Сев за столик, я огляделась. Вынуждена признать, что тут было не просто красиво, а до душевной дрожи прекрасно. С наших мест виднелось только море, ветерок трепал ткань балдахина, скрывая другие звуки, а на столе в вазах мерцали свечи и благоухали свежие цветы. Я скептически проигнорировала глянцевый романтизм и дрожать душой отказалась наотрез.
Пока сверлила его обворожительную улыбку недовольным взором, нам начали приносить еду.
— Ты уже сделал заказ? Решил за меня? Предпочитаю выбирать сама, не буду есть то, что заказал ты, — сердито бросила я, переходя на ты и раздражаясь всё сильнее от вида его довольного лица.
Вот бесит, гад!
— Не будешь? Ни лобстеров, ни кальмаров, ни суп из креветок, ни запечённые с сыром мидии?
Лобстеров, конечно, хотелось. И кальмаров. И всего остального. Глядя на моё замешательство, он ещё сильнее развеселился, чем окончательно разозлил. Даже голод немного отступил.
— Итак, что тебе от меня нужно? Уложить в постель? Думаю, что ты уже перешёл границы разумного, уверена, что в Москве полно девушек, которые с удовольствием удовлетворят твоё любое желание, и не придётся тратиться на лобстеров.
— Мне не нужна любая девушка, нужна ты, — с улыбкой ответил он.
— И чем же я такая особенная? Тем более, ты сам сказал, что никогда меня бы не выбрал.
— Я много чего сказал лишнего, лучше бы молчал, — тяжело вздохнул он. — Видишь ли, я попал в глупую ситуацию. Думал, что ты знаешь больше, чем есть, наворотил дел, не разобрался, напугал тебя. И за это я прошу прощения. Давай поедим, а потом выберем место, где нас никто не сможет услышать, и я расскажу тебе всё по порядку. О себе, о тебе, о том, чем ты такая особенная. А пока ешь, разговор будет долгий.
Сейчас, когда он говорил спокойно и размеренно, напряжение потихоньку отпускало. Еда была очень вкусной, вот только одно блюдо он понюхал и вернул обратно на кухню. Хотя, на мой взгляд, каждый кусочек на нём выглядел исключительно лакомо.
— Ты любишь море? — спросил он через какое-то время.
— Я первый раз его вижу вживую, до этого никогда не была. Мне очень нравится. Шум волн, запах.
— А я больше люблю лес. Там запахов намного больше, интереснее, но зиму можно и в тепле проводить, если хочется.
— Ты не любишь зиму?
— Мне нравится осень. Лес такой яркий, ароматы насыщенные. Я грибы люблю собирать, кстати.
Я удивлённо на него посмотрела. Вот уж кто не производил впечатления грибника.
— Что? Люблю пасту с белыми грибами, на шампуре их жарю так, что пальчики оближешь.
— Как при таких гастрономических радостях ты поддерживаешь фигуру? По три часа в день в зале занимаешься?
— Нет, это просто повезло с генетикой, можно так сказать. Вообще, я люблю не только есть, но и готовить.
Я подозрительно сощурилась. Судя по тому, что он рассказывает, где-то должен быть здоровенный подвох. И чем больше я узнаю этого Артура, тем хуже обстоят дела. Мускулистый красавчик-богач с идеальной улыбкой и любовью к готовке? Что он мне ещё расскажет? Что любит мыть посуду, пылесосить после работы и гладить женские рубашки?
— Убираться тоже любишь?
— Нет, — рассмеялся он, — для этого у меня есть работники по дому. Газон тоже стричь не люблю, предпочитаю, когда за меня это делает кто-то другой.
— А я люблю запах свежепостриженного газона.
— Да, запах приятный. Видишь ли, запахи вообще имеют для меня очень большое значение.
— Больше, чем вкусы?
— Больше, чем вкусы, цвета, звуки. Самое важное чувство. А для тебя?
— Не знаю, никогда не задумывалась, — пожала плечами.
— Если бы у тебя осталось только одно чувство, то каким бы оно было?
— Осязание, наверное, — смутилась я.
Разговор внезапно стал каким-то слишком личным, и я предпочла отпить немного сока, чтобы заполнить паузу.
— Почему?
— Потому что можно зажать уши и не слышать, закрыть глаза и не видеть, заткнуть нос и не нюхать, но нельзя перестать ощущать мир. Это как-то слишком дико.
— Никогда не думал, что быть несогласным с кем-то может быть настолько интересно, — задумчиво протянул он.
К моменту, когда принесли лобстера, я решила, что сопротивление бессмысленно. Слишком любопытно стало узнать, какой он на вкус.
— Я съем лобстера, но только потому, что сама бы тоже его заказала. А не потому, что ты выбрал, — прозвучало как-то по-детски, в моей голове гораздо весомее получалось.
Хотя какая разница? Съем лобстера, выслушаю и пойду в номер, а он пусть думает обо мне, что хочет.
— Очень приятно, что у меня получилось угадать твоё желание, — наградил он меня ещё одной голливудской улыбкой.
Позёр и подхалим!
Отвечать не стала, сосредоточилась на еде, потому что она того стоила. Минут на пятнадцать выпала из реальности, то борясь с прочным панцирем и скользкими щипчиками, то выковыривая мясо не такой уж удобной палочкой с раздвоенным кончиком. Вкусно, конечно, но после еды сделала для себя вывод, что это как с семечками — больше возня, чем питание.
После морепродуктов нас ждал лёгкий десерт из мангового мусса. Блаженство! Можно даже эту довольную рожу напротив потерпеть ради такого. Я вообще на него старалась не глядеть. Делала вид, что еда в тарелке и бушующий в облачном небе закат занимают меня куда сильнее.
Ужин подошёл к концу. Сытая, довольная и отяжелевшая, я откинулась на спинку стула и посмотрела на воду. В наступающих сумерках море потемнело, светлые барашки волн были видны уже только ближе к берегу. Небо окрасилось во все оттенки розового, а ветерок стал холодить кожу. Я нервно сглотнула. Появилось ощущение, что это последний вечер моей нормальной жизни. Не знаю, откуда пришло понимание: то, что он мне откроет, изменит всё.
Глава 4
О новых исторических подробностях
— Пойдём вдоль берега? В той стороне никого нет, — он мягко потянул меня в сторону пустого пирса, закинув за плечо рюкзак. — Можно я возьму тебя за руку?
Наверное, если бы он сделал это без спроса, то руку я бы выдернула. Но вопрос показался очень трогательным и лёг между нами словно мостик: этот массивный мужчина мог бы схватить меня и повалить на песок, что уж там. Самообороной я никогда не занималась, ширину его спины видела сегодня днём на пляже, противопоставить мне ему было бы нечего. Но, вместо того чтобы взять силой, сломить, подчинить, он спрашивал. Я растерялась и кивнула. Думала даже, что он не заметит, но он молча взял мою ладонь горячими пальцами и погладил чувствительную кожу. Так, держа за руку, он довёл меня до пирса, молча достал из рюкзака два пледа. Один толстый расстелил, чтобы мы сели, а второй, потоньше, накинул мне на плечи.
Честно? Стало ужасно неловко и приятно. Готовился, диверсант.
Небо гасло в последних отблесках невероятного заката. Тёмно-лиловые полосы облаков ластились к горам. Кажется, я такого ещё не видела. Или это в компании с ним всё казалось иным?
— Лейла, дело в том, что я не совсем человек. Вернее, не так. Ты не совсем человек, а я совсем не человек.
Чего-то такого я и ожидала, кроме того момента, что я, видите ли, не совсем человек. А кто, репа? Ладно, послушаем дальше. Я поджала губы и выразительно вздохнула.
— Когда-то очень давно мои предки ушли из своего мира в поисках лучшего места. Видишь ли, среди нашего вида высокая конкуренция за самок. В какой-то момент самцы, которые остались не у дел, ушли сюда, где они оказались совместимы с самками коренного населения. Но не всё так просто. Нам пришлось очень сильно измениться, ассимилироваться, чтобы прижиться тут. Часть способностей осталась, часть изменилась, а часть отпала за ненадобностью. Мы эволюционировали, чтобы жить здесь. Нас очень мало, единицы по сравнению с людским населением, едва ли наберётся тридцать тысяч. Хотя если учесть, что изначально пришли лишь четыреста, то за тысячи лет мы смогли укрепить позиции и развили наш вид. Но ограничения остались. Наш вид всегда был приспособлен к тому, чтобы размножаться только в паре и только с единственной, избранной парой. Это одна из основ нашей жизни. Для каждого из нас найти такую пару — счастье. И в поиске мы ориентируемся по запаху. Ты для меня пахнешь сразу всеми самыми лучшими вещами на свете, я даже не смогу описать, насколько сильно мне нравится просто находиться рядом с тобой. Если честно, то я едва сдерживаюсь, чтобы не начать приплясывать, — он улыбнулся и подмигнул, я смутилась, но тоже улыбнулась в ответ.
