– Нужно найти место заточения Дикого Демона, это может быть пентаграмма, замкнутый крестострел, еще что-то такого же рода и символизма. На наше счастье, «тюрьма» все еще невредима, однако, вы должны понимать, что достаточно создавшему её своими руками нарушить единственную из множества замкнутых линий – и локальный Апокалипсис в том Отражении гарантирован. Демоны очень не любят, когда из ловят и держат взаперти слабые грешные души, да и кому может такое понравится? – несколько секунд помолчав, бес неожиданно сменил тему, обратившись непосредственно к Некте. – Надеюсь, мою личную связь и артефакт Фалета ты не утеряла?..
– Как можно, – вполне искренне обиделась девушка, разделавшись, наконец-то, с едой и жадно посматривая на бокал в руках Симона, решая – стоит ли попросить или достаточно проявить самостоятельность?
– Значит, с автономным возвращением в случае необходимости никаких вопросов не будет, – утвердительно кивнул сам себе Иерарх. – Что либо сделать с Диким Демоном, даже просто задержать на некоторое время, вы не сможете… и в случае обнаружения – обязаны просто сигнализировать мне – немедленно, невзирая ни на какие обстоятельства, хоть перед лицом местного Великого Инквизитора.
«Не смешно как-то шутит Иерарх, – мрачно подумал Симон. – Выходит, там еще и инквизиция свирепствует, не только «средней руки» колдуны и колдуньи…»
– …в нужном Отражении появитесь в максимальной близости от той самой умелицы, что вызвала и заточила Дикого Демона, ну, а дальше я рассчитываю на ваши специфические умения, – завершил основную беседу Иерарх.
«…узнать – не мытьем, так катаньем – у нее место, где располагается пентаграмма или еще какой знак, дойти туда, вызвать беса, – все больше мрачнея, подумал агент Преисподней. – А что это за персона в местных масштабах, какие сюрпризы у этой ведьмы за душой, и как она будет ими пользоваться против нас – «черный ящик».
– Туда можно явиться в таком виде? – понимая, что дополнительного инструктажа с объяснением географических, социальных, экономических и иных подробностей о мире пребывания уже не будет, поинтересовался Симон.
– Средневековье, глушь, – махнул рукой Иерарх. – Натуральное хозяйство и слабые зачатки торговли. Там большинство грешников не знают даже о том, что творится в соседней деревне, в двух десятках верст от них… можешь появиться хоть в смокинге, а твоя дама – в бальном платье и хрустальных туфельках – удивления это не вызовет…
Бес ухмыльнулся вполне откровенно, видимо, представив себе Некту на сказочном королевском балу в роли Золушки, короткими матерными фразами пресекающей поползновения принца на свое юное тело.
– Обеспечивать себя мы будем мародерством? – вновь задал уточняющий вопрос агент Преисподней, вместе с тем с унынием подумав, что черные очки, видимо, придется снимать, ну, просто не оценят местные такое украшение… хотя, кажется, первые линзы на глазах для коррекции зрения появились именно в Средние века, лет этак через тысячу после падения Римской Империи.
– А где ж я вам местные монеты возьму? – развел руками Иерарх. – В том Отражении никто из нас не был, да и куратор местный сейчас совсем в ином мире занят, туда заглядывает раз в полсотни лет. А распространять даже минимальную информацию о Диком Демоне и среди темных сущностей совсем не рекомендуется до момента его задержания и водворения в… короче, туда, откуда он ушел.
Ощутив легкий, будто игривый толчок женского кулачка в бок, невидимый Иерарху, агент Преисподней решил не заострять внимания на меркантильной части их подготовки, надеясь, что Некте не просто надоела дотошность напарника.
– Погодка там сейчас, надеюсь, не морозная? – завершил импровизированный опрос Симон.
– Попрохладнее, чем здесь сегодня, – сверкнув глазами, буркнул недовольно высший бес, раздраженный необходимостью заниматься делами, обычно перепоручаемыми низшим помощникам и свитским полубесам. – Урожай сняли, что успели – обмололи, засолили, протушили, провялили. Поздняя осень.
– Одевайся, Некта, – порадовал, наконец-то Иерарха агент Преисподней, подымаясь с места. – Так же, как в замок собиралась, только меч, что ли, возьми себе по руке… впрочем, фехтовать ты все равно не умеешь, разве что – ткнуть какого зазевавшегося кнехта.
– Как будто ты умеешь, – не удержалась девушка, выходя в соседнюю маленькую комнатку с запасами амуниции.
– Какое там фехтование, – будто вступаясь за нее, прокомментировал Иерарх. – У кого меч длинней и силы больше, тот и лучший фехтовальщик. Лупи врага, а там – уж что получится. До настоящего фехтования этому Отражению еще полтысячелетия друг друга железными палками дубасить…
«А он, похоже, волнуется, как странно это не звучало бы в адрес высшего беса, – подумал Симон. – Слишком много поставлено на карту с этим Диким Демоном? Или давно самолично не отправлял грешные души в Отражения, опасается за точность места и времени назначения? Скорее всего, и то, и другое сразу, да еще, пожалуй, имеется полдесятка причин для волнения, о которых я и не подозреваю…»
И будто для того, чтобы развеять дурные мысли и предчувствия агента Преисподней, очень быстро вернувшаяся из гардеробной Некта с порога метнула Симону пятнистый широкий и мягкий берет.
– Привыкай, – хмыкнула девушка, облаченная в ставшую уже привычной кожу куртки и штанов. – В тех местах человек без шляпы – не достойный уважения нищий бродяга.
Себе Некта подобрала что-то похожее на башлык с длиннющими концами, обернутыми сейчас вокруг шеи на манер парочки шарфов, сам капюшон был откинут на спину. Из имеющегося оружия она предпочла римский гладиус в простых деревянных ножнах явно не первой свежести, будто прихваченных откуда-то из иного Отражения.
– Садитесь, – уже не скрывая собственной нервозности, указал на стулья Иерарх. – Помните – Дикий Демон не должен успеть уйти из клетки. И для этого вам надо всего лишь найти его…
Отсчитывать секунды до перемещения высший бес не стал, просто комнатку в избушке быстро заволокло сизой туманной дымкой, на глазах густеющей, превращающейся в плотный непроницаемый туман… а потом очертания предметов и самого Иерарха смазались, расплылись в этом тумане и… все сменила непроглядная дьявольская чернота Вечности.
Из небольшой, по-осеннему насквозь просвечивающейся на фоне серого унылого неба, рощицы на плоской вершине невысокого холма выехали четыре всадника на крепких, ухоженных лошадях, пусть не похожих на рыцарских злобных боевых жеребцов, но для дальней дороги и для боя вполне пригодных, совсем не напоминающих крестьянские разбитые клячи.
– Вот и добрались, – с искренней злостью на неудавшееся путешествие проговорил возглавляющий маленькую кавалькаду сотник Винсент, разглядывая с небольшой высоты свинцово-серую ленту Быстрицы, прикрытую высоким берегом и зарослями ивы, маленькие, будто вросшие в землю, избушки примостившиеся вдоль берега, основательные, зажиточные дворы, расположившиеся ближе к резко уходящей в сторону дороге, в паре-другой миль отсюда упирающейся в хорошо известный всем речной брод.
Оснований для злости у Винченцо было – хоть отбавляй, и единственное, чему он радовался, покинув гостеприимный постоялый двор брата Руфинуса, так это предусмотрительности Великого Конгрегатора, пославшего с ним полусотню воинов. Но и с ними приходилось то и дело перестраиваться из походной колонны в боевую, чтобы отпугнуть мелькающих в отдалении не то мародеров, не то фуражиров вторгшейся во владения барона дружины его оскорбленного соседа. Не обошлось без потерь – трех человек подстрелили из арбалетов при попытке провести разведку, одного – насмерть, двоих после перевязки пришлось отправить обратно в монастырь, в седле они держаться могли, после чего сотник велел не разделять отряд. Полсотни хорошо вооруженных людей не вызывали сильного желания познакомиться с ними поближе… Но самым неприятным была задержка по времени из-за всех этих перестроений, возни с раненными, необходимости двигаться с предельной осторожностью – кажется, всего несколько дней, как началась эта междоусобица, а земли барона уже кишели непонятными отрядами и отрядиками наемников, дезертиров, мародеров, как падальщиков, слетевшихся на запах крови и дыма.
А дыма было много. В деревне – конечной цели путешествия полусотни Винченцо – к которой они добрались вместо обеденного времени значительно позже полудня, догорали несколько домишек на окраине, а значительно дальше, там, где по прикидкам сотника располагался баронский замок, густым черным столбом подымался в небо подкрашенный горящей смолой, коптящим маслом и тлеющими человеческими телам жутковатый дым, хорошо видимый с вершины холма. А по деревне метались, то заскакивая в избы, то шерудя клинками и копьями в копенках соломы во дворах, десятка полтора воинов в когда-то одинаковых простеньких доспехах. Впрочем, похоже, что неудачный налет подходил к концу – без малого десяток мародеров или фуражиров уже столпились на площади возле колодца, складывая скудную добычу к ногам единственного конного в их компании, явного командира или атамана этого небольшого отряда.
