Или все проще, и его деяния никак не связаны с внешними факторами? Тогда что – энергия, ресурсы? Похоже, это самая реальная причина.
В месте гибели любого Высшего мага происходит выплеск Силы. Выплеск настолько мощный, что его можно наблюдать спустя годы и десятилетия. Затем локальная буря развеивается. Вероятно, Каскет нашел способ перенаправить энергию выплеска в полезное для себя русло: веками сохранять Пляшущего шамана дееспособным. Поначалу желающих освободить Бохоли-Хару было достаточно – сюда шли Высшие маги и шаманы, жаждущие бросить вызов Клокочущему. Каскет не просто избавлялся от претендентов – он еще и использовал каждый случай их гибели в качестве топлива для Бохоли-Хары. Как там говорилось в сказке? Выжал старика Моргона, словно мокрый халат, и бросил под ноги Пляшущему. Читай – залил полный бак бензина.
Со временем поток горе-освободителей иссяк, а подманивать других стало опасно: Иные уже не просто заключили между собой Великий Договор, не просто разделились на две структуры, осуществляющие контроль в крупных городах Европы и Азии, – Дозоры стали ощутимой, реальной силой, влияющей на события в мире. Томск, Новосибирск, Тюмень, Иркутск, а также множество совсем молодых сибирских городов обзавелись своими дозорными дружинами. Попробуй обидеть кого-нибудь из Иных – примчится целый отряд! Попробуй подманить поближе и уничтожить кого-нибудь из сильных магов нового мира – мигом сюда нагрянет не один мститель, а целый десяток подготовленных, вооруженных мощными служебными артефактами оперативников разных уровней. Что же остается в таком случае? Собрать собственную гвардию, способную защитить не только полководца, но и – самое главное! – место дислокации. Похоже, ради этого и была основана община. Мировое господство – это, конечно, лакомая цель. Но куда важнее самому остаться целым и невредимым, не провалиться в тартарары и не дать шанса отцу восстать из мертвых.
Евгений пересказал свои мысли Денисову. Тот пошевелил бровями, пожевал губы и резюмировал:
– Складно выходит. Конечно, все энто предположения, но… складно. Похоже на правду. И ведь как везет подлецу! Не успел он разойтись, как его прищучили, разгромили общину. Еще чуть-чуть – и остановится Пляшущий шаман. Вроде все, можно лапки кверху – и тут Ворожей Силу взболтал, торнадо свое устроил! Ежели и намечался дефицит магического топлива – он тут же и ликвидировался сам собой.
– Ненадолго, Федор Кузьмич, ненадолго! – возразил Угорь. – Ворожей невольно дал ему возможность передохнуть и оправиться. Придумать новый план. Подготовиться. Не сегодня-завтра где-нибудь задымится и рванет. А пока мы будем разбираться с последствиями, он… какую-нибудь альтернативную энергию изобретет! Или станет кидать в топку не одного Высшего раз в сто лет, а по десятку третьеуровневых в год!
– Но мы-то теперича знаем, где у него слабое место!
– Вот именно, дорогой мой Федор Кузьмич! – рассмеялся Евгений. – Знаем – и можем остановить его здесь и сейчас!
– Да не по силам энто нам с тобой, – покачал седой головой деревенский маг. – Нужно звать кого-нибудь на подмогу.
– По силам, Федор Кузьмич, в том-то и дело! Еще как по силам!
Они сидели в машине. Пока никуда не ехали, просто включили двигатель ради обогрева. Стемнело окончательно, и лишь где-то вдалеке виднелись огни Загарино. Мрачная заснеженная тайга нависала над пронзающей ее тоненькой ниточкой трассы. Река и пресловутая возвышенность совсем исчезли, слились с черным небом.
– Смотрите, Федор Кузьмич, – оживленно начал объяснять Угорь. – Тут вся операция – аккурат для моего третьего уровня!..
– Второго, – перебив дозорного, хмуро буркнул Денисов. – Ты вапче-то на четвертый слой смог пройти. Сам. Энто второй ранг, Евгений Юрьич. Пусть и с натяжкой.
Угорь посидел, осмысливая слова старшего товарища, затем тряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли:
– С этим потом разберемся. Будем считать, что ранг по-прежнему третий. Знаете, какую ошибку совершали Моргон и все остальные? Они действительно пытались вытащить оттуда Бохоли-Хару! Освободить его, понимаете? Ну, представьте себе пробку в винной бутылке, которая так глубоко вбита в горлышко, что край ее не достать, не подцепить обычным штопором! Понимаете? – Угорь вновь рассмеялся. – Попробуй исхитрись вытянуть ее оттуда, особенно когда от тебя только этого и ждут, караулят тебя! В этом-то случае – конечно, Высший уровень требуется, чтобы и заклятье распутывать, и атаке Каскета противостоять.
– А ты что предлагаешь? – совсем мрачно осведомился участковый, уже догадываясь, к чему клонит руководитель районного Ночного Дозора.
Угорь посерьезнел, сделал глубокий вдох.
– Не нужно тратить силы на то, чтобы вытащить пробку. Ее проще продавить внутрь бутылки. Тут подойдет обычный карандаш и легкий нажим.
– Тоись ты хочешь убить Бохоли-Хару.
Денисов не использовал вопросительную интонацию. Он не уточнял, не переспрашивал – он просто констатировал. И было в этой констатации что-то такое, что заставило Евгения на миг почувствовать себя совсем худо. Но он быстро собрался с духом.
– Я не ставлю перед собой такую задачу. Мне нужно всего лишь выбить пробку из канала. Возможно, Бохоли-Хара при этом не пострадает или пострадает незначительно. Мы не можем знать, в каком он сейчас состоянии. Мы не можем знать, что с ним произойдет, когда он окажется вне колодца и вне потока Силы. Но этого не могли знать и те, кто во главу угла ставил его освобождение. Спасти для того, чтобы он тут же сдох, как загнанная лошадь? Вряд ли кто-то из освободителей вообще об этом задумывался, так что… Намеренно я убивать не стану. Но если вдруг это произойдет…
– Понима-аааю, – с кривой ухмылкой, отвернувшись от оперативника, протянул участковый. – Меньшее из зол, цель оправдывает средства, всего лишь какой-то там Темный…
Лицо Евгения окаменело.
– Наверное, вы имеете полное право так думать, – медленно произнес он. – Возможно, именно так все это выглядит сейчас и будет выглядеть потом, после. Но… Вы не пробовали поставить себя на место Пляшущего? Не пробовали представить себе все эти сотни лет, проведенные в танце? Целые столетия заточения! И не просто заточения – изощренной пытки! – Денисов коротко взглянул на него и снова отвел глаза. – Я вот представил себя там, на дне колодца, вытоптанного моими ступнями в твердом камне… Без какой-либо надежды на избавление… Без веры в милосердие… В темноте и во Тьме… Один на один со своим сумасшествием, ибо невозможно остаться в здравом уме, если каждую секунду знаешь, что впереди тебя ждет еще один год, и еще, и еще… Сколько он уже пляшет? Лет шестьсот или около того? Ну, значит, осталось четыреста. Четыреста бесконечных, однообразно чудовищных лет!.. – Евгений сглотнул сухой шершавый комок и добавил практически шепотом: – Я бы в такой ситуации хотел только одного – умереть. Смерть – это тоже освобождение…
