— Кхе-кхе… — у меня внезапно сперло в зобу, и я чуть не выронил сумку с деньгами.
Сергей скривился и буркнул:
— Точно, под колпаком у Мюллера все это время. Болваны мы!
Незнакомец слегка усмехнулся, но протестовать не стал…
Машина неслась по шоссе, как атакующий буйвол на охотника. Куда мы ехали, зачем — вопрос, конечно, интересный. Однако я не стал протестовать или вступать в последний и решительный бой — пока мы живы, есть надежда. И почему-то я был уверен, что все не так и плохо. По крайней мере для нас.
Ехать пришлось около часа, и в пробках мы не стояли. Из чего я сделал вывод, что мы где-то далеко за городом, в Подмосковье. При такой скорости уехать могли довольно далеко.
Наконец путешествие закончилось. Автомобиль остановился, и раздвижная дверь минивэна открылась, пропустив нас наружу. Спрыгнув из салона, мы оказались на мелкой щебенке, которой был усыпан весь двор, засаженный ровными рядами подстриженных кустов, украшенный клумбами с распускающимися цветами. Вдоль высоченного забора цвели деревья, распространяющие в воздухе свежий аромат. Похоже, что цвели абрикосы. А может, вишни. Не знаю, не специалист в сельском хозяйстве.
Нас провели в дом и усадили в кресла перед небольшим столом, на котором громоздились бутерброды с икрой, колбасой, ветчиной, стояли чайные чашки, сахар и шоколадные конфеты в вазочках, красовался блестящий чайник, из носика которого шел пар.
Провожатый без тени усмешки заверил, что в еде нет никаких психотропных или ядовитых веществ, и удалился, пожелав приятного аппетита. Мы молча замерли в своих креслах, и лишь Сергей, вздохнув, сообщил:
— Это не просто «соседи». Это гораздо выше. И еще — лишнего не говорим, мы, кажется, уже крепко наговорили. Они знают о нас все или почти все. Нас все это время слушали.
— Конечно, слушали. И услышали очень много интересного, — усмехнулся незнакомый мужчина, усаживаясь за стол перед нами, — вы молодцы, долго сопротивлялись. И еще больше молодцы, что не стали сопротивляться сейчас. Это умное решение. Всегда нужно вначале подумать головой, а уж потом действовать руками. Или оружием. Главное в войнах — принять правильное решение. Ведь от него зависят жизни и судьбы людей. Итак, предвосхищая ваши вопросы, сообщу — меня звать… хмммм… Петр Иванович. Само собой — это не настоящее имя. Настоящее знаю только я да отдел кадров. Отдел кадров чего — вам знать тоже необязательно. Сразу поясню ситуацию: я знаю, что передо мной Василий Кольцов и Василиса Гринькова. И их помощник, подчиненный с помощью заклинания. Василий является магом высшего уровня, вероятно, самого высшего, какой есть на Земле. Вы оба в бегах по обвинению в мошенничестве, убийстве, изнасиловании и бла-бла-бла… в общем, негодяи вы. Тихо, тихо — это я так, озвучиваю официальную версию правоохранительных органов. Мы не правоохранительные органы, мы организация по контролю за организациями, если можно так выразиться. Подчиняемся напрямую Президенту. И честно говоря, пока не возникла угроза национальной безопасности — вы были нам неинтересны. Ну изнасиловал Василий Василису, подчинил ее себе заклинанием — какое нам дело? Это вопросы частные и не подлежат нашей компетенции. А вот когда неожиданно пропало несколько десятков миллиардов долларов со счетов корпорации Гринькова — вот тут уже вопрос интересный. И тут затронуты интересы влиятельных людей и самого государства. Деньги, что там крутились, были и государственными, и частными. Знаем, что вы к этому делу не имеете никакого отношения. Знаем, что никто никого не насиловал. И знаем, что вы не имеете отношения к исчезновению денег. Но! Вы должны нам помочь их найти. В противном случае — мы попросту сдадим вас полиции. Или убьем. Тихо, тихо! Это был кнут.
Теперь пряник: если помогаете найти деньги, с вас снимаются все обвинения, и вы живете своей жизнью, так, как вы хотите — хотите, под новыми именами и лицами, а хотите — под старыми. Самойлову не будет предъявлено обвинение за пособничество преступникам, и он тоже будет заниматься чем хочет — хочет, работает в полиции, а хочет — работает с вами, ловит злодеев и находит пропавших людей. Кстати, мы могли бы с вами сотрудничать в этом плане. Нам доверенные люди нужны. Забыл, ваши деньги и золото никто не тронет, на них никто не претендует. И еще, кстати, красиво вы обстряпали с Козлоченко — они с Исхаковым сейчас усиленно каются в своих преступлениях. Соловьями разливаются. А про вас молчат — вы хороший маг, Василий. Не просто хороший, а феноменальный по силе. На то и расчет в поисках денег. Итак, я сказал. Теперь выслушаю ваши вопросы. На какие смогу — отвечу. Видите, все прозрачно и четко, насколько можно. Слушаю вас.
— Как мы можем вам помочь найти деньги? — недоумевающе спросил я. — Вы могущественная спецслужба и не смогли найти деньги? Как это может быть? Не поверю. Я никогда не искал и не ищу денег, я простой маг-поисковик, оперативник. И то не вполне сведущий в оперативной работе. Как я могу вам помочь?
— У вас, Василий, под боком сидит один из сильнейших оперативных работников страны. А вы сильнейший маг в стране, если не в мире. Объединяйте способности и дерзайте. Ставка очень велика, так что…
— А почему вы не сказали, что вернете отцовские деньги? Ведь у нас были и свои деньги, семьи Гриньковых, почему об этом речи не было? — настороженно спросила Василиса. — И где мой брат?
— Мои соболезнования, но твой брат убит. Его тело находится в морге, — участливо сказал мужчина, а Василиса побледнела как мел, но не расплакалась, — что касается ваших денег — а их нет. Они тоже исчезли, еще перед убийством вашего отца, как это выяснилось в процессе следствия. Все ваше имущество арестовано — долги превысили стоимость имущества в несколько раз. Так что подумайте, прежде чем возвращать себе прежние имена — кредиторы могут предъявить вам претензии, которые они предъявят наследникам Гринькова. Честно говоря, корпорация, в которой работал ваш отец, управляла не своими деньгами. У вас было не очень много денег, по крайней мере, по меркам богатых людей. Ну так… несколько сот миллионов долларов. Почти ничего. Но и они пропали. На них не претендуем, сумеете вернуть — ну что же, кредиторы вас поблагодарят. Ваш отец иногда совершал рискованные сделки, и довольно удачливо, но… всему когда-то приходит конец. Соболезную вам и по поводу смерти отца и матери. Представляю, какой это для вас удар. Искренне соболезную. Итак, ваш ответ?
— А мы можем подумать? — угрюмо спросил я.
— Можете. Ведь головной мозг у вас есть, а значит, вы можете мыслить.
— То есть ответ наш формален? Пуля или петля?
