– Я подумала, что увидела на крыше убийцу. Ты ведь должен был быть прикован к постели, – внезапно в разговор включилась Тина. – Поэтому они начали стрелять. Так нам сказали.
– Неубедительно, – я все еще помнил, как началась пальба. Мне казалось, спецназ должен быть в достаточной мере натренирован, чтобы не терять самообладание, даже когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Вроде той же включившейся сирены.
– Неубедительно, пацан, – снова вклинился Рубан с кухни. – Но подумай о том, кто крепко держит в своих руках все в этой стране, включая полицию. И сложи два и два.
Моей крови хочет один из кланов?
– Это все, конечно, очень хорошо, но к чему вы ведете? – нужно подбираться ближе к сути.
Баркер выпрямилась и посмотрела на меня, сложив руки.
– Если ты хочешь продолжить этот разговор, нам нужно подписать документы о неразглашении. То, что ты услышишь, не должно покинуть эту комнату.
Я сразу себе представил документ с огромной красной печатью «Совершенно секретно» и чуть было не рассмеялся, но вовремя вспомнил, кто передо мной сидит, и взял себя в руки.
Девушка продолжила:
– Еще мы добавим в этот документ пункт о неразглашении случившегося со Скверной. Либо так, либо…
– Разгребай эту кучу сам, – в комнату вернулся Рубан с еще одной папкой; эта была толще предыдущей.
– Знаете… – я посмотрел на ожидающих ответа УБИшников. – Уж как-нибудь разгребу. Дело развалится в суде, вы сами это понимаете. Публичность меня не пугает, как и ваши россказни. Не думаю, что моя репутация, – я хмыкнул, – может пострадать еще сильнее.
Рубан скрестил руки на груди и посмотрел мне в глаза.
– Тебе нужно не о репутации думать, а об ублюдках из кланов, что хотят тебя грохнуть.
– Я и сам ублюдок из клана.
– Да ну? Насколько мне известно, у тебя не лучшие отношения со своими.
– Я на приеме у семейного психотерапевта сейчас или что? Мои личные отношения вас волновать не должны. Если они дважды не смогли убить меня, вряд ли получится и в третий раз. К тому же у меня скоро свадьба. После нее у меня будет достаточно ресурсов, чтобы разобраться во всем этом бардаке без вас.
– Свадьба, говоришь? – Рубан улыбнулся. – Как хорошо ты знаешь Элизу Белецкую?
– Достаточно хорошо, – конечно, это была ложь. Честно говоря, я так и не понял, что она за человек. По факту ее профиль в «Постере» был единственным источником информации о ней. А как я уже говорил, в «Постере» все пытаются казаться теми, кем не являются. С чего бы этому правилу не распространяться на Элизу?
Баркер заметила, что мы с Рубаном не очень хорошо ладим, и решила взять переговоры на себя.
– Если подпишешь документ о неразглашении, то узнаешь кое-что интересное, в том числе о госпоже Белецкой. Это тебя ни к чему не обязывает. Ты просто должен будешь держать язык за зубами касательно некоторых вещей, которые мы тебе расскажем и покажем.
– Мне неинтересно.
– Это ты сейчас так думаешь.
Я прикусил губу.
– Для меня все выглядит так, будто вы хотите взять меня на понт, – эти черти нащупали мое слабое место – предстоящий брак. – Вы еще не сказали ничего конкретного. Обещаете раскрыть какую-то «правду» после подписания договора. А я не привык подписывать всякие бумажки без присутствия адвоката.
Баркер вздохнула.
– Это стандартная форма, – объяснила она и протянула мне лист, в самом верху которого жирным шрифтом было написано:
«Договор о неразглашении конфиденциальной информации».
Текущий год. Пустые поля дат. И стандартная шапка: кто и с кем заключает договор.
Действительно, стандартная форма. Я не особо силен в юриспруденции, но в жизни доводилось видеть подобные договоры. Клановские заключают их постоянно, когда нанимают работников на выполнение простейших заданий вроде строительных работ. Даже моя няня в детстве подписывала подобный договор (не спрашивайте, откуда я это знаю).
Срок – 25 лет. Присутствует пункт о форс-мажорных обстоятельствах.
Все санкции в рамках этого договора действенны только на территории Империи. Так что в худшем случае за распространение этой информации меня объявят преступником в Империи, и УБИ выставит требование провести мою экстрадицию на территорию их государства.
Этот момент меня, конечно, немного напряг. Ведь это может стать их лазейкой и официальным поводом депортировать меня под свой полный контроль. Вот только я не был уверен, где мне будет безопаснее – среди своих или чужих. Особенно если окажется, что все, чем они меня пугали, – правда.
Баркер как будто прочитала мои мысли.
– Догадываюсь, о чем ты там думаешь. Но нам не нужна ходячая бомба массового поражения на территории Империи, – она хмыкнула. – Потому настоятельно просим никому не сливать эту информацию.
Я глубоко вздохнул.
– Ладно.
При первой же возможности свалю от вас.
Оформление документов заняло не больше 10–15 минут.
– Ну наконец-то. А теперь взгляни-ка, – Рубан бросил мне на колени папку.
Я глянул на присутствующих, покачал головой и открыл ее.
Внутри было действительно много информации. Почти вся она касалась мертвых городов.
Я не совсем все понял, но из прочитанного вырисовывалась довольно жуткая картина. Мертвых зон в пределах Альянса Пяти за последние два десятка лет стало гораздо больше. Появлялись новые, расширялись старые. Это странно само по себе, однако вопросы вызывали другие документы.
Пробежавшись глазами по первому десятку страниц с подробным описанием динамики распростра нения Скверны, я перевернул очередную страницу и наткнулся на целую серию снимков со спутника. В тех городах, которые были в опасной близости от пораженных Скверной территорий, совершенно нелогичным способом смещались жилые зоны – настолько нелогичным, что некто параноидальный мог бы решить, будто власти специально выстраивают трущобы и переселяют людей на территории, которые в обозримом будущем станут оскверненными. Далее шли фотографии, на которых были запечатлены люди, разгружавшие неопознанные объекты с поездов. Любопытно было отметить, что на паре фотографий поездов общей была всего одна деталь: странного вида тягачи – прямо как в том поезде, где ехал я. Еще тогда мне показался странным выбор именно такой головы состава, но теперь… по спине пробежал холодок.
Неопознанные объекты напоминали гробы. Дешевые цинковые гробы. Эти объекты стаскивали на территорию оскверненных городов и, по всей видимости, оставляли там под влиянием Скверны.
Я сглотнул ком в горле. Во что я сейчас ввязываюсь? С каждой страницей во рту пересыхало.
Далее следовала информация о составе кланов нашей страны. Исходя из того, что я вычитал про свой клан, данные о численности были плюс-минус похожи на правду. Честно признаться, я не понял, к чему эта информация в такой папке. Однако когда я дошел до вкладыша с кипой графиков, мурашки по позвонку забегали еще активнее.
Прямо пропорционально увеличению территорий мертвых городов росло и количество Пробужденных в составе крупных кланов. И подавляющее большинство новых бойцов происходили из тех самых трущоб, которые 20 лет назад были сдвинуты поближе к Скверне.
Я отложил папку и выдохнул.
– Что за?!.
– И я о том же, малец, – Рубан наклонился ко мне. – Теперь ты понимаешь, почему поезда ходят через мертвые города?
– Я вообще ничего не понимаю.
Пока я читал, Тина закурила очередную сигарету. В перерывах между затяжками она бегала глазами по комнате в ожидании. Выслушав мою ругань, она потушила бычок и сцепила руки.
– Пробуждение не происходит просто так. Чем больше Скверны, тем больше Пробужденных. Поэтому война и закончилась. Империя и Республика осознали: если они продолжат использовать Пробужденных в битвах, а те начнут погибать, то вся Европа, а то и весь мир, превратится в один большой мертвый город. Эту информацию пытались скрыть, как могли, но какое-то время назад кланы в вашей стране пронюхали об этом.
– Н-но зачем им столько… Пробужденных солдат?
