Алесь Куламеса - Быть рядом

Добрый день. Меня зовут Алесь Куламеса и я иногда пишу фантастику. Этот сборник я сделал специально для бесплатного распространения в интернете. Логика проста – свободное распространение позволит большему числу читателей познакомиться с моим творчеством.

Кому-то мои рассказы наверняка понравятся, кому-то, так же наверняка – нет. Я спокойно отношусь к этому – люди разные и вкусы свои у каждого. Пусть расцветают все цветы, как говорится.

Маленькое предупреждение. Поскольку я готовил его без редакторов и корректоров, в тексте, несмотря на все мои усилия по вычитке, могут оказаться опечатки. Что ж, значит, судьба такая. Поскольку сборник достался вам даром, я надеюсь на извинение моей маленькой оплошности.

В сборнике одиннадцать рассказов, объединённых в три раздела.

Первый, «Люди большого города», посвящён мегаполису и происшествиям, случающимся с его жителями. Это когда грустные, когда забавные истории, в которых бывает и хорошо, и плохо.

В разделе «Будущее, которого не ждут» рассказы - о недалёком будущем, о ближайшей перспективе и о том, чего никак нельзя допустить. Такого будущего нам не надо.

Рассказы раздела «Между Бугом и Днепром» основаны на белорусском фольклоре и истории.

Все рассказы о разном и по разному исполнены, но все написаны от души и с удовольствием.

Приятного чтения.

– Добрый день, – поздоровался седоватый мужчина лет сорока, останавливаясь в двух метрах от меня.

– Добрый, – ответил я, замедлив шаг.

– Меня зовут Игорь Олегович Белых, – он протянул мне визитку. – У вас найдётся для меня несколько минут?

На его угольно-чёрной карточке было только имя и два контактных телефона – городской и сотовый. С другой стороны – то же самое, но по-английски.

– Да, конечно. В чём дело?

– Присядем? – он указал на скамейку. – Сидя разговаривать удобнее, не так ли?

– Так в чём же дело? – поинтересовался я, когда мы сели.

Игорь Олегович раскрыл дипломат и достал тоненькую прозрачную папку протянул мне:

– Посмотрите.

Я открыл её.

– Узнаёте? – спросил Белых, когда я просмотрел содержимое папки.

– Да,– удивлённо сказал я. – Это результаты тестов. Вот это – тест эмпатических тенденций Меграбяна, это – экспресс-диагностика эмпатии по Юсупову. Потом – тест «Определение эмпатии», диагностика эмпатии Зеера. Вот это – тест Кэтелла, шкала I. Ну а это, – я взял последний лист, – диагностика уровня эмпатических способностей по Бойко. Но мы делали очень много разных тестов. Почему здесь результаты только по эмпатии?

Игорь Олегович улыбнулся и пригладил волосы.

– Дело в том, Василий, что все прочие ваши способности нам не так интересны.

– В каком смысле?

– В прямом. Василий, я хочу пригласить вас на работу. Мы тщательно изучили результаты тестирования по вашему факультету – у вас показатель способности к эмпатии самый высокий. Поэтому вы нам подходите.

– Наверное, – ляпнул я невпопад. – А что за работа?

– Лучше, чем ваша нынешняя.

– Разве вы знаете, где я работаю?

– Знаем. Это ещё проще, чем получить информацию о результатах вашего тестирования.

– Ну, – протянул я, – а что ещё вам известно?

– Василий, не надо скепсиса, – спокойно улыбнулся Игорь Олегович. – Я хочу вам предложить работу, где вы можете использовать свои способности в полной мере. Ведь вы не для того, надеюсь, учитесь на психологическом факультете, чтобы после окончания продавать бытовую технику в салоне, но уже на полной ставке?

Я кивнул – действительно, нынешней работой я не тяготился, но будущего в ней не видел. А вот по специальности пойти – да ещё на сразу хорошее место – это редкая удача.

– А что за работа? Можно подробнее?

– Работа хорошо оплачивается – во время стажировки вы будете получать сорок тысяч рублей. Потом – шестьдесят.

– Ого! – я не смог сдержать удивления. – Так много? Почему сразу столько?

Игорь Олегович хитро улыбнулся:

– Потому что нам интересны не ваши знания, Василий, а ваши способности. Ваша высокая – да что там – очень высокая эмпатия. В нашей работе это – самое главное.

– Ну, а что делать-то надо? – нельзя сказать, что Игорь Олегович меня убедил, но по крайней мере, определённа логика в его словах была.

– Применять свои способности. И всё.

– И всё? Может, расскажете подробнее?

– В этом нет необходимости, – Белых поднялся, взял у меня папку и спрятал её в дипломат. – Вы всё равно согласитесь. Наша деятельность не противозаконна, более того, она одобрена властями. Мы служим обществу, платим хорошие деньги, даём простор для использования вашего потенциала. Ну и, кроме того, вам просто интересно. Ведь так?

Я машинально кивнул. Потом спохватился, но мотать головой, мол, и вовсе не интересно, было глупо.

– Отлично, завтра я жду вас в десять утра у себя, – Белых назвал адрес и пояснил. – Это в трёх минутах ходьбы от «Лубянки». Когда поднимитесь наверх, позвоните по любому номеру из визитки и вас встретят.

– Но у меня завтра…

– Не волнуйтесь, – перебил Игорь Олегович, – Инга Вячеславовна заболела и пары отменили. А замену не поставили. Думаю, староста ещё позвонит вам.

В этот момент у меня запиликал сотовый.

– Ну, вот видите, – засмеялся Игорь Олегович, глядя на мою вытянувшуюся физиономию, – точно по расписанию. До завтра.

Он кивнул и пошёл прочь.

– Подождите! – окликнул я его, не обращая внимания на трели телефона, – Вы что, в ФСБ работаете?

– Почти, – улыбнулся Игорь Олегович, – почти.

***

Я подышал на стекло и соскоблил ногтем иней. Всё равно ничего не видно – снаружи окно заляпано грязью. Ругнувшись про себя, я натянул перчатку. Троллейбус, зажатый в пробке, дёрнулся и проехал ещё десяток метров.

Один в один – я сейчас. Михась Балашевич перед срывом говорил что-то похожее. Мол, зажали, взяли за жабры и выжали досуха. Через неделю он напился до чёртиков и слетел с набережной, пробив машиной ограду. Эх, Михась – три года отпахал, а большинство через год уходит. А больше двух лет почти никто не выдерживает. Ну, разве что я – уже четыре с половиной года в Конторе, на боевом посту.

И только сегодня сорвался…

Троллейбус остановился, и я вышел на остановке, едва не поскользнувшись на мокрых ступеньках. Спас поручень. Да, мне бы сейчас такой не помешал. Только где взять?

Дул сильный ветер, в свете фонарей танцевали снежинки. Я поправил шарф, подтянул перчатки и подошёл к киоску. За павильоном остановки, визжа и смеясь, сновала ребятня, пацанята лет двенадцати. Пулялись снежками, благо погода что надо – оттепель ещё не закончилась.

Одни из мальчишек, пробегая мимо, поднырнул под поперечную перекладину металлического каркаса павильона. Но под снегом оказался лёд и мальчишка, поскользнувшись, ударился лицом.

Никто из стоящих на остановке людей не шелохнулся, чтобы помочь ребёнку, а его друзья, испугавшись, куда-то исчезли. Он лежал один на снегу, закрыв лицо руками и рыдая навзрыд. Маленький одинокий человечек в самом сердце снежного королевства, где без отдыху прогуливается Снежная Королева.

Самое время было бы пожалеть мальчишку, но без аппаратуры, это сделать невозможно. Ну и пусть. Я подошёл к пареньку и, присев над ним, аккуратно отнял руки от лица.

– Тише, боец, успокойся. Дай посмотрю, что у тебя.

Мальчишка зашёлся новыми рыданиями. Жалость сжала горло, но без аппаратуры я бессилен. Давно шла речь, что ведутся разработки, которые позволят создать маленькие, карманные кристаллы, но дальше разговоров дело не шло. Что ж, остаётся простое человеческое участие. Никакой машинерии и мистики.

Я зачерпнул горсть снега и протёр мальчишке лицо, убирая кровь. Пацанёнок тихо заскулил, но сдержался, не заревел.

– Молодец, казак. Дай-ка я посмотрю, что у тебя с зубами.

Я приподнял опухающую на глазах верхнюю губу. Ну, уберём здесь кровь, и всё станет понятно. Ага. Зубы целы, челюсть вроде тоже. Похоже, мальчишка отделался расквашенным носом и разбитой губой.

Я ещё раз протёр его лицо снегом и, поднявшись, поставил, парнишку на ноги. Он покачнулся, но устоял. Я убрал руки. Мальчишка стоял сам, без моей поддержки. Ну, значит, и с головой всё в порядке. А то ведь мог черепно-мозговую схлопотать, когда об лёд хряснулся.

Его друзья пугливо жались метрах в двадцати от павильона остановки. Я подозвал их движением руки. Они осторожно приблизились.

– Помогите ему дойти до дома. Ясно?

Они быстро закивали. Я обратился к пострадавшему мальчишке: