"В конце концов, это неважно, — решил дознаватель. — Для даларцев он всегда будет амальским отродьем".
Разумнее всего — вывезти королеву, принца и регента в какой-нибудь укрепленный замок, затем окружить Эксветен войсками и объявить о кончине монарха. Солерн был уверен, что за тем их всех и позвали.
Заметив, что Турвель пристально смотрит на него, дознаватель подошел к капитану, и они обменялись приветствиями. Солерн всегда старался сохранять вежливо-уважительные отношения с гвардией, в отличие от своего предшественника, хотя особо теплыми они так и не стали.
— Когда? — спросил Турвель.
— Не знаю. Думаю, он умер несколько часов назад.
Капитан нетерпеливо нахмурился:
— Я не о том! Когда, как вы думаете, мы вывезем из города королеву и принца?
— Сегодня. Смерть короля не утаить, и этой ночью — единственный относительно благоприятный момент.
— Согласен. Я приготовил несколько отрядов гвардейцев, один пойдет в сопровождение…
Солерн покачал головой.
— Отряд вооруженных людей вокруг закрытой кареты? Сейчас? Это как дразнить куском мяса голодных псов.
Турвель посмотрел в окно, где в темноте фонари казались волнами прилива в черном море.
— Тогда что вы предлагаете?
Греналь расстелил на широком подоконнике карту Байолы и окрестностей.
— Опасный участок только здесь, вокруг дворца, — капитан обвел пальцем центр столицы. — Дальше проще.
— Прошу извинить, монсеньор, — вежливо сказал Греналь, — но в предместьях ни черта не проще. Вы же слышали, что там было сегодня.
Офицеры согласно зашептались.
— Все зависит от того, в какой замок они направятся, — добавил Ги. — Но я бы предложил уходить по реке в сторону Анжерраса.
— На лодках? Ночью? Гм… — капитан задумался. — Затея опасная, к тому же придется организовать встречу с эскортом…
— Но зато мы сможем, не привлекая внимания, выбраться из города. Я же не имею в виду раззолоченные королевские ладьи. Минимум сопровождающих, три-четыре лодки, не больше.
Турвель не успел ответить — двери королевского кабинета распахнулись, и в приемную ступил граф де Фонтанж в сопровождении Лотрейн, возглавлявшей обитель ведьм Ре.
— Господа, — негромко объявил глава Секрета Короля, — и дамы. Вы уже знаете, что произошло сегодня. Это прискорбное, но ожидаемое событие вынуждает нас действовать.
Солерн взял карту, готовый огласить план этих самых действий, и переглянулся с Турвелем.
— Двору и городу об этом будет объявлено завтра вечером, поскольку долго скрывать печальное известие нет никакой возможности.
— Мы готовы вывезти королеву и наследника этой же ночью, монсеньор, — сказал Турвель. — Все подготовлено для…
— Вывезти? — оборвал его Фонтанж. — С какой стати вы решили, что их нужно куда-то везти?
Капитан ошарашенно заморгал.
— Но… ведь город же… Рад безопасности ее и его величества…
— Байола близка к восстанию как никогда, — произнес Солерн. — Нельзя оставлять их в городе.
— Что можно, а что нельзя — решать не вам. Итак, капитан де Турвель, ваша гвардия должна покинуть улицы и сосредоточиться на охране Эксветена. Вас сменят солдаты рот его высочества регента.
— Что?! — вскричал Турвель; офицеры бурно зашептались. — Но если народ увидит мундиры амальских цветов — он просто взбесится!
— А вы, Солерн, должны обеспечить тишину и спокойствие вокруг места казни. Луи Жильбера повесят у Моста Невинных завтра, после объявления королем Карла Третьего.
— Но монсеньор! — воскликнул Ги, едва поверив своим ушам. — Это же неразумно! Зачем в один день…
— Вы забываетесь, Солерн, — холодно изрек Фонтанж. — Кто вам позволил высказывать мнение по вопросам, в отношении которых вы должны молчать и делать, что велено?
К лицу Ги прилила краска. Какого черта?! С какой стати этот спесивый ублюдок позволяет себе подобный тон и слова?! Кровь Солернов ничуть не хуже крови северных графов!
— Вы отправитесь в обитель Ре с этими дамами, возьмете там некий документ и привезете мне. Все детали в этой записке, — Фонтанж протянул дознавателю сложенный листок бумаги с гербом короля. Дознаватель смерил графа холодным взглядом и сунул записку в карман. Чертовы северяне — никогда не изменятся! Всегда будут считать тех, кто родился южнее Тийонны, своими холопами!
— Мастер Николетти, — продолжил Фонтанж, — мы желаем, чтоб вы обеспечили спокойствие народа, когда будет объявлено о кончине.
— Нет, — ответил старик. Граф слабо вздрогнул от неожиданности:
— В каком это смысле — нет?
— Я не смогу превратить в покорное стадо население целого города.
— Но разве вы не самый лучший мастер из всех?
— Даже у меня есть предел возможностей, — ехидно сказал Николетти. — Вам понадобится два десятка таких, как я, чтобы усмирить ваш город.
К удивлению Солерна, Фонтанж не расстроился. Он поразмыслил и спросил:
— А что вы можете сделать?
— Если благодарные подданные начнут швырять в вас камни, то я сделаю так, чтоб они промахнулись.
Лотрейн фыркнула от смеха. Ги вдруг с удивлением понял, что не чувствует ореола принуждения, которое обычно распространял вокруг мастер, будучи не в духе.
— Но ваши ведьмы должны держаться от меня подальше.
— Почему?
— Потому что мы взаимно нейтрализуем друг друга, — сказала Лотрейн. — Он не может никого принуждать в нашем присутствии.
Мастер кисло улыбнулся.
— Что ж, на этом и остановимся, — подытожил Фонтанж. — До завтра, дамы и господа.
— Погодите, — сказал Солерн. — Дело, по которому я и синьор Николетти…
Граф скрылся в королевских покоях. Турвель схватил дознавателя за локоть и прошипел:
— Какого дьявола, Солерн?! Что это все значит? Он что, рехнулся?!
— Не знаю.
— Но это же безумие!
— Может, это приказы регента.
— Тогда он идиот!
Один из офицеров кашлянул. Солерн поймал взгляд Николетти — старик стоял рядом и наверняка все слышал. Но неужели, раз уж регент лишился рассудка, глава Секрета Короля не смог вправить ему мозги? Или… не захотел?
***
— Жан Жильбер убит в тюрьме, и в городе об этом уже знают, — тихо сказал Солерн. Греналь ругнулся. Они верхом сопровождали карету ведьм до обители в Ре — агенты и гвардейцы короля, всего дюжина человек. Ги был уверен, что даже ведьмам опасно передвигаться по Байоле без охраны, и упросил Турвеля выделить шесть человек. Николетти уехал домой один. Впрочем, чего ему бояться? От него и так все шарахаются…
— По приказу? — Греналь кивнул на дворец.
— Нет. Не уверен, — после некоторого колебания Солерн коротко посвятил помощника в суть дела и заключил: — Но даже если Николетти отшибается, и приказ исходит из дворца, нам следует найти мастера, которого наняли бунтовщики, и поживей.
Греналь покачал головой:
— Нету у нас времени искать какого-то неизвестного мастера, который то ли есть, то ли черт его знает. Тут завтра с утра такое начнется, что ад вздрогнет.
Солерн надвинул капюшон поглубже. Снег перестал, и людей на улицах было довольно много — они провожали карету и эскорт недобрыми взглядами. Что, если щенка убили по приказу Фонтанжа или регента? Но зачем? Как метод устрашения или шантажа — бессмысленно, поскольку Луи Жильбер уже рассказал все, что знал. Разве что ради забавы… Но за графом склонности к таким забавам Солерн не помнил. Сокамерники исключены — Жильберов держали в одиночках. А если Жан единственный, кто с общался с мастером, если этот самый мастер так яростно блюдет свое инкогнито…
— Эй! — раздался резкий окрик. — Кто такие? Куда едете?!
— За регента или за Далару?!
Солерн вскинул голову. Улицу перегородили полтора десятка человек, вооруженных палками и дубинками с гвоздями — не бунтовщики, а обычная городская шваль, решившая поживиться чем может в мутной воде. Гвардейский офицер вытянул из седельной кобуры пистолет и гневно спросил:
— По какому праву спрашиваете? Назовите себя!
Ги отбросил край плаща, показав им шпагу, но сказать ничего не успел — из оконца на двери кареты высунулась Лотрейн и рявкнула:
