Ознакомительная версия.
— Для эксперимента?
— Для будущего…
— Постой, — перебила Громова Даша. — Я правильно поняла: он считает, что если в нашей роще собрать людей, которые чувствуют то же, что и мы…
— Особо одарённых…
— То можно попытаться раскрыть заложенный в нас потенциал?
— Да, — подтвердил Виктор.
— Но зачем нужна толпа?
— Потому что поодиночке у нас не получается. Мы ходим в эти места… Мы с тобой — в рощу, кто-то другой — к какой-нибудь горе или к озеру, не важно. Важно то, что мы ходим в эти места, чувствуем силу, но не можем преодолеть барьер, который отделяет нас от неё. Бранделиус же уверен, что нужно просто объединить усилия и тогда вступит в действие закон больших магических чисел…
— Ты серьёзно?
— Это уже я придумал, — признался Громов. — Чтобы сбить градус пафоса.
Несколько секунд Даша смотрела ему в глаза, а затем расхохоталась:
— И устроить магический колхоз?
— Вроде того.
— Ты ему веришь? — Девушка вновь стала серьёзной.
— Ну… Мы с тобой не раз толковали на такие темы…
— То были простые разговоры.
— Согласен. Но ведь я сказал — во-первых. А он сделал и во-вторых.
— Удивил тебя?
— Ещё как. — Громов потёр шею.
— Каким образом?
— Когда Бранделиус понял, что я колеблюсь, он сказал: «Виктор, постарайтесь сохранить равновесие…»
— И исчез! — ляпнула Даша.
Громов взглянул в окно. Лицо отвердело, будто он задумался о чём-то далёком и печальном.
— Ты что? — Даша легонько подтолкнула его левой ножкой.
— Исчез, — подтвердил Виктор. — Только не он, а я.
Самые лучшие слова, что подошли бы к данной ситуации: «…сказку сделал былью».
…Дома, берёзы, облака — всё сдвинулось и потекло легко, словно обратилось в дым, в призрачную субстанцию, послушно исчезая перед взором Громова. Остались лишь земля и небо, остались, но изменились: земля оказалась жёлтой, южной, прокалённой солнцем, а небо — ровно блекло-голубым, безоблачным, наполненным белым сиянием жаркой звёзды. И вокруг, насколько хватало взгляда, не было больше ничего: лишь земля и небо, до горизонта…
Он не успел испугаться: тупо озирался, медленно приходя в себя, присел, прикоснулся к чужой земле, испачкал руку в жёлтом и вдруг — снова мгновение прохождения через призрачное ничто — вернулся в раннюю уфимскую осень.
И лишь испачканная в пыли ладонь подтверждала, что невероятное путешествие имело место быть.
— Виктор!
Громов резко развернулся.
— Эффектно?
— Да уж… — Слова давались с трудом.
— Привыкайте.
— К таким путешествиям?
— К магии, — деловито уточнил Бранделиус. — К волшебству.
Виктор был оглушён, ошарашен, обескуражен… и ещё чёрт-те сколько всяких «о» — поэтому, когда новый знакомый с властной фамильярностью взял его под руку и повёл, он послушно повлёкся, не слишком соображая, куда его ведут и зачем. Лишь бился в голове вопрос: «Но как?!»
— Я ведь сказал, что умею управлять той энергией, которую вы только чувствуете.
— Вы прошли обряд?
— Нет. Я оказался силён и снёс барьер, который мешает вам. Я прошёл его, прикоснулся к Неведомому…
— И как?
— Это ощущение невозможно описать — его нужно почувствовать. Им нужно жить.
— Всемогущество?
— Нет, но очень близко. Я умею значительно больше, чем все остальные, но при этом, если бы меня попросили охарактеризовать то, что я переживаю, в первую очередь я бы произнёс слово «одиночество».
— И больше никого вокруг?
— Не могу найти.
— А все эти экстрасенсы?
— Ваше определение «все эти» и служит ответом на вопрос.
— Понимаю.
— Я одинок, Виктор, я обладаю силой, но мне не с кем её разделить. — Они остановились у машины Громова, готовились расстаться, и Бранделиус говорил очень искренне, дружески держа собеседника за плечи. — Я мечтаю оказаться среди сильных, раскрывшихся людей.
— И я…
— Вы можете стать одним из них…
— Вы договорились встретиться? — тихо спросила Даша.
— Да, но я ещё не знаю, пойду или нет. — Виктор вновь потёр шею, он всегда так делал в минуты задумчивости.
— Почему? Ты ведь сказал, что демонстрация удалась.
— А если удастся церемония, то мы обретём сверхспособности.
— Мы? — удивилась девушка.
— Ты ведь тоже чувствуешь, — улыбнулся ей Громов. — Я сказал, что мы придём вдвоём.
— А он?
— Обрадовался.
— Занятно… Без меня меня женили…
— Выдали замуж тогда уж.
— Пусть так…
Сначала Даша почувствовала недовольство: она не любила отдавать решение в чужие руки, но навалившееся ощущение, а скорее предчувствие удивительного приключения заставило девушку принять случившееся спокойно.
А следующей фразой Громов окончательно растопил её сердце.
— Я без тебя не пойду, — твёрдо произнёс он. — Если всё это правда, то я хочу, чтобы мы заполучили новую жизнь вместе.
— Это важно? — Она смотрела мужчине прямо в глаза.
— Очень.
Даша улыбнулась. Виктор чуть приподнял брови, словно спрашивая: «Ты уверена?» — увидел вспыхнувший весёлый огонёк, понял, каким будет ответ, резко поднялся и подхватил девушку на руки.
— Мы успеем? — промурлыкала она. — Нам ведь скоро на работу…
— Работа тебя волнует больше?
— Ни в коем случае!
— Значит, плевать на неё.
И он понёс любимую в спальню.
Он приближается…
Тот самый день, тот самый эксперимент, та самая затея…
Он приближается — момент истины. Его первая, действительно значимая вершина. Проверка на прочность, которая покажет, на что он может рассчитывать в жизни. Первый шаг.
И теперь поздно отказываться — нужно делать, несмотря ни на что, нужно, потому что вряд ли он сможет ещё раз собрать столь огромную сумму и провести необходимую предварительную подготовку, но главное… Главное, что вряд ли он ещё раз сможет собраться с духом, чтобы рискнуть.
Момент истины приближается…
Возможно, сбудутся мечты…
Возможно, у него ничего не получится…
Возможно, придётся сражаться…
Но ясно одно — скучно не будет.
Он приближается…
…Арендованный Бранделиусом дом не был особенно велик — в сумме метров триста квадратных, — но при этом имел совершенно бескрайнюю гостиную с камином, баром и вторым светом, обставленную в развесёлом клубном стиле: мягкие кресла, в которых можно лишь полулежать, подушки, толстый ковёр… Гостиная всем своим видом призывала к релаксации, полному расслаблению, как вариант — с бокалом чего-нибудь бодрящего, и великолепно подходила для приближающейся церемонии.
Ознакомительная версия.
