Причем зверь был гораздо крупнее, чем мрон и его кошка, вместе взятые. Избыток массы оказался таким, что без магического вмешательства дело точно не обошлось. Но что это за магия? Как и почему внутренний зверь мрона вдруг обрел свободу?
К сожалению, сейчас оборотень мне точно не сможет ответить, да и потом вряд ли разоткровенничается.
Между тем Миррт с ревом врубился в первые ряды стремительно набегающих из коридора пауков, а я вернулся к своим, так сказать, баранам.
Гнор, разумеется, собраться воедино еще не успел, хотя всего за несколько мгновений количество соединившихся костей резко увеличилось. Собственно, нижнюю половину тела старик уже успел собрать. По крайней мере, ноги и часть позвоночника точно, поэтому мне пришлось прервать процесс, пнув зомби по кривой спине.
Он, разумеется, рассыпался, но попытки собраться не прекратил, поэтому мне пришлось от души по нему потоптаться, чтобы притормозить хотя бы на время.
– Вот так, – удовлетворенно бросил я, когда у меня под ногами вместо костей осталось мелкое крошево. – Вот теперь ты не опасен.
Затем наклонился, выудил из-под стола злобно скалящуюся черепушку и торжественно водрузил ее на стол. Тогда же стало понятно, отчего скелет так упорно пытался ожить – как оказалось, некоторые кости в черепе Гнора были не просто старыми или желтыми, а почти черными. И источали слабенький, но прекрасно знакомый мне дымок, который и вынуждал останки собираться вместе.
– Вот оно что… оказывается, ты проклял сам себя. Небось из алтаря силу вытягивал, пока кости не напитались до отказа. Вот ведь поганец. А еще меня обвинял…
Покачав головой, я протянул руку и выудил из костей дымок, однако, как ни странно, чернота оттуда никуда не делась. Более того, через некоторое время из них снова начал сочиться тот самый дымок, который, по идее, не должен был там остаться.
Изучив черепушку так и этак и пару раз попробовав ее обезвредить, я присел на корточки возле раскрошенных в порошок костей и убедился в наихудших своих предположениях – эти костяшки тоже местами были черными. Не все, конечно, штуки три навскидку. Но именно они запускали процесс восстановления, и именно к ним тянулись все остальные кости, собирая полноценный скелет фактически из ничего.
Это было плохо. Похоже, за прошедшие двести лет Гнор так часто обращался к царству теней и напитал себя силой Саана до такой степени, что даже мне не удастся вытянуть ее всю. Ну или же это займет очень много времени, до тех пор, пока проклятие в нем не истощится.
– Г-господин…
Я снова встал и, одним ударом превратив начавшиеся собираться кости обратно в пыль, обратил свой взор на лежащее на столе тело.
Это был вампир… судя по всему, один из тех троих, которые пропали после убийства Нума. Когда-то молодой и здоровый, сейчас он больше походил на неумело освежеванную тушу, с которой злобный старик умудрился содрать большую часть кожи. О самочувствии пленника он при этом, естественно, не заботился, так что бедолаге пришлось не только все чувствовать до последнего разреза, но и наблюдать процесс во всех подробностях, пока от боли он не потерял сознание.
Одна радость – безумием от парня не пахло. Поэтому вместо того, чтобы его добить, я наклонился и положил измученному бедолаге ладонь на лоб.
– Спи.
Вампир с облегчением выдохнул и потерял сознание. Тогда как я, поискав глазами, нашел в шкафу бутыль со сравнительно свежей кровью. На всякий случай попробовал ее на язык (вдруг отравлена?) и, лишь убедившись, что кровь нормальная, аккуратно влил содержимое бутыли в глотку несчастного парня.
После этого мне все-таки пришлось отвлечься, потому что в лабораторию каким-то образом просочились сразу несколько костяных пауков и с ходу ринулись в мою сторону. Правда, как мне показалось, они не столько стремились меня поранить, сколько пытались добраться до стоящей на столе черепушки. Видимо, на этот счет Гнор успел отдать какие-то приказы, но мимо меня костяшкам пройти не удалось. Да и вампира ни один из пауков не зацепил, так что вскоре костей на полу заметно прибавилось.
Однако ненадолго. Похоже, помимо магии крови, которую мое проклятие уничтожало более чем охотно, Гнор придумал для защиты своих верных стражей кое-что новенькое. Поэтому мне целых три раза пришлось их упокаивать. До тех пор, пока я не обнаружил на костяных телах вытравленные кислотой ведьмины руны и не сообразил, что именно благодаря рунам проклятые твари упорно воскресают.
У рун, если кто не знал, есть одна особенность – любая последовательность перестает работать, если хотя бы одна руна в ряду повреждена. Наверное, именно поэтому для себя руны в качестве защиты Гнор даже не рассматривал.
Когда я об этом вспомнил, то отставил проклятие в сторону и принялся крошить пауков руками, при этом старательно целясь так, чтобы сломать им кости четко посреди какой-нибудь руны.
Мрону, кстати, это тоже наверняка добавило проблем, поэтому-то он до сих пор и не вернулся. Но он подождет. Лохматый, судя по ауре, вполне справлялся. А вот у меня наметилась другая проблема, потому что как только разломанные мною пауки рухнули на пол, накрыв собой останки хозяина, процесс его воскрешения резко ускорился. Действительно, как у моих гончих. Это означало, что Гнор до безобразия далеко продвинулся в изучении неживого. И еще это значило, что в магии крови он тоже сделал большие успехи, так что с его останками следовало быть осторожнее.
По большому счету достаточно было уцелеть хотя бы одной кости, чтобы со временем зловредный старик смог собрать себя заново. И поскольку ничего более путного мне в голову не пришло, то я забрал из лаборатории два ведра, вернулся в комнату, где меня держали. Насыпал туда храмовое серебро примерно до середины. Затем притащил их обратно в лабораторию. Ссыпал в одно ведро кости, а в другое запихнул черепушку. Прикрыл сверху и то и другое еще одним слоем серебра. И лишь тогда останки перестали отчаянно пытаться воскреснуть.
«Ладно, дома изучу», – решил я, отставляя ведра в сторону. Пока же следовало проверить, как там мрон. Не ровен час снова придется его спасать, и тогда клыкастый вообще от меня не отвяжется.
На всякий случай проверив углы и убедившись, что больше в лаборатории нет ни потайных ниш, ни дверей, за которыми мог случайно притаиться излишне сообразительный паук, я отправился на шум, благо виднеющаяся в глубине тоннеля большая и яркая аура не позволила бы ошибиться с направлением.
Мрон отступал… судя по обилию валяющихся на полу костей, на этот раз он все-таки додумался применить более разумную тактику, поэтому не только остановил наплыв пауков, но еще и увел их подальше от меня, позволив спокойно разобраться с Гнором. С некоторыми ему даже повезло – похоже, насчет рун он тоже догадался правильно. Однако тварей было слишком много, и у него не всегда получалось ударить, куда нужно.
Местами я видел осевшие на паучьих останках капельки крови – значит, бой дался оборотню нелегко. Однако поскольку ни клочьев шерсти, ни оторванных частей тела мне на глаза не попалось, то Миррт серьезно не пострадал и, судя по ауре, сумел занять удачную позицию, где паукам было сложно до него добраться.
Самого Миррта я тоже вскоре нашел и ничуть не удивился, обнаружив, что тот засел в крохотной комнатушке, в которой был лишь один вход и он же выход. Пауки толкались именно возле него, бестолково пихаясь и мешая друг другу. Поскольку дверной проем оказался довольно мал, то втискиваться туда они могли только по одному. А засевший внутри этой своеобразной крепости мрон умело с ними разделывался, постепенно сокращая поголовье гноровских любимцев.
Решив, что помощь ему все же не помешает, я присоединился к схватке, принявшись уничтожать стаю с другого края. Зажатые в клещи пауки беспокойно застучали костяшками по камням, заерзали, заметались. Некоторые даже попытались уйти по потолку, однако в мои планы это совершенно не вписывалось, поэтому я перебил их всех… как, как? Руками, как еще? Все же по силе я ничем не уступал, а по скорости даже немного превосходил мрона, поэтому с костяшками мы покончили быстро. И ни одна при этом от нас не ушла.
