На этот раз они оказались в камере с низким потолком. Кроме алтаря, покрытого грубыми барельефами, здесь не было ничего. Неарк рассмотрел изображение двух человек. Один ранил ножом другого. На каплях крови, текущих из раны, еще сохранилась красная краска.
— Жертвенник эриний, — сказал архитектор. — Кронос поражает Урана.
Неарк молча кивнул. То, что здание центрального департамента эринеров стояло на месте святилища божественных мстительниц… или неподалеку от него, он читал. Удивительно было видеть это своими глазами.
Узкая шахта, по которой пришлось протискиваться — и перед ними открылся подземный бункер более современного вида. Половина его оказалась завалена, из трещин в уцелевшей стене медленно сочилась вода. Пол был залит ею уже по щиколотку.
— Сейсмологи утверждают, это не землетрясение, — сказал Неарк.
— Я работал во время землетрясений, — ответил вместо архитектора, быстро осматривающего стену, Плутон. — Это явно не оно.
— Дефект конструкции?
Гефестион, не отвечая, смотрел на потолок.
— Над нами несколько тонн камня, — произнес он, размышляя вслух. — Начну бурить, все рухнет…
Он вынул из нагрудного кармана комбинезона миниатюрный фонарь, повел лучом света по потолку. И Неарк увидел, как световой поток расщепляется на десяток тонких лучиков а те, сплетаясь, создают сложную 3D-схему: ходы и переходы, квадратные ячейки камер и одно большое помещение с полукруглым сводом.
— Это убежище балатора Тайгера, — сказал Гефестион.
— Было убежищем, — уточнил Плутон.
Теперь сканер архитектора показывал багровыми линиями зоны, подвергшиеся полному разрушению, оранжевые вкрапления, вероятно, означали места, где что-то сохранилось в целости и можно пройти. Логично предполагаемых «зеленых зон» эринер на схеме не обнаружил.
— Он жил здесь⁈ — удивился Неарк.
Нигде не хранилось сведений о том, где конкретно обитает глава Пятиглава. Воин сновидений был везде и нигде одновременно. Появлялся, исчезал. Повезло, что его тут не оказалось в момент взрыва.
Архитектор покрутил в воздухе изображение, несколько раз перевернув его, и сказал:
— Это не дефект конструкции. Не усталость материала, не ошибка в расчетах и не движение тектонических плит. Это диверсия. То же самое произошло на ветке подземной дороги.
— Вы были там? — спросил Неарк.
— Да. Я изучал материалы. Взрывное устройство заложено в основание колонны.
Он выключил сканер и направился в обратную сторону, к коридору, по которому они только что пришли.
— В основание? — уточнил эринер, следующий за архитектором.
— Для того чтобы его туда поместить, нужно было поднять столб, выдолбить нишу, а затем поставить на прежнее место.
Это звучало нереально.
Вряд ли возможно на действующей станции, при постоянном притоке пассажиров, выбивать из платформы колонну, а потом ставить обратно. Тем более никаких следов недавних работ не было.
— Здесь то же самое. Бомба на нижних уровнях. Удар от взрыва, направленного вверх, обрушил здание. Вибрация сложила отсеки внизу.
— Добраться сюда, чтобы заложить взрывчатку, невозможно?
— Вы заметили следы посторонних на пути нашего следования? — осведомился Гефестион.
Ответ однозначный: не только следов чужого присутствия, даже путей сюда не было. Опасения сновидящего Пана, что на легендарного строителя Полиса набросится притаившийся в темноте дэймос или человеческий маньяк, не оправдались.
Архитектор остановился в святилище эриний.
— Попробую здесь.
И снова начал пробивать твердую породу. На этот раз пролом в стене помогал расширять Плутон, как перышки передвигая камни.
Помещение, в которое они выбрались, было частично засыпано, пришлось идти, пригнувшись. Коридор, загроможденный разбитыми плитами. Кое-где виднелся покореженный пластик. Под ногами хрустело стекло.
А вот и камеры. Обесточенные, придавленные рухнувшим потолком. Неарку показалось, что под одной из груд камней блеснула кровь. Здесь не было катастрофических разрушений лишь потому, что, по словам Гефестиона, при строительстве использовались суперсовременные, сверхпрочные материалы.
Эринер оглядывался, пытаясь понять, мог ли тут кто-то уцелеть. Этра должна быть в этой зоне? Или нет?
Плутон вышел вперед, осматриваясь.
— Никого, — произнес он наконец. — Никого живого.
Датчики, которыми была оснащена его зрительная система, позволяла видеть биологические тела в развалинах, под лавинами и оползнями, а также определять «с первого взгляда» живы они или нет.
Именно по этой причине Плутон всегда работал в экстремальных ситуациях… Ну, кроме сверхчеловеческой силы и выносливости.
Отсеки следующего подземного коридора пришлось разгребать от завалов, чтобы пробиться.
Это была небольшая комната с частично обрушенным сводом.
Аскалаф, потеснив Неарка, устремился к рухнувшим сверху плитам. Сдвигал их, отбрасывал в сторону обломки… в луче искусственного света мелькнуло светлое пятно. Рука. Тонкая, девичья. Длинная прядь волос, слипшаяся от крови.
Гефестион убрал еще один блок. Показались два тела. Мужское и женское.
— Закат, — произнес вдруг Плутон.
Неарк посмотрел на него вопросительно.
— Имя Геспер означает «вечерняя звезда». Символично.
Интерес размышлять о том, какую именно символику увидел во всем происходящем суровый служитель Аида, эринер оставил на будущее.
…Звезда, которая появляется на закате?..
Спутник склонился над лежащими.
— Жив, — сказал он кратко.
И равнодушно отвернулся от девушки. Неарк увидел, как мертвым, стеклянным отсветом блеснул ее полуоткрытый глаз. Умерла сразу?
— Думаю, пожила еще пару минут, — произнес смотритель морга и эринер понял, что задал этот вопрос вслух.
Плутон сбросил плоский рюкзак с плеча, достал аптечку и тонкую ткань: извлеченная из герметичной упаковки, она начала твердеть на воздухе. Закрепил на лице Геспера кислородную маску, вставил в вены катетеры, подключая к системе жизнеобеспечения, зашинировал переломы рук и ног… На переносные носилки со всеми предосторожностями опустили его переломанное тело.
Целителя подняли и понесли из подземелья.
В свете фонаря волосы мертвой еще раз вспыхнули золотом и погасли во тьме.
Нелепый стишок привязался намертво.
'И обонял, и зрел, и глазом двигал,
И блок тройничный разом отводил…'
Это периодически начинал бормотал Мусорщик… вернее теперь уже целер Миракс, выполняя свои обязанности лекаря. И Антэй подхватил невольно словесное пособие для запоминания двенадцати пар черепно-мозговых нервов — обонятельный, зрительный, глазодвигательный, блоковый ну и так далее.
Встреча с наставником произошла в госпитале, очень быстро и естественно, словно не было путешествия по подземным тоннелям, боев, смертельной опасности.
Миракс, увидев Антэя, крепко обнял его, обдав незнакомым запахом стерильной одежды и медикаментов, отпустил, внимательно посмотрел в глаза, словно хотел убедиться, что бегство из родной Александрии не сказалось пагубно на его психическом здоровье.
— Ну как ты? Нормально?
— Да, порядок. А ты… это откуда?
Антэй указал на его глазницу, кожа вокруг которой была светлее, чем на всем остальном очень смуглом, хоть и непривычно отмытом лице.
— Ерунда, — беспечно отозвался Мусорщик. — Теперь сможешь…
Он не договорил. Из миниатюрного устройства, прикрепленного к его воротнику, послышался тихий писк.
— Извини, — сказал целитель. — Нужно мое присутствие. Встретимся вечером. Зайду к тебе в палату…
— Я могу помочь, — уверенно предложил Антэй, представив, что опять будет маяться от безделья в своей комфортной, одноместной комнате. — Смысл мне в палате сидеть. Меня уже проверили. Я здоров. А в больницах всегда полно работы.
Миракс окинул его снова ставшим внимательным взглядом и кивнул.
— Хорошо. Идем со мной.
Работа действительно нашлась, хотя этот госпиталь и отличался от всех лечебниц, виденных серфером прежде. Было много специфической медицинско-роботизированной техники, полы мыли тоже роботы. Но было много и врачей: обычных и сновидящих.
