— А по-моему, мы слишком сильно забегаем вперед, — сказала вдруг Полина. — Может, я и не права, конечно, но проблемы должны решаться по мере их возникновения. Какой прок думать о жертве и ее оживлении, если сейчас нам нужно всего лишь не позволить этим долбоящерам воссоединить амулеты?
Впервые Кондратий посмотрел на готессу с интересом. Мама тоже окинула ее внимательным взглядом и кивнула:
— Хорошо подмечено. Сейчас вернуть амулеты — главная задача. А для этого прежде всего следует понять, из каких городов они уже похищены. Представители Совета успели разослать несколько гонцов в разные части мира, потому мы знаем, что артефактов нет в Лондоне, Париже и Токио. Вас же я отправлю в Египет. Но сперва загляните в Рим, узнайте, что там за чудеса с потопом…
Я закашлялась и перебила маму на полуслове. Подняла руку, как на уроке, и, нахмурившись, заявила:
— У меня несколько «глупых» вопросов. Во-первых, ты не забыла, что у нас занятия в школе?
На меня с обеих сторон воззрились возмущенные глаза: кажется, ни Алекс, ни Поля не считали этот аргумент достойным внимания.
— Евочка, — мягко улыбнулась мама, — я рада, что ты у меня такая ответственная, но это дело куда важнее твоего среднего образования. Пропустишь недельку, ничего не случится. А захочешь, я лично уговорю директора оставить тебя на второй год. Если мы, конечно, этот переживем.
— Черт с ней, с неделькой! — без энтузиазма, но кивнула я. — Но почему ты отправляешь именно нас?! Неужели в Совете нет достойных ведьм, раз такое серьезное задание он поручает школьникам?
Мама хихикнула и проурчала как кот из мультфильма:
— Лучшие из лучших зализывают раны. Посылаем лучших из худших. А если серьезно: Ева, неужели ты думаешь, что я отправила бы тебя на сражение с похитителем? Ты прекрасно знаешь, какая сейчас погода в Италии. Египет, кстати, в этом вопросе от нее не отстает: хоть в чем-то Европу догнал. Я ни в коем случае не хочу, чтобы вы вмешивались в это дело на правах «бойцов переднего фронта», но слетать и проверить, действительно ли амулетов там нет, вам вполне по силам. Да и потом: ты что, так часто бываешь за границей?
— Ладно, допустим! — сквозь зубы процедила я, хотя Поля рядом уже почти семафорила глазами «Не ломай кайф, трусиха!». — Но если дело такое важное и имеет значение для целого мира, почему только наш Совет им занимается? Разве в Риме нет своих ведьм? Телеграмма в любом случае дешевле обойдется…
Теперь уже ответил Кондратий, окинув меня взглядом, под которым я почувствовала себя глупым плаксивым щенком:
— Все, что мы здесь рассказали, вообще-то считается великой тайной. И я пришел именно к тебе потому, что никто другой не должен знать, что мой амулет похищен. Чем меньше людей в курсе того, что происходит на самом деле, тем меньше шансов случайно выдать нужную информацию не тем магам. Орден, Ева, в свое время разделился не просто так. Ведьмы во все века не доверяли друг другу. И дело не в том, что кто-то из нас пользуется темной магией, а кто-то — светлой. Чародеи, независимо от дара, всегда были алчными и жадными одиночками. У них имелись собственные цели, амбиции и неудержимое стремление к личной выгоде. Потому нам так сложно ужиться вместе. Даже ведьм одного Совета редко можно назвать друзьями, что уж говорить о тех, кто живет за океаном и использует любую возможность, чтобы переложить свои проблемы на чужие плечи или под шумок расширить границы своих владений. А потому, Ева, мы всегда были и будем зависеть только от себя. В том числе и сейчас, в этом деле. По крайней мере до тех пор, пока это вообще возможно.
— То есть, — в нетерпении подпрыгнула на кровати Полина, — все, что нам нужно, — это слетать в Рим, а затем в Каир и своими глазами убедиться, что амулетов там нет?
— Именно, — кивнула мама. — Природные аномалии не могут быть единственно верным подтверждением того, что в этом городе больше нет артефакта. Собственно потому их и называют «аномалиями». Они могут появиться где угодно и по любой причине. А нам нужно знать наверняка.
Я вздохнула горше прежнего, не то чтобы не любила путешествовать, но…
— У меня последний вопрос, — сказала, уже предчувствуя реакцию. В общем-то не ошиблась.
— Ева, — прорычала Полина, — ты уже задолбала своими вопросами!
Но прежде чем я успела оправдаться, голос подал Кондратий:
— Как тебя зовут, девушка в странной одежде, которую так легко задолбать?
— Я — Полина Казакова, — бесстрашно блеснула глазами готесса. — Лучшая подруга Евы.
— Ну еще пару таких подруг, и врагов ей уже не нужно, — задумчиво протянул дядя.
Девушка ухмыльнулась:
— А еще я ее тренер и дуэнья!
— Дуэнья, говоришь? — сощурил один глаз маг, прошелся по мне оценивающим взглядом, будто всерьез намеревался понять, что и от кого «там» защищать. Судя по лицу — так и не понял, а потому мне стало вдвойне обидно. — Тогда да, ты должна лететь с ней. А ты, юноша?
— Меня зовут Александр, — представился Шурик. — Я Евин сводный брат.
— Вот только не нужно меня обманывать! — насупился старик. — Я отсюда вижу, что вас при всем желании родственниками назвать нельзя!
Мы с Алексом переглянулись, потом перевели вопросительный взгляд на маму. Она кивнула в ответ, и Шурик признался:
— Да, мы встречаемся.
— Превосходно, — проскрипел Кондратий. — И что же ты можешь предложить моей внучатой племяннице?
Александр задумался на мгновение:
— Ну я — заклинатель.
— У-о-у! — вытаращился дядька, и я мысленно сделала facepalm, представляя, в каких грехах меня сейчас будут обвинять. Но, как оказалось, Кондратий имел на отношения ведьмы и заклинателя какую-то неправильную точку зрения. — Так, значит? Призывающий демонов? Любопытно… Ева, сколько тебе лет?
— Шестнадцать, — не понимая, к чему он клонит, ответила я. И тут же добавила: — В сентябре будет семнадцать.
— Беременности уже случались?
— Господи, нет, конечно! — выдохнула, чувствуя, как щеки начинают пылать.
— Значит, так, — решительно потер ладони Кондратий. — Тебе в ближайший год обязательно нужно родить!
Мне поплохело.
— Зачем? — просипела, глядя, как Алекс рядом судорожно хватает ртом воздух.
— Затем, что неизвестно, сколько у вас с заклинателем еще продлится эта любовь, а ребенок с такими генами никогда семье не помешает! — выдал дядька.
Я перевела круглые, полные отчаяния глаза на маму. Та усмехнулась и будто бы нехотя встала на мою сторону.
