– Спасибо, что рассказала, мам. Люблю тебя.
После этого, словно застеснявшись редкого проявления чувств, он выбежал из апартаментов, не дожидаясь ответа, и помчался в сторону лестницы.
* * *
Урок уже начался, когда Артем приоткрыл дверь класса и заглянул внутрь.
– Извините, Антон Сергеевич, можно?
– Не прошло и года, Титов, заходи уже, – проворчал учитель. – Так, раз уж уважаемый Артем Батькович соизволил почтить нас своим присутствием, и теперь все на месте, начнем быстрый опрос.
Тоня прыснула в ладонь, Макс хохотнул, а остальные одноклассники заулыбались.
– Вот кстати, – продолжил физик, пока Артем шел к своей первой парте, – с тебя, Титов, и начнем…
Помучив его вопросами по теме прошлого урока, а заодно и парочкой дополнительных – в наказание за опоздание, Антон Сергеевич удовлетворенно кивнул и перешел к остальным птенцам. Титов с облегчением выдохнул и, открыв, наконец, рюкзак, достал тетрадь и учебник. Он любил физику, но сейчас с большим удовольствием оказался бы где-нибудь подальше от класса. В тишине и одиночестве. Пальцы сами потянулись к ручке, и через минуту он уже автоматически вычерчивал на полях тетради линии, пытаясь собраться с мыслями.
То, что рассказала мама, лишь на первый взгляд не имело никакого смысла. Но чем дольше он об этом думал, чем больше деталей вспоминал из своего далекого детства, когда они еще жили все вместе, и из общения с отцом в последние годы, тем явственнее Артем понимал: все это правда! Постоянное недовольство всем и всеми… частая смена работ и должностей… едкие комментарии в адрес мамы, которая как будто в чем-то перед ним провинилась… и наоборот – безграничное терпение мамы… Милена Игоревна словно знала про мужа что-то такое, что давало ему моральное право вести себя, как скотина. Так же, как профессиональная сиделка снисходительно выносит капризные выходки больного человека. А еще резкое неприятие перевода Артема в новый лицей. Отец словно чувствовал, что, став Полукрылым, сын отдалится от него еще больше. Чувствовал где-то глубоко внутри, но не мог бы сформулировать свои ощущения. И оттого бесился еще сильнее.
Артем вспомнил, что так и не перезвонил папе после возвращения из Санкт-Петербурга, хотя и следовало бы. Он злился из-за последнего их разговора, но в то же время понимал, что как минимум нужно поблагодарить отца. Ведь без его вмешательства все могло сложиться по-другому. Но теперь… Титов прислушался к себе… Теперь злости больше не было. Вместо этого внутри него разливалась жалость, и еще становилось невыносимо грустно.
В голове еще звучали слова Милены Игоревны, поэтому Артем не сразу понял, что опрос закончился – и закончился очередным провалом Прилепиной.
– Очень плохо, Марина, – выговаривал ей учитель. – Как ты собираешься экзамен сдавать, я ума не приложу! Так, ну давай еще на один вопрос попробуешь ответить. Проще я уже и не знаю, что спрашивать. Скажи-ка мне вот что…
Услышав тему, Прилепина, до этого с пристыженным видом рассматривающая поверхность стола перед собой, встрепенулась и подняла голову. Было видно, что ответ на последний вопрос она знает. Ну или во всяком случае думает, что знает, как выяснилось буквально пару минут спустя.
Марина говорила и говорила, лицо Антона Сергеевича становилось все более разочарованным, и даже Артема немного перекосило, когда он прислушался к той чуши, которую несла одноклассница. Заметив это, физик оживился:
– Титов, не хочешь дополнить крайне скудный ответ Марины?
Артем растерялся. Все в нем зудело от желания поправить Прилепину. Он, конечно же, знал правильный ответ. Но в голове тревожным колокольчиком прозвенел голос Эллы:
«Не знаю, Титов, не знаю… Но одно совершенно точно – как ты к людям относишься, так и к тебе будут. И заикаешься ты или нет, совсем тут ни при чем».
– Э-э-э… даже и не представляю, что тут можно добавить, – наконец пробормотал Титов, вцепившись в парту с такой силой, словно сейчас ураган унесет его в волшебную страну вместе с домиком. – Вроде бы она так много уже сказала…
– Да уж, много не то слово, – и Антон Сергеевич непедагогично хмыкнул. – Ладно, сил моих больше нет вас слушать. Словно одновременно выпил снотворного и смотрю фильм ужасов – и зеваю, и волосы дыбом. Переходим к решению задач…
Артем с облегчением выдохнул и украдкой огляделся. Прилепина смотрела на него исподлобья и, встретив его взгляд, молча отвернулась. А Никита из-под стола показал большой палец. Кажется, в этот раз Титов все сделал правильно.
* * *
Как только прозвенел звонок, Артем с космической скоростью закинул в рюкзак вещи и уже готов был выскочить из класса. У него было запланировано важное дело, не хотелось бы опоздать. Он уже подходил к двери, когда его окликнул Антон Сергеевич:
– Артем, задержись, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.
Физик стучал по столу стопкой сданных тетрадей, выравнивая ее, и не видел, как Титов нетерпеливо дернул плечом, разворачиваясь.
– Что-то случилось?
– Нет, все в порядке, просто… погоди минутку…
Антон Сергеевич дождался, пока последний из класса вышел за дверь. Затем встал, прикрыл дверь кабинета, присел на стол перед Титовым и сложил руки на груди. Выглядело так, словно ему было неловко, и он набирался храбрости перед разговором. Это было так не похоже на всегда уверенного в себе, обаятельного гаруду, что Артем не на шутку встревожился. После возвращения из Петербурга они не обсуждали события олимпиады, так что Титов не был стопроцентно уверен в том, какую именно версию событий помнил учитель. Он старался вообще не касаться этой темы в случайных разговорах, чтобы не сесть в лужу.
– Дело в том, что… – Антон Сергеевич замялся. – Птицы небесные, как же неловко об этом говорить с учеником!
Он смущенно хохотнул и пригладил волосы.
Артем напрягся еще больше.
– В общем, Артем, мы оба взрослые люди, так что я не буду ходить вокруг да около. Я хотел бы пригласить твою маму на свидание. Ну и… – он окончательно стушевался и замолчал.
Это было совершенно не то, что Артем собирался услышать. Он оторопел.
– И что? Я-то тут причем? – подозрительно поинтересовался Титов.
На щеках учителя проступили красные пятна.
– Ну я почитал в интернете… У тебя сейчас сложный период, переходный возраст и все такое. Психологи рекомендуют откровенно обсуждать такие вопросы с подростками. Так что я решил узнать, не будешь ли ты против.
Его мама и Антон Сергеевич? На свидании?! От одной мысли об этом у Артема перехватило дыхание. В памяти моментально возникли все те дурацкие шуточки, которые он последние полтора года отпускал в адрес мамы, намекая на романтику между ней и физиком. Какой ужас, вот стыдоба! Потом в голове снова всплыли слова Вихревой. Сегодня она наверняка только и делает, что икает – настолько часто он ее вспоминал.
«…к тому же теперь у нас есть Сергей, мой отчим. Он хоть мне и не родной отец, но я его все равно люблю. И маме с ним хорошо.»
По коже Артема словно мороз пробежал. А ведь его родители развелись почти десять лет назад, и все это время Милена Игоревна была одна. Нет, он ни за что не допустит, чтобы его мама – его красивая и вполне еще молодая мама – чувствовала себя одинокой. Во всяком случае, не из-за его эгоизма.
– Я не возражаю. Но… – Титов сделал паузу и нахмурился, пытаясь вспомнить, что принято говорить в подобных ситуациях. Кошмар, как это все неловко! – Надеюсь, вы будете себя вести… э-э-э… как настоящий джентльмен.
– Да я сама галантность! – шутливо возмутился Антон Сергеевич и выдохнул с облегчением. – Спасибо, Артем.
Титов бросил взгляд на часы.
– Ну я тогда пойду?
Он, конечно, безбожно опаздывал, но, если у физика сейчас не случится никаких других душевных откровений, то есть шанс добежать вовремя.
– Да, конечно, – кивнул Антон Сергеевич. Затем вспомнив, что он еще и учитель, добавил: – Уверен, что ты легко справишься с экзаменом, но повтори тему про агрегатные состояния вещества. Ты в ней плаваешь.
