— Благодарю, Карла, — начал Мильнер. — Спасибо всем за то, что не испугались погоды и прибыли сегодня сюда. Одно огромное преимущество этого торгового центра… одно из преимуществ, остальные вы еще поймете… это климат-контроль, так что вам будет удобно делать здесь покупки в любую погоду. Ясное дело, в будущем это очень пригодится, — мэр подождал, пока стихнут редкие хлопки и вежливый смех. — Много людей славно потрудилось, чтобы сегодняшнее событие состоялось. Хотелось бы поблагодарить их. Часто нам твердили, что проект так и останется в теории, но я верил, верила Карла и некоторые другие, так что теперь мы можем выдохнуть и заявить: «Ну мы же говорили!», — реплика вызвала больше смеха и одобрительные возгласы. — Сидар-Уэллс — самый выдающийся городок в Аризоне, а может и во всей Америке. А сегодня у нас появился еще один повод гордиться — самый большой и современный торговый центр. У нас уже есть великолепная достопримечательность — Большой Каньон, который мы все знаем и любим, но сейчас, дамы и господа, я представляю вам еще одну достопримечательность — Каньон Риджинал Молл. Еще раз спасибо за то, что пришли! Наслаждайтесь!
На этот раз выступление удостоилось более продолжительных аплодисментов. Так вот как они решили справиться с проблемой: просто ее не замечать! Папа недолюбливал политиков. Сэм в Стэнфорде принял точку зрения помягче: некоторые в самом деле интересуются общественными заботами, другие озабочены только собственными интересами. Мэр Мильнер подтвердил бы убеждения Джона сполна.
Меньше, чем через минуту, магазины гостеприимно распахнули двери, и толпа потянулась прочь от помоста. Сэм вздохнул с облегчением: он боялся, что нападение придется на время, когда все сосредоточатся в одном месте, но, похоже, опасность миновала. Возможно, Дин и Хармон Байрд уже разобрались с ведьмой: посолили, сожгли, обратили заклинание. Мобильная связь в каньоне не работала, так что Дин просто не смог позвонить и рассказать.
Внезапно настроение толпы изменилось, веселый гомон резко оборвался.
— Это еще что? — с ужасом спросил кто-то.
«Или Дин все-таки не успел», — подумал Сэм.
— Что нам совсем не к спеху, — спокойно проговорил Дин, — так это растратить все боеприпасы.
— И то верно, — подтвердил Байрд.
— Но можно попробовать пробить себе дорожку. Правда, зверье так сгрудилось вокруг нас, что с ружьем…
— Понял, — Байрд тряхнул ружьем. — Могу прикрыть тебе спину, но эта штуковина нескольких за раз не вынесет.
— Не помешает, — Дин пожалел, что у старика стародревнее ружье и самодельные пули, а не дробовик. — Просто экономьте пули.
— Сынок, я умею так беречь монету, что Томас Джефферсон[99] бы обрыдался. Не нужно учить меня экономности.
— Тогда вперед, — дробовик Дина был уже заряжен.
Звери топтались вокруг, то там, то здесь проверяя соляную преграду на прочность. Они и правда сгрудились в кучу, но сложность состояла в том, что на разных уровнях: грызуны и рептилии у самой земли, олени и бараны повыше, а птицы и вовсе в воздухе. Придется действовать очень быстро: топтание доконает защитный круг еще быстрее, чем таяние снега.
Так, минус восемь патронов с солью — осталось еще шестнадцать. С другой стороны, вполне возможно, что этот зоопарк — лишь часть армии, а у дома ведьмы будут поджидать остальные… Тогда шестнадцати патронов не хватит. Черт, тогда и сотни патронов не хватит!
По-любому, пока не попробуешь, не узнаешь.
— Вперед! — заорал Дин и вскинул дробовик, рассчитывая первым выстрелом проредить стаю птиц.
Грянул выстрел, и воздух в мгновение ока наполнился перьями и ошметками плоти. Упав на снег, они замерцали черным и исчезли, а некоторые растворились еще в воздухе. Звери, кажется, опешили: кто-то застыл на месте, кто-то полез прятаться за более крупных товарищей. Дину только это и надо было: чем плотнее они собьются, тем больше попадет под выстрел. Были бы они чуть подальше, радиус поражения стал бы шире, но выбирать не приходилось. Дин опустил дробовик и пальнул понизу, рассчитывая, что крупные животные тоже исчезнут, даже если попадет по ногам. Расчет не оправдался, зато у крыс, мышей, бурундуков и скунсов не осталось ни малейших шансов. Причем скунсы, странное дело, даже успели оставить свой неповторимый «аромат». Койоты, еноты, олени и один баран, попавшие под выстрел, вопреки диновым ожиданиям не исчезли, но повалились в снег, испуская беззвучные вопли. Некоторые просто мигали, другие принимали попеременно то человеческий, то звериный облик. Один олень снова превратился в отца Байрда.
— Па! — крикнул старик и, прежде, чем Дин успел его остановить, наступил на дорожку соли.
— Дерьмо! — рявкнул старший Винчестер и, крутнувшись на месте, выстрелил в другую сторону, чтобы оттянуть нападение с тыла.
Духи явственно замешкались: теперь они могли беспрепятственно атаковать, но количество погибших от трех выстрелов их смутило, и они будто бы решали, что теперь делать.
«Ну естественно, нападать», — подумал Дин.
Он загнал в ствол еще один патрон, выстрелил. Байрд тем временем бросился к отцу, а тот уже успел превратиться обратно в крупного оленя. Животное попыталось подняться на ноги и по широкой дуге мотнуло головой, украшенной угрожающего вида рогами, в сторону старика. Дин едва подоспел, чтобы его оттолкнуть, а сам поднырнул под удар, почувствовав, как голову обдало ветерком. И всадил заряд прямиком оленю в морду.
«Пятый. Еще трое на очереди.»
Но теперь их с Байрдом ничего не защищало, а призрачные звери перегруппировались. Птицы набирали высоту, чтобы ринуться оттуда, а из-под сугробов ползли змеи и крысы.
«Господи, ненавижу крыс!» — Дин снова выстрелил в снег, прикончив дюжину ползущих, карабкающихся, извивающихся тварей. Услышав громкий хлопок, старший Винчестер оглянулся и увидел Байрда, опустившегося на колено и поднявшего свое старое ружье. Он только что застрелил барана, а потом — второго оленя. Дин прицелился в самое большое скопление духов и тоже выстрелил. От енотов, скунсов и белок только шерсть полетела, последний снежный баран тоже исчез. И тут на Дина, оскалив пасть, кинулся койот. Старший Винчестер ни за что бы не успел справиться с дробовиком, но тут снова грохнуло ружье Байрда. Не успел Дин приготовиться к неминуемому укусу, как зверь исчез, и все, что почувствовал Дин — лишь движение воздуха.
Вот и все. Оставшиеся звери разбежались, разлетелись и расползлись. Дин и Байрд дружно сели в снег, встретились взглядами, улыбнулись, а затем и расхохотались.
