Прямо как у…
Слава окунается в воспоминания, словно падает в воду.
… он сам напросился. Просто шагнул следом за врачами в машину скорой, понимая, что её могут не довезти до больницы. Зная, что ребёнок не будет человеком.
— Зажмурься и дыши, — требует он, морщась от нечеловечески сильной хватки, но даже не пытаясь освободить ладонь. — Дыши. Ты училась, как это делать.
— Не мешайте! — требует врач, но волчица не отпускает руку не позволяя отступить, да Слава и сам не стремится.
— Нет!
— Всё в порядке, — обещает Слава, надеясь, что врачи проигнорируют звучащее в голосе рычание и не заметят клыков меж приоткрытыми бледными губами.
— Дышите.
Славе хочется взять всё в свои руки. Альфа не подчинится, но он может попытаться. Вот только единственное, что ему сейчас доступно — это позволять держать себя за руку.
Альфа может приказывать. Своей стает, своей семье. Но у неё больше нет ни того, ни другого и она просит. Шепчет, повторяя исступлённо между вдохами: «Защити мою девочку… Защити…» и радужки меж неплотно сомкнутых век сияют рыжими всполохами.
Перешедший в рычание крик обрывается, чтобы уступить место детскому плачу. Хватка ослабевает, и пальцы наконец-то отпускают его, обессилено соскальзывая вниз.
Кто-то впихивает ему в руки ребёнка и оттесняет в сторону, к самой двери в хвосте скорой, и звуки отступают на задний план.
Маленький, тёплый, чуть влажный комок лежит на его руках, а Слава всё не может прекратить смотреть.
В глазах альфы больше нет ни огня, ни силы. В них нет ничего…
— Эй, парень?
Кто-то тормошит его за плечо и Слава встряхивается, недоуменно встречаясь взглядом с серьёзными глазами.
Эдуард.
Подкатил в своём кресле к самым ногам, да так тихо, что Слава даже не заметил.
«Будь это враг, и ты был бы мёртв, — невесело насмешничает он над самим собой, зачёсывая волосы пальцами. — Не забывай, где ты находишься. Даже если рядом Сабина».
— Вы что-то хотели?
— Первый раз видишь смерть?
Слава всё-таки не может сдержать усмешки и та пробивается наружу, искривляя губы.
— Не первый. Просто…
— Кажется, что мог бы быть быстрее? — словно читает его мысли Эдуард и Слава лишь пожимает плечами.
Мог бы. Должен был. Они был охотником, но не заслуживал смерти. Не так.
— Брось это. Будь он здесь и первым бы отвесил тебе подзатыльник.
— Вы хорошо его знали?
— Насколько это возможно.
Слава кивает, принимая ответ, и хмурится.
«Серьёзно? Вы паломничество тут решили устроить что ли? — стонет он, когда к ним целенаправленно идёт Богдан с двумя бутылками из тёмного стекла. — Пацан, а тебе разве уже можно пить?»
Хоть Маша и сказала недавно, что Эдуард по ушам надаёт, если будет что-то алкогольное, но на столе всё равно появились бутылки. Слава, правда, не подходил и не смотрел что в них.
— Можно?
— Не грызи себя, — напоследок советует Эдуард, прежде чем развернуть кресло и направить его к остальным.
— Кажется, я сегодня популярен, — усмехается Слава, стоит только Богдану оказаться рядом. — Ты что-то хотел?
Вместо ответа мальчишка протягивает одну из принесённых бутылок.
— Я не пью, — на всякий случай сообщает Слава, поднимая взгляд на Богдана. — И тебе не советую.
— Бери, это газировка. Ненавижу вкус пива.
— Как будто ты пробовал, — усмехается Слава, всё-таки принимая бутылку, и мальчишка тут же, словно спеша закрепить успех, садится на кровати рядом.
— Когда вокруг тебя одни взрослые, сделать пару глотков не проблема, — насмешничает Богдан, но как-то вяло. — Эта штука вкуснее. Крафтовая, местная. Имбирь, корица и чего-то там ещё. Попробуй.
Слава подчиняется, отвинчивая крышку, и под пристальным взглядом делает первый глоток.
Газировка приятно щиплет язык, прокатываясь по пищеводу и оседая в желудке лёгкой, щекотной прохладой, оставляя после себя сладковато-острое послевкусие.
— Ну как?
— Ничего так.
Богдан сияет, а Слава впервые задумывается, а не ошибся ли источник Фёдора Игнатьевича. Точно ли вот этот ребёнок участвовал в жестокой охоте на невинных?
— Я хотел сказать спасибо.
Слава замирает, пойманный этими несколькими словами врасплох.
— В смысле… если бы не ты там, в лесу, то, вероятнее всего, меня бы закопали рядом с Они, — Богдан нервно растирает шею, отворачиваясь. — Ну и вот…
Слава рассеянно кивает проворачивая в руках бутылку и не находя слов.
Сказать: «Пожалуйста»?
Банально.
«Не за что»?
Так есть за что.
«Команда всегда должна друг друга прикрывать»?
А они команда?
Команда — это доверие, уверенность в каждом. Слава не…
Он замирает, сжимая пальцы на прохладных боках бутылки, и перед глазами встаёт пустой взгляд Они. Он доверял и был уверен. Он дал им время на победу.
— Команда на то и нужна, чтобы прикрывать спину, — наконец отвечает Слава, отправляя в себя большими глотками сразу половину бутылки.
— Спасибо, — ещё раз повторяет Богдан, но на этот раз гораздо уверенней и теплей, а в следующий момент и сам припадает к газировке, словно только этого момента и ждал, всасывая в себя за раз гораздо больше половины.
«Этот мальчишка точно приведёт меня куда надо?..» — снова задаётся вопросом Слава, наблюдая за тем, как Богдан щурится, словно маленький, дорвавшийся до сметаны котёнок.
* * *
Слава снова выбирается на улицу, кутаясь в куртку и вдыхая холодный осенний воздух полной грудью. Ночная темнота сияет чуть в стороне от них огоньками жилых домов и фонарей, завораживая.
Пустая лавка под фонарём будто приглашает составить ей компанию и Слава не отказывает: приваливается спиной к стене и прикрывает глаза. Сна нет. Он не пришёл, когда Слава лежал в койке, не спешит и сейчас. Будто вместо газировки Богдан подсунул ему двойную порцию кофеина.
«Богдан…»
Слава вытягивает ноги и прячет руки в карманы куртки.
Прежде чем поехать на встречу с Сабиной, он пробил весь список через интернет. У кого-то нашёл страницы в соцсетях, о ком-то не обнаружил ни единого упоминания. Мальчишка оказался из первых. Только вот толку от этого ноль. Он скрыл всю личную информацию, оставив на стене лишь несколько вполне обыденных фотографий, да репосты из сообществ по мифологии.
Слава почему-то уверен, что если сейчас зайдёт к Богдану на страницу, то наткнётся на репост о Таутай-лак.
«И на какой козе к тебе подъезжать предлагаешь?»
Кривая усмешка забирается на губы, когда Слава вспоминает прошлый вечер и интерес Богдана к истории с русалками.
«Действительно, что ли, рассказать?»
Тихий шорох вклинивается в мысли, сообщая о том, что кто-то ещё выбрался на улицу, и Слава подбирается, прислушиваясь, но никак не реагируя. Ни на этот шорох, ни на последовавшие за ним шаги. Даже головы не поворачивает. Отмирает лишь тогда, когда перед лицом оказывается банка пива, а подняв взгляд, натыкается на Леонида.
— Бери. Эдуард спит, а мы не дети, чтобы глушить газировку. Или ты язвенник-трезвенник?
— Спасибо.
Стоит только прохладной банке оказаться в руках, как Леонид тяжело опускается рядом.
— За Они. Пусть на том свете ему будет лучше, чем здесь.
Тихо щёлкает, открываясь, банка и Леонид делает первый глоток. Славе ничего другого не остается, как последовать за ним.
— За Они, — шепчет он, делая глоток и морщась.
Хмельная горчинка оседает на корне языка и Слава понимает, что, похоже, он тоже всё ещё ребёнок. Газировка ему определенно нравится гораздо больше.
— Я подумал, ты свалил, — зачем-то делится Леонид, делая ещё один глоток.
— И куда же я, по-твоему, должен был свалить ночью?
— Ну, там полиции стукануть, нас бы и повязали тёпленькими.
«Серьёзно?» — безмолвно уточняет Слава, обернувшись и чуть вскинув брови, и Леонид, похоже, считывает вопрос, потому что поясняет, осторожно пожав плечами:
