– Ой, мама! – вырвалось у Женьки. Сердце заколотилось от нахлынувшего волнения. Всё, что находилось выше декольте, покрывала короткая жесткая шерсть – грудь, мощную шею, широкую морду и короткие стоячие уши. К Женьке приближалась Сохмет, воинственное воплощение Лунной кошки.
Не успела Женька поприветствовать львиноголовую богиню, как в лицо ударил порыв ветра. На крышу, рядом с Сохмет, спустился крылатый зверь. Сложил испускавшие золотистый свет крылья, хлестнул себя по боку хвостом с кисточкой и наклонил в приветствии голову. Это был Фаргот, тотем Людей ветра.
Третье божество Края тоже не стало тянуть с появлением – почти одновременно с грифоном на крыше очутилась Крысомать. Сейчас она казалась куда больше, чем обычно, когда сопровождала Чухоня. По ее шерсти метались крохотные молнии, похожие на разряды статического электричества, а глаза, точно габаритные огни, горели красным.
Глазея на эффектное появление трех тотемов, Женька не сразу заметила скромную фигурку девочки.
– А ты знаешь, что бывают невидимые рыбы? – спросила она таким тоном, словно уже с полчаса болтала о всяких пустяках.
Как всегда от голоса Малышки А-но Женьку пробрал озноб.
– Нет, не знаю.
– Вот! – кроха торжествующе подняла указательный палец. – А они бывают! Представляешь, целые невидимые акулы и целые невидимые киты!
– Киты – это не рыбы. Это млекопитающие, – брякнула Женька и тут же прикусила язык. С кем она спорит? С морским божеством? Ну и ну!
– Сама ты мелкопитающееся, – надулась А-но. – А кит – это раба. Не-е-ет! Кит – это рыбища!
– Да, конечно, – с готовностью закивала Женька. – Рыбища-рыбища. Кто же еще?
Конец странному диалогу положила Агата. Насмешливо фыркнув, кошка вышла вперед, оказавшись между Женькой и четырьмя божествами.
– Вот что, мурзики мои, давайте, не будем тратить время на болтовню. Не нужно задерживать естественный ход вещей. А то, не дай Господь, всякие темпоральные фокусы начнутся: петли, ямы, ловушки…
– О чем вы, Агата? – не выдержала Женька.
– О времени, конечно, – вместо кошки ответила А-но. – Оно такое не послушное! Хуже мелкопитающегося кита!
Женька вдруг почувствовала себя Алисой Льюиса Кэрролла, попавшей на чаепитие к Шляпнику и Мартовскому зайцу. Все вокруг говорят сущие непонятности и несут несусветные бессвязности.
– Я ничего не понимаю, – честно призналась она.
– Что не удивительно, – кошка уселась на рубероид и принялась чесать задней лапой за ухом. – Опять блохастое тело попалось! Чтоб его! Понимаешь, Алиса, для богов Края нет ничего проще времени. Они без труда могут выйти из его потока, прямо как пассажир из поезда, а потом точно так же вернуться в любую точку на маршруте. Прошлое, будущее – для них этого попросту не существует. Если ты можешь оказаться в «когда угодно», то всё, что происходит, становится настоящим. Это ясно?
– Что бы не произошло там, на площади Сан-Марко, мы сможем всё исправить? – поразилась Женька. Ей до дрожи в коленях хотелось, чтобы это умозаключение оказался правильным.
– Почти, – кивнула Агата. – Исправить или нет – зависит от тебя и твоих друзей, но тотемы будут вам помогать. Они вернут нас точно в тот момент, когда мы покинули Венецию, и останутся рядом до конца заварушки…
– Скажи ей! – неожиданно перебила кошку А-нно.
Сохмет поддержала Малышку глубоким рычанием. Похоже, божествам Края не нравилась многословность Агаты.
– Погодите, ваши тотемничества, – отмахнулась та. – Чтобы Алиса смогла вас понять, ей нужно объяснять все по порядку.
– Я не Алиса!
– А жаль, – промурлыкала кошка. – Я бы не отказалась от тела Чеширского кота. Наверняка этого прохвоста блохи не донимают.
Женщина-львица снова зарычала, и Агата вернулась к главной теме разговора.
– Как я уже говорила, для тотемов всех четырех рас нет ничего проще времени. А также пространства, жизни, смерти, законов физики, химии, биологии и других подобных пустяков. Есть только одна вещь, которая им ну совсем не подвластна.
– Какая же?
– Человеческая воля. – Кошка сделала паузу, давая вникнуть в смысл сказанного, и продолжила: – Они не могут диктовать людям их поступки. Не вынуждают делать глупости и подлости, не заставляют совершать подвиги. Человек сам решает, быть ему героем или трусом, мудрецом или бестолочью. Именно поэтому они позвали тебя сюда.
– То есть?
– Перед тем, как боги выступят на твоей стороне, они хотят, чтобы ты пообещала…
– Нет! Чтобы ты поклялась! – снова перебила кошку А-нно.
– Хорошо, – кивнула Агата, – чтобы поклялась.
– Но в чем?
– Никогда-никогда не отказываться от нас, – Малышка придвинулась вплотную Женьке и осторожно коснулась ее руки. Детски пальцы оказались неожиданно теплыми, как если бы они принадлежали самой обычной девочке. Но Женька почти не удивилась этому – куда сильнее ее поразили слова Малышки.
– Отказаться? От вас? Но разве такое возможно?
– К сожалению, да, – вздохнула Агата. – Возможно. Поэтому ты должна поклясться, что никогда не сделаешь этого. Что бы не стряслось, чем бы не пришлось жертвовать… Поняла?
– Да, – как можно тверже ответила Женька. Потом опустилась на корточки, став вровень с Малышкой А-нно, сжала в своих ладонях обе ее ручки и медленно произнесла: – Я никогда не откажусь от четырех тотемов: Лунной кошки, Пресветлого Фаргота, Крысоматери и Маленькой А-нно. Даю слово.
Стоило Женьке сказать это, как мир вокруг начал стремительно светлеть. Казалось, огромный ластик стирает ночной город, словно сделанный простым карандашом набросок. Под этим наброском обнаружилось солнечное небо Венеции, купола древнего собора и шумная площадь Сан-Марко.
Рубероид под Женькиными ногами превратился в каменные плиты балкона старинного здания. Фигуры тотемов растаяли вместе с укутанным темнотой городом, но все четверо остались где-то поблизости. Женька продолжала чувствовать их присутствие.
Она бросила пару быстрых взглядов по сторонам и успела заметить саму себя, исчезающую в черной дыре над балконными перилами. Все произошло так, как говорила Агата – ее вернули на поле битвы точно в то мгновение, из которого забрали.
* * *
– Женя исчезла! – услышал Морок перепуганный голос Ники. – Вскочила на перила, а потом бац и… Стойте! Вот она! Чуть левее.
И тут же по Конклаву пронеслась волна возбужденных криков.
