Точно ощутив его присутствие, Ястребов-младший инстинктивно поймал его руку и потянул на себя, вынуждая сначала сесть на край дивана, а потом и вовсе пристроиться рядом. Он даже подвинулся, сильнее прижимаясь к спящей девушке
Дима только поморщился и обреченно вздохнул.
— Отстань, мелкий, ты пьяный.
Сева, наконец, изволил открыть глаза. Моргнул пару раз, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Димка… ты вернулся… я так боялся за тебя…
Дима пару мгновений смотрел в его глаза, а потом молча уткнулся в его плечо, кусая губы почти до крови чтобы не заорать от отчаяния и злости на самого себя. Это он во всем виноват. Он. Если бы он дал Кире уехать, Севка не стал Пустой Картой. И город не остался бы без защиты.
— Прости…
— Дииимкааа… — Сева гладил его по волосам, глупо улыбаясь. — Димон… ну чего ты… ну все же хорошо, все живы, правда… не страшно, это совсем не страшно, я тебя не оставлю, ты же мой друг, Димка…
— Дурак ты мой… пьяный, — Дима в последний раз вздохнул и заерзал, пытаясь сползти с дивана. — Ладно, спи. Все будет хорошо…
— Ты только не… — Севка икнул и горестно вздохнул. — Не грузись, во!.. А то еще попрешься само… самоубиваться!
— Точно придурок, — Дима мягко взъерошил его волосы. — Не пойду я самоубиваться. Куда я от вас денусь, а? С того света достанете. Мне сейчас нужно к Кире. Она здесь, но без сознания.
— Владька тоже с ней? — язык у Севы заплетался, тело не слушалось, но парень упорно попытался сползти с дивана. Скатился на пол и жалобно выругавшись, посмотрел на Димку снизу вверх. — Кажется, я с тобой не пойду…
Дима тихо рассмеялся и помог вернуться на диван:
— Чудо в перьях. Отдыхай. Илюха сказал, ты сегодня геройствовал.
— Прости меня, — Сева сжал его запястье и прикрыл глаза. Тяжело сглотнул. Как-то очень быстро проходило ощущение нетрезвости. — Я честное слово больше не буду пить…
— Я тоже хочу напиться, Севка, — тихо произнес Дима. — Очень хочу. Лежи. Я не хочу чтобы у тебя разболелась голова. Пик больше нет и забрать твою боль будет не кому.
— Это ничего, мы будем как обычные люди… пить «Алкозельцер»… — пробубнил парень в диванную подушку. — Или шипучий аспирин… огуречный рассол… Иди, Димка.
Он вздохнул и, снова вытянувшись на диване, тихонько засопел, разнообразия ради уткнувшись в плечо спящей Саши.
Дима только покачал головой и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Пару мгновений смотрел в стену напротив, а потом развернулся и направился в сторону, противоположную выходу. Зачем? Он и сам не знал. Просто захотелось вдруг спрятаться ото всех. Навсегда…
— …Что там произошло?.. — Илья испытывающе посмотрел на Влада. Странно, но даже такой, лишенный способностей, теперь самый обычный человек, Илья производил очень сильное впечатление. Ощущение скрытой силы и запредельной уверенности. Он все еще БЫЛ, оставался Пиковым Королем.
— Она выпила Димку сразу, как только мы ее нашли… А потом, когда я разговаривал с ней, через Димку достала и вас… Но она боролась. До конца боролась с собой. Знаешь, это было на самом деле страшно.
— Это было больно, — криво улыбнулся Илья. — Будто дыхание выгорает в груди, а из тебя тянут душу…
— Я почувствовал, — кивнул Влад и, обойдя машину, присел на порожек открытой задней двери. Прижался щекой к плечу Киры. — Потом она вырубилась, но в себя так и не пришла. Я не знаю, что делать дальше. Если все верно, если твое предположение верно, то второй волны я не переживу точно. Без нее не переживу. Но сейчас — она последняя «карта» столичной Колоды. Хотя нет, сейчас она сама — Колода….
♠♥♦♣♠♥♦♣
Дима докуривал вторую сигарету, сидя на порожке крохотного балкончика, когда это началось. Просто стало вдруг очень тихо. А в следующую секунду небо над городом стало почти алым. Вой сирены воздушной тревоги разнесся по улицам, заставляя все волоски на теле встать дыбом. Дима вскочил, роняя сигарету на пол. Иллюзия… Мощная, очень четкая и точная. Но как же она теперь, для него пустого, была реальна!
А потом пришел СТРАХ. Заполнил каждую клетку тела, поглощая разум и включая инстинкты. Бежать! Бежать и не оглядываться.
Дима дернулся, было, к двери. Но что-то внутри упрямо шептало: это не правда. Это тоже иллюзия. Пики. Это — Высшие Карты, идеально взаимодействующие между собой. Идеально подобранные комбинации.
Раздавшийся снизу крик, полный паники, заставил его кинуться к ограждению и застыть от самого настоящего ужаса. Люди… Охрана здания, сотрудники, жители соседних домов, просто случайные прохожие… Они все бежали куда-то, падая, давя друг друга. Полные запредельного страха глаза, в котором не было ни проблеска разума. Страх. Это все «пиковый» страх!
Дима зарычал и, словно отстранившись от воздействия, вихрем вылетел в коридор, молясь только о том, чтобы Сева с Сашкой не проснулись, а обезумевшие от страха люди не тронули никого на стоянке.
Внутренний удар. Мощное сотрясение, как будто бомба взрывается глубоко в толще воды. Перед глазами полыхнуло, а потом… как кувалдой под дых. Влад скорчился на порожке, судорожно обняв за плечи Киру. ЭТО хлынуло внутрь него, будто разом прорвало шлюзы на дамбе. Темное. Страшное. Он не понимал, не чувствовал, но чудовищная сила воздействия словно разрывала его.
Треск. Стон. Резко запахло дорогим алкоголем. Илья раздавил толстую стеклянную бутылку и виски вытекал из бумажного пакета на асфальт парковки.
— Пики… — облизнулся Селин, вскинув голову. Его зрачки пульсировали от напряжения, а дыхание срывалось. — Хорошо, что ты не чувствуешь это. Хорошо идут, сильно, — он судорожно вздохнул, как утопающий жадно глотает воздух, едва достигнув поверхности.
— Ну что, Илюша… давай прощаться на всякий случай… — улыбка Влада была кривой. Страшной. И обреченной. На этот раз даже жара не будет. Он просто перегорит, как лампочка от скачка напряжения. — Жаль, что знакомы мы были так недолго… Береги ее, если уцелеете. Она того стоит…
До стоянки Дима так и не добрался. Вылетев из лифта, он споткнулся о бордюр и со всей силы впечатался в стену. Застонал, судорожно вдохнул, а потом кулем рухнул на колени, сгибаясь пополам. Словно острые зазубренные крюки рвали тело на куски, раздирая сухожилия, дробя кости. Еще чуть-чуть и он умрет от болевого шока. НЕТ!! Фантом, это все не по-настоящему! Но горло раздирал крик, почти вой. И Дима кричал, кричал, захлебываясь воздухом, катаясь по ледяному бетону. И зовя, как в далеком детстве:
— Кира, сестренка… ПОМОГИИИИ!
…Острые, как наконечники стрел ресницы взметнулись вверх, открывая тускло сияющие глаза. Грудь поднялась и опустилась, а губы шевельнулись, выпуская беззвучное: «нет». Беззвучное, но четкое и сильное. Пиковая Дама гибко поднялась и выскользнула из салона машины, не видя никого вокруг. Вскинула взгляд на небо и вдруг улыбнулась. И кроваво-красные облака исчезли, уступив место бездушной тьме.
Она видела их. Чувствовала. Каждого чужого. Они объединились. Непобедимы. Но только не для нее. Не для той, кем она теперь была.
Ее смех был почти безумным, когда она обрушила на них солнце. Безжалостный жар жалил, и на коже вспухали безобразные волдыри, она слезала лохмотьями, дымилась, вместе с одеждой, словно кто-то выплеснул на обнаженные тела кислоту.
Она собрала всю боль, которую может выдержать человек, и отдала ее до последней капли. И смеялась, когда они побежали в ужасе прочь, из охотников вдруг став жертвами. Когда они катались по земле, когда пытались спрятаться от проникающей радиации. Когда сходили с ума от боли. Высшие, посмевшие посягнуть на ее дом. Принести боль.
Она отпустила их, когда наигралась. Когда стало вдруг неинтересно. И когда донесся до нее слабый выдох: «Кира…» Словно коснулся души и исчез, растворился вместе с иллюзией и болью.
Девушка опустила голову, к чему-то прислушиваясь, а потом развернулась и быстрым шагом направилась вглубь парковки. Дошла до лежащего на бетоне брата и опустилась рядом с ним на колени. Тот, тяжело, со всхлипами дыша, попытался улыбнуться дрожащими губами:
— Кирюша…
В ответ она коснулась его лба, и Дима снова закричал. Забился, чувствуя, как словно льется сквозь него сила — чистая, ярко-красная. Заполняет его до краев и стремится дальше, прокладывая новые ниточки, тонкие тросы. И вспыхивают снова огоньки там, где они заканчиваются. Дама, Валет, Десятка, Низшие… А потом — Севка. Он сияет так ярко, что слепит глаза. Он — центр. И от него тоже расходятся другие ниточки. Мягко-красные. Искрящиеся.
Дима потерял сознание, когда Дама отняла руку от его лба. Отключился, лишь краем сознания отметив, что больше не пуст. А Кира, склонившись к нему, мягко коснулась губами щеки и поднялась. Вернулась к машине и застыла, глядя в почти пустые глаза Ильи.
— Кира… — тот отпустил плечо Влада и встал, словно приветствуя ее. — Здравствуй, моя прекрасная Дама.
