— Видишь? — произносит Себастьян Дрейк, нежно прижимая мою руку к губам. — Я совсем не страшный. Такой же, как и ты. Отец у меня был чудовищем, будем называть вещи своими именами, а я теперь пытаюсь найти свое место в этом мире. У каждого свой крест, Мэри, и у тебя тоже. Кстати, мама передает тебе привет.
— Ма… ма? — В голове туман, как в саду, в котором мы стоим. Вспоминаю мамино лицо, но не понимаю, откуда ее знает Себастьян Дрейк.
— Да. — Его губы движутся вверх по моей руке, а поцелуи горячи, как огонь. — Она скучает и не понимает, почему ты не хочешь к ней присоединиться. Она не знает ни боли, ни старости, ни одиночества… — Он касается губами моего обнаженного плеча. Становится тяжело дышать, но это даже приятно. — Ее окружает красота и любовь… то же самое ждет и тебя, Мэри.
Губы доходят до моей шеи. Дыхание такое теплое, что немеет спина, но Себастьян поддерживает меня крепкими руками. Мое тело будто по собственной воле отклоняется назад, шея обнажается.
— Мэри… — шепчет Дрейк.
Мне так хорошо, так спокойно, как не было уже давно, с тех пор, как от нас ушла мама. Закрываю глаза.
Тут что-то холодное и влажное ударяет меня в шею.
— Ой! — Открываю глаза, шлепаю рукой по горлу… и отдергиваю ее. Пальцы все в какой-то прозрачной жидкости.
— Прошу прощения. — Неподалеку от нас стоит Адам. Он сжимает свою «беретту» девятимиллиметрового калибра, направленную прямо на меня. — Я промазал.
Через секунду мне в лицо ударяет густой едкий дым, и я судорожно вдыхаю воздух. Откашливаюсь и, пошатываясь, отхожу подальше от человека, только что нежно меня обнимавшего, а теперь хватающегося за свою тлеющую грудь.
— Что… — задыхаясь, кричит Себастьян, ударяя по вырывающемуся у него из груди пламени. — Что это???
— Да так, пустяки. Обычная святая вода, — отвечает Адам, продолжая поливать Дрейка. — Никакого вреда тебе не причинит, конечно, если ты не вампир. А очень похоже на то.
Через секунду я прихожу в себя и вытаскиваю из-под юбки кол.
— Себастьян Дрейк! — Он падает на колени и вопит от боли и ярости, — ЭТО ТЕБЕ ЗА МОЮ МАТЬ!!!
И я всаживаю самодельный осиновый кол прямо в то место, где должно бы биться его сердце.
Если бы оно у него было.
* * *
— Тед, — сладким голоском произносит Лила. Она сидит на пластиковой скамейке и гладит по голове своего парня, лежащего рядом.
— А? — отвечает Тед, глядя на нее с любовью.
— Нет, ты не понял. В следующий раз, когда я буду в Мексике, сделаю на пояснице татуировку со словом «Тед». Чтобы все знали, что я твоя.
— Любимая! — восклицает Тед, притягивая к себе ее голову и целуя взасос.
— Ой-ой-ой! — Я отворачиваюсь.
— Ага, — Адам только что бросил светящийся в темноте двенадцатифунтовый шар для боулинга и теперь возвращается обратно. — Одурманенная Дрейком, она мне больше нравилась. Но, по-моему, «Тед» все же лучше, чем «Себастьян», — не так больно. Кстати, не знаю, заметила ли ты, но я выбил «страйк». — Он садится рядом и подносит листок со счетом к лампе над моей головой. — И теперь выигрываю.
— Не зазнавайся! — Хотя ему есть чем гордиться. И не только победой в боулинге.
Адам наконец стягивает бабочку. Даже после поездки в такси за девять долларов и при странном дискотечном освещении боулинга, куда мы пошли после бала, Блум выглядит на редкость красиво.
— Скажи-ка, а откуда у тебя святая вода?
— Ты же сама дала ее Теду. — Адам удивлен. — Помнишь?
— Но как тебе пришло в голову залить ее в пистолет? — настаиваю я. До сих пор не оправилась от наших приключений. Боулинг ночью — это, конечно, здорово, но что сравнится с убийством двухсотлетнего вампира на балу?
Жаль, кроме нас с Адамом никто не видел, как Себастьян превратился в пепел. Иначе королем и королевой бала объявили бы нас, а не Лилу с Тедом. Они, кстати, до сих пор в коронах… правда, слегка съехавших набок от бесконечных поцелуев.
— Не знаю, Мэр, — Адам вписывает свои очки. — Просто догадался.
Мэр. Меня никто так раньше не называл.
— Но откуда ты узнал, что Дрейк… Что я не притворяюсь, чтобы не спугнуть его?
— Хм… Он почти укусил тебя за шею, а ты даже не пыталась сопротивляться. Конечно же, ты притворялась!
— Я бы точно выкрутилась, — заверяю его с напускной уверенностью, — дотронься он до меня зубами.
— Нет, не выкрутилась бы, — Адам смотрит на меня с улыбкой. Его лицо освещает лишь лампа на столе для счета. В боулинге темно, только шары и дорожки мерцают жутким люминесцентным светом. — Признайся, Мэри, без меня ты бы не справилась.
Он совсем близко, даже ближе, чем был Себастьян Дрейк.
Но мне не кажется, что я сейчас утону, скорее, растаю, и сердце бьется неровно.
— Да… — Не могу отвести глаз от его губ. — Не справилась бы.
— Мы хорошо сработались. — Адам тоже то и дело смотрит на мой рот. — Как думаешь? Особенно, учитывая грядущий конец света. Ведь отец Дрейка рано или поздно узнает, что мы сегодня натворили.
Ахаю и кричу:
— Ты прав! Боже, Адам, он же не только мне будет мстить, но и тебе тоже!
— Знаешь, — говорит он и скользит по мне взглядом, — мне очень нравится твое платье. Оно хорошо сочетается с туфлями для боулинга.
— Адам! Я серьезно! Дракула может в любой момент обрушиться на Манхэттен, а мы играем в боулинг!!! Надо готовиться! Надо разработать план контрнаступления! Надо…
— Мэри, — говорит Адам, — Дракула подождет.
— Но…
— Мэри, — повторяет Адам. — Замолчи.
И я повинуюсь. Потому что отвечаю на его поцелуй и больше мне ни до чего нет дела.
К тому же он прав. Дракула подождет!
Фут равен 30,48 см.
Подготовительная школа — дорогостоящая частная школа по подготовке абитуриентов к поступлению в колледж, особенно престижный.
Дюйм равен 2,54 см.
Фунт равен 453,6 г.
