– Послушай, крестный, – с трудом подбирая слова, начал Март. – Нам нужно поговорить.
– Давай потолкуем, – с готовностью согласился тот.
– Я тут подумал, может, не надо тебе на маяк возвращаться?
– Это отчего же?
– Ну как тебе объяснить… Я, как ты знаешь, наследство получил. Даже дом свой есть. Мы теперь можем вместе жить…
– В приживалы зовешь, али, может, дворником примешь?
– Ну зачем ты так? – расстроился, что не нашел нужных слов, молодой человек.
– Эх, Мартемьянушка, – грустно усмехнулся отставной абордажник. – Добрая у тебя душа! Я ведь, как только узнал, что у тебя дар проявился, так сразу и понял, что не по пути нам дальше. Тебе ввысь надо, а я уже свое отлетал. Буду тебя к земле тянуть. А оно ни к чему.
– Но.
– Опять же, ты теперь благородного звания человек. Одно слово – Колычев! Ваш род с царями в сродстве… Понимать надо. Выше разве что князья какие-нибудь, да и то не всякие. Вот и выходит, сынок, что разные у нас дорожки. Ты уж прости, что я тебя так назвал.
– Ну что ты такое говоришь?! Что я видел от этих Колычевых или князей в приюте? А вы с Витькой для меня ближе, чем родные!
– Спасибо на добром слове. И про Витьку ты верно сказал. Держи его при себе. Он хоть и не семи пядей во лбу, а парнишка правильный. Такой за полушку не предаст!
– Не пойдешь, значит?
– Нет. К тому же я уж не смотритель боле. Призвали опять на действительную. Нет, не в абордажники, конечно. В учебную часть старшиной. Буду «мальков» вроде вас с Витькой военному делу обучать.
– А где твоя часть?
– В Порт-Артуре. Скоро должен туда борт идти, вот я на нем и отправлюсь.
– Так ведь и мы туда скоро полетим! Ура! Значит, скоро увидимся!
– Так ведь, это гора с горой не сходится, а человек с человеком завсегда свидеться могут. Приходи, хоть сам, хоть с Витькой. Я вам рад буду!
В этот момент к ним вернулся отлучавшийся по своим делам Зимин. Судя по всему, рейдер расслышал их последние слова, и теперь у него появились какие-то мысли.
– Сиди-сиди, – он похлопал по плечу вскочившего перед, пусть и отставным, но все же офицером ветерана.
– Никак нет, ваше высокоблагородие, – отказался Игнат. – Я порядок знаю!
– Это хорошо. Тогда вот что мне скажи, боцман, тебе когда на службу явиться надо?
– Так ведь это, – задумался Вахрамеев, шевеля при этом губами, как будто подсчитывая. – По бумагам через неделю, но я так думаю, что, если раньше припрусь, меня прочь не погонят.
– Кто его знает, – пожал плечами приватир. – Но если время и впрямь есть, я бы предложил тебе поучаствовать в одном деле.
– Это в каком же?
– Ты, верно, знаешь, что мой корабль был сбит и нуждается в ремонте?
– Для этого «Буран» еще надоть на базу привести.
– Верно. Вот мы ближайшей ночью за ним и отправимся. Поставим двигатель и…
– Дело хорошее, а от меня вам что потребно?
– Не хочешь с нами на настоящее дело сходить? – пристально глядя прямо в глаза старому абордажнику, спросил Зимин, сделав ударение на слове «настоящее».
– Нешто у вас своего народу мало?
– Команда есть, – не стал отрицать рейдер. – Но в бот и ремонтную летучку много людей не поместится. Так что пойдут только самые лучшие. Ну и Март, конечно…
– А мальчонку зачем тащить?
– Да в том-то и дело, что не мальчик он уже. Юнга. И такой дар, как у него, может оказаться очень полезен.
– Вот оно как, – поскреб могучей пятерней седой чуб Игнат.
– К тому же мой боцман – Горыня – пока что в госпитале валяется. А тебе все равно по пути. Заодно и доставку к месту службы обеспечим.
– Эх, ваше высокоблагородие, умеете вы за живое задеть. Однако если есть такая надобность, так отчего бы стариной не тряхнуть!
– Значит, по рукам?
– Эх, где наша не пропадала… Согласный я!
Отправляясь в рейд, Зимин взял всех, за исключением тех, кто еще оставался в госпитале. Так что пассажирский отсек ремонтного транспорта оказался забит под завязку. Впрочем, «Бурану» после замены маршевого двигателя предстоял перелет до Ляодуна, а во время него всякое могло случиться. Все же времена наступили военные, и, судя по сообщениям разведки, над морем то и дело появлялись вражеские корветы. Так что потерявшему большую часть своей скорости и маневренности рейдеру для самообороны требовался полный экипаж.
Первым выдвинулся разведбот. За штурвал, как и в прошлый раз, сел Акинфеев, место второго пилота занял Март, а начальство над отрядом из полудюжины добровольцев принял дядька Игнат. Места для такого количества народа категорически не хватало, но снова вставший в строй старый вояка заявил, как отрезал: «В тесноте, да не в обиде!»
К слову, все бойцы приняли отставного абордажника без малейших возражений. В который уже раз Март столкнулся с тем, что его крестного, несмотря на невеликий чин, знают и уважают на флоте. Вахрамеев даже среди приватиров обладал очень весомой репутацией и непререкаемым авторитетом. Впрочем, и не знай его никто, отставнику с запасом хватило бы личной силы, воли и характера, чтобы убедить самых отъявленных вояк и головорезов в своем праве на лидерство.
Задачами передового отряда являлись разведка и боевое охранение. Прибыв на место заранее, они тщательно осмотрели окрестности и, не обнаружив ничего подозрительного, зависли над точкой.
– Все в порядке, – сообщил отстраненным голосом не выходивший из «сферы» Март.
– Тогда опуститесь еще немного и будем высаживаться, – раздался в наушниках голос крестного.
– Корабль найдете? – с легкой усмешкой в голосе поинтересовался Васенька.
– Чего его искать? – сварливо отозвался старый вояка. – Вон он торчит, как прыщ на заднице.
– Как ты его заметил? – изумился пилот.
– Молодые вы еще, чтобы от Игната Вахрамеева что-нибудь спрятать, – проворчал абордажник, пристегивая карабин к сброшенному вниз канату, после чего решительно скользнул вниз, а за ним черными тенями последовали его подчиненные.
Добравшись до места, они быстро разбежались по окрестностям, в поисках засады, а когда убедились, что все в порядке, просигналили на бот фонариком. Взмыв вверх, разведчики еще раз облетели ущелье, потом нашли себе удобную площадку для наблюдения и только после этого нарушили режим радиомолчания.
– Гнездо ждет сокола, – по-корейски сказал Март.
– Принято, – прошептал в ответ эфир.
Тем временем проверившие окрестности десантники, повинуясь приказам боцмана, рассредоточились и заняли позиции для обороны.
Вскоре прибыла «техничка». Не без труда протиснувшись в узость промоины со стоящим в ней «Бураном», ремонтно-восстановительный корабль принялся опускать на стреле крана массивное и тяжелое тело мотора. Закипела молчаливая работа.
Все часы, что она продолжалась, Март упорно «держал небо», но, к счастью, вокруг царила непривычная тишина. Японцы после недавних событий свернули поиски. И теперь никаких кораблей в этих горных малонаселенных и не представляющих никакого стратегического интереса краях не просматривалось. Наконец, по «короткой» связи пришел приказ вернуться на борт. К тому времени «техничка» уже ушла обратно на базу, а «Буран» не только запустил двигатели, но и с большой осторожностью, управляемый самим Зиминым, вышел из своего тесного укрытия.
Март первым делом подобрал штурмовиков с Игнатом, чтобы им зря не бегать в потемках. А потом бот без труда, через кормовую аппарель зашел на короткую десантную палубу корвета.
– Поехали! – прошептал Март, впервые допущенный в ходовую рубку во время полета.
Эпилог
Поставив «Буран» в док, Зимин дал команде увольнительную на двое суток, сурово предупредив: «Отдохните и проветритесь как следует, заслужили, но чтобы вернулись минута в минуту!»
Вахрамеев наотрез отказался отправиться с ними, честно сказав, что лучше он прямиком доберется до казарм и «там уже получит свой кубрик». Март не отпустил крестного, пока тот клятвенно не пообещал быть на связи, а Зимин дал ему визитку с номером своего домашнего телефона.
