоминания» предметов в местах мощного выброса энергии. Например, на месте убийства.
– Это называется абсорбция памяти предметов, – едва Иван Петрович договорил, добавил Николай. – А слово «абсорбция» расшифровывается как «поглощение».
– Поглощение памяти предметов, именно так, – согласился Сидоров и перевел ручку на пухлого: – Антон Зарецкий, девятнадцать лет. Прозвище Хаб. Работает с нами чуть более полугода. В силу возраста глуп, ленив и неопытен, но обладает уникальной специализацией. Антон – некромедиум, умеющий общаться с душами мертвых. С их сознанием. Посему и терпим.
– А еще я ненавижу ЗОЖ и обожаю жареные крылышки, – совсем не обидевшись на «глуп», негромко засмеялся Антон. – Спорт это вообще не про меня. Единственное, что у меня бегает по утрам, да и то не всегда – глаза.
Иван Петрович угукнул, а указующий «перст» в виде ручки переместился на очкарика.
– Роберт Шварц по прозвищу Робби, двадцать семь лет, наш аналитик. Лучший в своем деле. Благодаря ведьмачьей способности умеет разгонять адреналин и стимулировать ген, который ускоряет, назовем их так, мыслительные функции организма. Из-за чего Роберт начинает думать как компьютер, максимально быстро выуживая из любых информационных потоков крупицы информации и придавая их моментальному анализу.
Пока Иван Петрович говорил, Шварц, откинувшись на спинку кресла, сидел с закрытыми глазами и покачивал головой в такт словам.
– Что-то анализирует, – одобрительно заметил Сидоров. – А еще Роберт... как это сейчас называется у молодежи? Кулхацкер, во!
– Хакермен, – не удержавшись, негромко прыснула рыжая.
Волков, хоть и был уверен, что так уже лет десять никто не говорит, начальство решил не поправлять.
– Иван Петрович, – открыл глаза Шварц, – то, что вы сказали, это ироничный сленг. Даже, можно сказать, обидный. И никакой я не хакер... просто умею чуть-чуть программки писать и компьютеры чинить, если проблема решается нажатием кнопки «включить-выключить».
– Буду иметь в виду, – выслушав спич, не стал спорить Иван Петрович и повернулся к отдельно стоящему столу с рыжей Соней: – А вот эта сударыня с императорским именем и есть та, кто придумала коллегам все эти нелепые прозвища-сокращения.
