Я развернулся, уже догадываясь, что ничего хорошего не увижу, это было ясно по тому, как изменился голос моего собеседника, исчезла из него легкая писклявость, он стал куда более глухим и низким. Но все равно ойкнул и уронил тряпку.
Исчез забавный человечек, вместо него на камнях вил кольца сверкающий чешуей змей ростом в три, а то и четыре меня. Его разинутая пасть поражала количеством острейших клыков, взгляд глаз, точно наполненных кипящим золотом, казалось, пронизал меня насквозь.
Короче — очень страшно. Без дураков.
— Я сразу учуял смрад грязнули Индрика, — прошипел Полоз, приближая свою морду к моему лицу и оплетая ноги тугими кольцами своего тела. — Хотя и без него догадался бы, что к чему. Даже со змеевиком-камнем мимо моих детей в эту ночь никто не пройдет. А ты — вот он, здесь.
— Все так, — кивнул я. — Послан той, что живет под горами, и Индрик на меня вчера дышал. Но я этого и не скрывал. Вы просто меня ни о чем таком не спросили.
Ответа не последовало. Полоз словно изучал меня, он как будто залез мне прямо в душу своим взглядом.
— Пока не понял, смельчак ты или дурак, — наконец промолвил он, и я ощутил, что снова свободен. — Но не враль. Уже хорошо. Шаболда подгорная тебя, небось, за колечком прислала?
— За ним.
— Неймется старой, — фыркнул змей, отползая к камню, на котором раньше сидел. — Еще и долг какой-то выдумала. Проспорила она его мне, проспорила. Потому шиш ей, а не кольцо! Так и передай. Что встал? Три давай!
Я повернулся к скале и заработал тряпкой, подводя попутно первые итоги. Еще жив — это хорошо. Все остальное — плохо.
— А чего ты взялся у нее на посылках служить, Максим? — В голос Полоза снова вплелись писклявые нотки. — Какой твой интерес?
— Я выполняю три поручения, она выполняет одно мое желание.
— Условия сделки терпимые. А что желаешь?
— На Илеять-гору попасть, ту, куда все пути закрыты, — сказал я, поворачиваясь. — Там завтра бога Куль-Отыра станут воскрешать, так вот мне надо…
— Все-все-все, — перебил меня Полоз, который, как я и предполагал, снова принял человеческий образ. — Даже слушать не желаю. И да, ты дурак. Потому что только дураку есть дело до теней, которые давным-давно всеми забыты. Героизм, богоборчество, поиски истины, счастье для всех… Тьфу! Проваливай отсюда, мне тебя даже убивать и то неинтересно.
Судя по звуку, он на самом деле смачно плюнул, а после, сопя, начал карабкаться вверх по скале, собираясь забраться на самую ее верхушку.
Я выждал минут пять, а потом последовал за ним. Интересен я ему или нет — дело десятое, главное, что разговор еще не окончен. Правда, теперь вероятность его неблагоприятного завершения изрядно увеличилась.
Великий Полоз сидел на краю скалы, свесив ноги вниз и вытянув руки так, что, казалось, он собирается обнять огромную луну, висевшую над горами. Кончики его пальцев мерцали багровым светом, он, похоже, и вправду втягивал в себя мощь ночного светила подобно тому, как губка впитывает воду.
— Индрик силен, — негромко произнес он. — Он защитил тебя от зубов моих детей. Но если тебя коснется мой клык, ты точно умрешь. Ночь больно хороша нынче, потому ты и жив, но все может быстро измениться. Не искушай судьбу, парень. Не стоит.
— Мне нет дела до тех, кто давно ушел за окаем, — так же вполголоса проговорил я. — Мне неинтересно, что есть свет и тень, добро и зло. Я — наемник, Великий Полоз, и для меня важна лишь награда, которую я получаю за свою работу.
— Награда — хорошо, — кивнул бог, подставляя свое лицо под лунный свет. — Продолжай.
— Все уже сказано. Не будет кольца — та, что живет в горах, не даст убить слуг Куль-Отыра, и тогда наниматель вправе ничего не платить за то, что мной уже сделано.
— Твои убытки — не моя печаль.
— Все так. Но даже смертный человек нет-нет да может быть полезен сильным мира сего, таким как ты. Как, например, Хранитель кладов.
— Хранитель кладов. — В человеческий голос снова вплелись шипящие змеиные нотки. — Да-да. Ты с ним знаком?
— Виделись несколько раз мельком. Поговорить, врать не стану, ни разу не удалось. Он не стремится к общению.
— Сказал бы тебе, к чему он стремится, да не для твоих ушей такие рассказы. — Доброты в голосе Полоза я не услышал, из чего мне сразу стало ясно — не работает Хранитель на него. Более того, между ними, похоже, даже не черная кошка пробежала, а целая антрацитового цвета пантера. — И не о нем речь, а о тебе. Значит, пользу мне принести хочешь?
— За все надо платить, — пожал плечами я. — Вопрос всегда только в том, какова цена.
— Вот какое дело — не надо мне от тебя ничего, — рассмеялся рыжий человечек. — Как слуга ты неинтересен, потому как никакими особыми талантами, кроме мордобития, не одарен. Да и знаю я таких, как ты, парень. Ты из сварожьих детей происходишь, их кровь в тебе течет, я ее сразу почуял. А потомки Сварога в слуги не годятся, чересчур строптивы и много о себе понимают. Так что ступай, наемник Максим. Ступай. Нам говорить не о чем.
А вот это — все. Теперь беседа окончательно завершена, сомнений нет. И я проиграл.
Глава 19
— Жив — уже хорошо. — Хозяйка чуть подалась вперед, глядя на меня. — Хоть защиту от детей Полоза я и дала, но была уверена в том, что старый змей живым тебя не выпустит.
— За защиту — низкий вам поклон, — церемонно произнес я и в самом деле согнулся в поясе. — Если бы не она, то мы бы и из пещеры выйти не успели.
— Неужто принес? — неверяще осведомилась подгорная владычица, ощупывая взглядом мое лицо. — Быть того не может!
— Не может, — согласился я. — Но есть. Вот, примите.
Я достал кольцо с изумрудом из внутреннего кармана куртки, подошел к трону и протянул его нанимательнице.
— Оно! — Наконец-то я увидел на лице Хозяйки обычные человеческие эмоции. — Охти мне! Глашка, оно!
— Да я и не сомневалась в Максимушке, — прозвенел голос девчушки, а она сама залихватски мне подмигнула. — Он удалец у нас, каких поискать да не найти!
Каменная Дева повертела драгоценность в руках, поцеловала огромный изумруд, находящийся в навершии, и медленно, не сказать торжественно, нанизала перстень на палец. В тот же миг и этот камень, и тот, что во втором кольце находился, осветили зал короткой, но очень яркой вспышкой.
— Непростые вещицы-то, — заметила Марго без особого стеснения.
— А ты сомневалась? — отозвалась Метельская. — Я вот нет.
— Но — как? — уставилась на меня Хозяйка. — Объясни?
Как, как… В последний миг и с немалой неохотой, вот как.
Я тогда собрался было спускаться вниз со скалы да плыть к недальнему берегу, как Полоз, не поворачиваясь, поинтересовался:
— Забавы ради — что за награда тебе полагалась? Ну, если ты жрецам забытого божка око на зад натянешь? Или не скажешь?
— Так тут тайны нет, — вздохнул я. — Поход в Навь мне за это причитался. Причем с сопровождением туда и обратно.
— Куда? — Спина рыжего человечка словно закаменела. — В Навь?
— В нее.
— Прямо тебя самого? Не душу, а вместе с телом? Как сейчас?
Вопрос прозвучал странновато, но я ответил, что, мол, да, так и есть.
— Чудно. А ты что там забыл? Место древнее, всеми забытое и никому не нужное. Даже волкодлаки, которым она раньше была что дом родной, и те туда носа не кажут. Единственный из них, кого я там видел за последние лет сто, был Вернигор, но и он еле лапы в последний раз оттуда унес. Крепко его подрали, что уж. А ты сам, доброй волей…
— Ну, вот так, — развел я руки в стороны, хоть он этого видеть и не мог. — Надо.
— Ладно. Надо так надо, твоя дурь, сам с ней и разбирайся. Нет мне до нее дела. Другое любопытно — проводник твой. Кто у вас такой ловкий, что дорожку к закрытому краю отыскал? Как боги ушли, там туманы все затянули, закрыли все входы-выходы, чтобы люди да души туда-сюда не шастали. А те, что остались, после время законопатило, да так, что нашлепку ту не сковырнешь. Разве что полуденники свободно могут пока препоны миновать, но только сами, без живых. Ну, мары еще, заразы такие, изредка шастают, но у них силенок на то, чтобы живого туда провести, точно недостанет. Душу разве, да и то ненадолго.
