— У Аманды, — сказал он.
— Почему же вы до сих пор живы, Эллиот? А, ну да… потому что на самом деле вас зовут не Эллиот.
— Меня на самом деле зовут Эллиот, — сказал он. — Но фамилия моя не Смит.
— А какая? Я просто из любопытства спрашиваю.
— Вы же понимаете, в подобных обстоятельствах называть ее вам или кому бы то ни было стало бы верхом неблагоразумия, — сказал он.
— А я уж на минутку подумала, что у вас больше нет от меня секретов, — сказала я. — Значит, Аманда сначала помогла вам добыть Блокнот, а потом решила, что подобную штуковину не мешало бы иметь самой, так? Где же вы его хранили?
— Я держал его в своем личном сейфе у себя в кабинете, — сказал директор Смит. — Ваша… копия взломала сейф.
— Не помню за собой таких способностей.
— Судя по характерным следам, она просто пробила его кулаком.
— И таких тоже, — вздохнула я.
Ситуация вырисовывалась презанятная. Настолько, что у меня аж холодок по коже пробежал.
Хромая и озлобленная женщина, которую два с лишним года держали взаперти и заставляли убивать людей, пусть и не напрямую, а опосредованно, таки выгрызла себе путь на свободу. И теперь у нее под контролем есть не только два практически неубиваемых персонажа, но еще и могущественный артефакт, силу которого сложно недооценить.
И если она, в отличие от меня, жаждет мести, то скоро все тут может утонуть в крови.
— По вашему лицу вижу, что вы осознали серьезность положения, — сказал директор Смит.
— Нет, просто меня мутит, — сказала я. — И чего же вы хотите от меня?
— Вы были лучшими подругами еще со времен колледжа, и, вероятно, вы знаете ее лучше всех, — сказал директор Смит. — Помогите нам ее найти.
— А что потом? — спросила я. — Пустить в дело топор?
— Просто помогите нам ее найти.
— А что мне с этого будет? — спросила я. — Мне-то это зачем?
— Я знаю о ваших договоренностях с исполняющим обязанности теневого министра финансов, — сказал он. — Если вы нам поможете, я позволю вам забрать Черный Блокнот, и вы сможете попробовать его уничтожить.
— Что, правда? Вот так просто и пожертвуете своим супероружием?
— Слово директора.
— Я хотела бы гомерически рассмеяться вам в лицо, но боюсь, что меня стошнит, — сказала я.
— Мы можем помочь друг другу, — сказал он. — Ваши знания и способности и наши ресурсы.
— Или я могу рассказать Гарольду, кто виновен в смерти его начальника.
— И что вы этим выиграете, кроме чувства морального удовлетворения?
— Уже немало.
— Но вам все равно придется работать над этой задачей, — сказал он. — И поверьте мне, со мной это будет сделать куда легче, чем без меня.
— А еще вы убили Кларка, — сказала я.
— Насколько мне известно, не совсем убил.
— Благодушия ему это точно не прибавит.
— Временное перемирие, — снова завел он свою шарманку. — Давайте разберемся сначала с проблемой Аманды, а об остальном подумаем позже.
— Вы прямо современный доктор Франкенштейн, — сказала я. — Сотворили двух чудовищ, а потом пришли к одному из них с просьбой помочь поймать второго.
— Не я сделал вас такой, мисс Кэррингтон, — сказал он.
В глубине души я, наверное, рассчитывала, что он скажет, не такое уж я и чудовище. Но нет, так нет.
Я помахала у него перед лицом остатками своей правой руки.
— Ну, какое-то участие вы все-таки принимали.
— А что еще мне было делать? — спросил он. — И обратите внимание, я мог решить этот вопрос куда радикальнее, просто приказав ампутировать вам руку.
— Так я должна поблагодарить вас за проявленное милосердие? — поинтересовалась я.
— Вы сами назвали себя чудовищем, мисс Кэррингтон, — сказал он. — И после того, что произошло в Йеллоу-Парке, это мнение трудно оспаривать.
— Похоже, вы не очень-то хотите договориться, — сказала я.
— Напротив, очень хочу, — сказал он. — И поэтому сейчас я с вами предельно честен. Вы, такая, какой я знал вас до Йеллоу-Парка, и возможно, такая, как сейчас, чудовищем не являетесь. Но мы с вами знаем, что зверь живет внутри вас, и я тогда делал все, чтобы этого зверя остановить. Не дать ему вырваться на свободу и учинить еще одну бойню. Понимаю, что вам пришлись не по нраву мои методы, но что бы сделали вы сами, окажись вы на моем месте?
Глава 27
Тут он меня уел, потому что я не знала.
Проблема выбора меньшего зла сильно зависит от того, с какой стороны пистолета ты находишься. И допустимый ущерб резко может перестать быть приемлемым, если в жертвы должны записать лично тебя.
Для меня речь шла о жизни и смерти, а для Эллиота это был «чистый бизнес, ничего личного», и это противоречие, которое мы вряд ли сумеем устранить, а значит, соответствующую поправку всегда придется держать в уме.
— Затрудняетесь с ответом, верно? — спросил Эллиот. — Поверьте, все мои решения, включая и сегодняшнее, тоже были непростыми.
— И вы действительно позволите мне забрать Черный Блокнот?
— Давайте так, — сказал он. — Я дам вам попробовать его уничтожить. Если у вас получиться, то так тому и быть.
— А если нет?
— Это обсуждаемо, — сказал он. — Но ваши обязательства перед министерством финансов будут выполнены, не так ли?
Но не мои обязательства перед Джоном, которого они пытались прикончить. Возможно, сам директор Смит и вписал его имя в чертову тетрадку смерти. После того, как Кларк мне помог (и тем самым пошел против ТАКСа), они пытались убрать его несколько раз, и вот теперь подошли к успеху так близко, как к нему вообще можно подойти.
Но если топор Цензора окажется бессилен против этой книжки, то что еще я могу сделать?
— Эта справедливая сделка, — сказал Эллиот. — Ваши способности и знания плюс наши ресурсы. Вполне вероятно, что вы сможете обойтись без нас, а мы — без вас. Но объединив усилия, мы сможем сделать это быстрее и проще, не так ли?
— А что потом? — спросила я. — После этой операции, независимо от того, чем она закончится. Как мы с вами будем потом?
— Как мог бы выразиться ваш отец, после этого мы разойдемся краями.
— И вы перестанете меня преследовать?
— Мы уже перестали вас преследовать, мисс Кэррингтон, — сказал он. — Мы знали о вашем местонахождении последние несколько месяцев, но разве в Белизе вы видели хотя бы одного из наших агентов?
— И что же заставило вас изменить стратегию?
Он развел руками.
— Использовать вас слишком опасно, — сказал он. — Но еще опаснее — попытаться избавиться от вас навсегда. В сухом остатке мы имеем не так уж много вариантов — либо сотрудничать с вами, либо оставить вас в покое, понадеявшись, что со временем проблема решится сама по себе. Как-нибудь. Не могу сказать, что мне нравится такой подход, но я боюсь, что выбора у меня нет. Не хотите чего-нибудь заказать?
— Нет.
— Мне больше по душе вариант с сотрудничеством, — сказал он. — С честным взаимовыгодным сотрудничеством, когда ни у кого из партнеров нет ни камня за пазухой, ни ножа в кармане, но я понимаю, что прийти к этому будет очень сложно. Учитывая предыдущий непростой опыт.
— Вот уж да, — сказала я. — Я даже не уверена, что вообще хочу идти в эту сторону.
— Значит, мы можем просто разбежаться после этой операции, — сказал он. — И каждый пойдет своей дорогой.
— Я еще не сказала «да», — напомнила я.
— Так скажите.
Я задумалась.
Он раскрыл передо мной все карты, он рассказал мне, что Блокнот забрала Эми, и сделал это не просто так. Он знал, что я пойду за Блокнотом не столько ради сделки с Гарольдом, сколько ради Джона.
И они пойдут за мной совершенно независимо от того, дам я на это свое согласие или нет. Они будут следить за моими движениями и контролировать каждый мой шаг, только в одном случае они попытаются сделать это скрытно. И как бы я ни старалась, как бы ни запутывала следы, я не смогу быть уверена, что их нет рядом, и что они не выскочат из-за ближайшего угла в самый неподходящий момент.
