— Какого черта? — невпопад возмутился Сэм. — Здесь же пусто!
Наглядевшись, как они перешептываются, миссис Франкел громко расхохоталась:
— Я надула вас, мальчики. Здесь все равно нет никого, так что можете хоть на головах ходить.
— Пожалуй, воздержимся, мэм, — Сэм наградил библиотекаршу совершенно неестественной ухмылкой.
Обычно люди принимали ее за искреннюю дружелюбную улыбку, но Дин-то знал, как брат улыбается на самом деле, и это был явно не тот случай.
— Ладно, — Сэм все же понизил голос, будто опасаясь, что миссис Франкел подслушивает. — Проблема в том, что у нас недостаточно сведений. Мы решили, что цикл начинается пятого декабря, потому что так было в двадцать шестом и шестьдесят шестом, но две даты — это еще не закономерность. Если хоть одна из них не верна… если того парня в самом деле убили в рамках цикла, то дату нужно сдвинуть на несколько дней. Тогда и Ральф МакКейг попадает под раздачу, а это значит, что, возможно, были еще какие-то смерти, о которых мы не слышали.
— Сперва надо выяснить, что их убивает, — решил Дин. — Если предположить, что это начало, то, даже если мы неправы, будем во всеоружии.
— Догадки?
Дин покачал головой. Ему бы сосредоточиться на статьях, а не на делах давно минувших дней, но все равно мысли возвращались к папиным тренировкам. Да, старик был прав: его уроки не раз спасали братьям шкуры. И в итоге Винчестерам удалось сберечь кучу народу, вынося одного паранормального хищника за другим. Иногда Дину больше хотелось ударить или удушить или зарезать очередную тварь, чем торчать в библиотеке и корпеть над хреново составленными статьями.
— У меня ничего, Сэмми.
— И у меня, — Сэм захлопнул журнал. — Большой жирный ноль.
Джульетт Монро мыла посуду и наблюдала в окно за Стью Хэнсеном. Он выглядел… трудно сказать, как именно. Грустный? Взволнованный? В любом случае, Стью был самым спокойным парнем из тех, что она знала, и видеть его в таком состоянии было в новинку. Стью числился на их с Россом маленьком ранчо единственным постоянным работником. Он служил здесь еще при предыдущих хозяевах. Джульетт помнила, как он, в надвигающуюся бурю, с полмили тянул на плечах теленка, как латал проволочные ограды в жуткую жару, как часами чинил грузовик, как возил сено и выгребал стойла. И никогда не жаловался, даже наоборот — широко улыбался и насвистывал под нос. Фермерство было у Стью в крови, и он искренне наслаждался своей работой.
Стью приблизился к дому, и стало видно, что его плечи поникли, а обветренное загорелое лицо осунулось, даже большие руки безвольно болтались и выглядели непривычно без животного или инструмента.
Джульетт кинулась к холодильнику, налила в высокий стакан лимонаду и бросила туда пару кубиков льда. Стью обожал лимонад абсолютно в любую погоду. К тому моменту, как его ботинки простучали у двери, женщина уже сидела у стола и ждала его.
Стью вошел и сразу будто бы внес за собой шлейф беспокойства, совсем как облачко пыли, которое постоянно преследовало Пигпена[8] в детском комиксе. Его взгляд остановился на стакане, потом переместился на Джульетт.
— Это тебе, Стью, — поспешила объяснить она.
— Спасибо, мэм, пока неохота, — он всегда называл Джульетт так, несмотря на ее усилия приучить его обращаться просто по имени.
— Что-то случилось, Стью?
— Странное дело, — пробормотал он. — Я только с пастбища. И там…
Обычно Стью носил соломенную шляпу, джинсовую рубашку, грязные джинсы и потертые ботинки. Он вытянул из-под стола стул, ногой развернул его и сел верхом.
— Что там?
— Скотина, мэм. Голов шесть, если не вру.
Джульетт не могла взять в толк, к чему он ведет. И почему было трудно сосчитать наверняка?
— Они… как бы зарезаны. Прямо там. Я подумал на волков, но что-то не похоже.
— Кто-то убил коров? — она все еще недоумевала.
Стью избегал ее взгляда, рассматривая то пол, то холодильник, то еще что-нибудь. Дому было шестьдесят лет, и Росс в свое время потратил немало сил и денег, чтобы привести его в надлежащий вид, оснастив стилизованными под сельский Запад мебелью и безделушками.
— Да, мэм. Притом кто-то достаточно сильный и злобный, чтобы растаскать их на клочки. Там… — он запнулся и прочистил горло. — Простите, мэм. Там такой кошмар… Там кровь везде и ошметки. Канюков и ворон налетело — страх.
— Но… кто мог это сделать?
Стью печально покачал головой:
— Кабы я знал. Никогда не видал, чтобы волки такое творили. Но это кто-то по меньшей мере настолько же большой и сильный. Я никого похожего не встречал и, скажу вам честно, встретить не хочу.
Джульетт никогда не давала имена своим коровам, хотя Росс и Стью наверняка сделали для парочки исключение. Она просто не хотела придавать хоть какую-то индивидуальность животным, которые все равно пойдут на убой. А тут еще хуже: убитые коровы уже не принесут пользы людям, они бесполезны и годны только на корм стервятникам. Эта бесполезность шокировала Джульетт, и чем больше она об этом думала, тем больше ей становилось не по себе. Колени внезапно ослабели, и ей пришлось опереться на край стола:
— Боже, Стью… Я… я даже не знаю, что сказать.
— А тут и говорить нечего. Я просто подумал, что вы должны знать: деньги-то ваши. Я приберу, что смогу, но некоторые куски слишком маленькие.
— А может, просто пока отгоним коров с пастбища? — предложила Джульетт. — А падальщики сами обо всем позаботятся.
— Можно и так, — согласился Стью. — Там все равно останутся кости, но я их потом уберу.
— Думаю, это лучшее, что мы можем сделать.
— Так и сделаю.
Когда Стью решал, как лучше поступить, он всегда сообщал о своем решении Джульетт, причем не напрямую, потому что не хотел, чтобы это выглядело, как будто он давит на нее. И потому Джульетт сделала вывод, что именно так и собирался поступить он сам. Стью поднялся, и она увидела его карие глаза, затененные широкими полями шляпы, но только на мгновение, потом он перевернул стул и молча вышел. Нетронутый лимонад остался на столе. Джульетт решила выпить его сама и прикинула, чего бы туда намешать спиртного, чтобы вышло не очень мерзко. Она никогда не считала себя алкоголичкой, но, кажется, самое время пересмотреть ситуацию. Джульетт тяжело осела на освободившийся стул. Со дня смерти Росса ее не раз одолевали мысли продать ранчо или сбежать отсюда, а лучше всего, если бы она вообще никогда его не покупала. Однако просто сбежать духу не хватало, а для продажи требовался покупатель. Она оставляла объявления в журналах, в сети, в местных газетах — где только можно. Желающих откликнулось мало, хотя она предлагала цену ниже рыночной. Жаль, что те парни, Дин и Сэм, на ранчо тоже не позарились. А Джульетт так удивилась тогда встрече, что забыла спросить, зачем им вообще понадобилось завернуть в такой затрапезный городишко, как Сидар-Уэллс. Джульетт хотела встать, но тут в голову пришла такая дикая мысль, что похолодело в животе: а вдруг с убитым скотом как-то связаны Дин и Сэм? Они ведь чужаки в городе, а она так с ними разоткровенничалась, назвала свое имя и призналась, что живет без мужа… Глупо, да? Хотя Стью сказал, что виноваты звери, а он в этом лучше разбирается. Джульетт решила посоветоваться с ним, не стоит ли известить шерифа, и, если Стью посчитает нужным, рассказать шерифу про приезжих. А пока не грех немного поберечься. Джульетт обошла дом, запирая двери. Из окна спальни она увидела, как Стью едет на фырчащем квадроцикле перегонять стадо. В глубине души Джульетт радовалась, что Росс не дожил до этого дня: зрелища безжалостно растерзанных коров он бы не перенес. Теперь есть еще одна причина убираться отсюда поскорее.
