Как не жениться на принцессе
А король «Возьмёшь принцессу — и точка!
А не то тебя — раз, два — и в тюрьму!
Ведь это всё ж королевская дочка!»
А стрелок: «Ну хоть убей — не возьму!»
В. Высоцкий
Повод для улыбки
Рианлин открыл глаза, и в них тут же хлынул свет — яркий, почти нестерпимый. Но лучник не отвернулся, не заслонился рукой: для него это сияние было подобно прохладной воде для умирающего от жажды.
Слишком долго он блуждал по подземным коридорам, куда никогда не проникают лучи солнца, слишком тяжёл был его путь. Он помнил, как погас последний из факелов, запасённых могучим Хлодгаром, как истаяли один за другим люминаторы, давным-давно украденные пройдохой Нимблом у какого-то колдуна, как призрачный огонь, зажжённый молодой эльфийкой Т’эанн, угас вместе с её силами. И только его глаза — глаза лучшего лучника Кальдеры, победителя Имперского турнира — по-прежнему вглядывались в темноту. Он должен был найти дорогу, должен был вывести друзей из этого лабиринта, куда их привела его безумная мечта…
И он помнил, как в самом конце непроглядная мгла сгорела в багровом пламени…
Понемногу белое сияние перестало слепить Рианлина. Лучнику показалось, что он смотрит в ясное небо, озаряемое полуденным солнцем. Вот только он никак не мог понять одного: почему небо золотое, а солнце голубое, да ещё и двоится? Должно быть, он уже мёртв и находится на небесах… В самом деле, на земле не бывает такой красоты… такого покоя… такого счастья…
— С возвращением, любимый, — услышал он ласковый голос. И только тогда Рианлин понял, что за небо он принял пушистые золотые волосы, обрамляющие нежное лицо, а за два лазурных солнца — глаза принцессы Дженнифер.
— Ваше Высочество! — ахнул он. — Вы…
— Не называй меня так, — с улыбкой сказала она. — Разве есть в этом необходимость теперь… после того, как ты спас наше королевство? После всего… что ты сделал для меня?
— Значит, Чёрный Змей… — прошептал Рианлин.
— Да, — кивнула принцесса. — Он мёртв. Хлодгар рассказал, как ты пустил свою последнюю стрелу прямо в облако пламени, которое Змей выпустил в тебя… и та, пролетев сквозь огонь, пронзила глотку чудовища, его единственное уязвимое место! Правда, Нимбл уверял, что ты сам бросился Змею в пасть, проскользнул ему в брюхо и уже оттуда выпустил по стреле во все его три сердца, а также в печень, селезёнку и… не помню точно, что Нимбл ещё называл… Но Т’эанн сказала мне по секрету, что Нимбл в это время валялся в обмороке и ничего не мог видеть, — хихикнула Дженнифер. Рианлин резко сел: страшная боль обожгла грудь и плечо, и ему стоило большого труда не упасть снова на подушки.
— Хлодгар, Нимбл… Т’эанн… Они все живы? С ними всё в порядке?
— Тебе рассказать, — снова улыбнулась принцесса, — или показать?
Легко ступая по мягкому ковру, Дженнифер прошла через комнату и скрылась за дубовыми дверями. Через мгновение она вернулась в сопровождении весёлого бородатого великана, ухмыляющегося узкоглазого коротышки и изящной девушки с длинными чёрными волосами, заправленными за острые уши.
— Я хотела, чтобы вы встретились на нашей свадьбе, — дрожащим от счастья голосом сказала Дженнифер, — но потом решила, что не стоит беречь всю радость для одного дня… Да, любимый, мы поженимся, как только… что?
Кровать Рианлина была пуста. Подушки в беспорядке лежали на полу, а от одного из столбов, поддерживающих балдахин, к окну тянулась верёвка из связанных простыней…
— Нет, стоп, это ерунда какая-то, — вырвалось у меня. Я перечитал последний абзац и непонимающе протёр глаза, а потом внимательно осмотрел ручку. Ни то, ни другое не помогло. С тетрадного листа на меня смотрели строчки, которые я абсолютно не собирался писать.
— Глупости, — помотал я головой и извилистой линией зачеркнул непрошеный абзац. После непродолжительного размышления та же участь постигла ещё полстраницы.
— Всё это лишнее, — буркнул я себе под нос. — Нечего им сидеть, разговоры разговаривать. Сейчас вот быстренько закруглю эпизод, и пора свадьбу описывать. И так уже неделю над этим проклятым рассказом сижу.
После чего я с ожесточением зашуршал ручкой по бумаге.
— Ваше Высочество! — ахнул он. — Вы…
— Не называй меня так, — с улыбкой сказала она. — Разве есть в этом необходимость теперь… после того, как ты спас наше королевство? После всего… что ты сделал для меня?
— Что бы я ни сделал для тебя, — медленно произнёс Рианлин, понимая, что выбрать нужные слова сейчас было куда труднее, чем сразить Змея, — всего будет недостаточно… любимая…
И тогда он почувствовал, что больше не может бороться с потоком лазурного света, льющимся из глаз Дженнифер. Превозмогая боль, он приподнялся на подушках — и два солнца погасли… Ведь когда женщина смотрит на любимого, лишь одно способно заставить её закрыть глаза — поцелуй…
— Отдыхай, — шепнула принцесса, когда его губы позволили ей это. — Как только ты наберешься сил, состоится наша свадьба — и я не хочу, чтобы ты заставлял меня ждать…
— Не беспокойся, — тихо сказал Рианлин, привлекая её к себе, — у меня найдутся силы.
И с этими словами он протянул руку вверх и, ухватившись за складку балдахина, резко рванул на себя. Дженнифер, так и не открывшая глаза, не поняла, что произошло, когда на неё обрушилась плотная и тяжёлая ткань. Рианлин же с удивительным для раненого человека проворством закатал принцессу в балдахин, спихнул с кровати и с криком «Свадьбы не будет!» выскочил в окно.
— Всё, ну его к чёртовой матери! — рявкнул я. — Спать пора! А то пишется бред какой-то…
Я захлопнул тетрадь, швырнул её на стопку книг, которая от этого с шелестом рассыпалась, и вышел из комнаты, яростно хлопнув дверью.
* * *
— Вот объясни мне: тебе больше делать нечего? Сколько можно меня мучить?
— Что такое? Кто ты?
— Не узнал? А надо бы. Я же этот самый, Рина… Ринлин… Тьфу! Ты сам-то это имя дурацкое выговорить можешь? Почему у тебя что ни герой, так обязательно какой-нибудь эльфийский Клин-блин?
— Погоди, не кричи так. Я сплю, между прочим! И кстати, что ты делаешь в моём сне?
— Поговорить пришёл. Ты ведь меня уже который месяц изводишь. То имена даёшь, на которых язык сломать можно, то в жёны суёшь каких-то принцесс приблажных…
— Эй, что значит «который месяц»? Я рассказ этот неделю назад только начал. Ну, имя твоё придумал чуть раньше…
— Конечно! «Чуть раньше»! Ты меня год назад придумал, когда свою первую сказку сочинил! Так что не лучник я, не королевский страж и не принц в изгнании, а самый обыкновенный фермер! И зовут меня не Клин-блин, а просто Джек!
— Джек?.. Да-да, я помню… Но как ты оказался в этом рассказе? Я давно закончил писать про тебя. С тех пор у меня появилось много других персонажей. Я создал новых героев…
— Ха! Держи карман! Думаешь, коли назвал человека не Джеком, а каким-то там Дзын-Дзоном или Трынь-Брынем, так он уже сразу и новый герой? Кабы ты и впрямь создал кого-то нового, я бы спокойно тыквы растил у себя на ферме. Так нет же! Взял меня, нарядил в чужое тряпьё, окрестил по-другому и погнал подвиги геройствовать! Драконов на мясо рубить, принцесс, будь они неладны, спасать — а в конце ещё и королевство получай. Или полкоролевства, если сильно повезёт…
— Ну так и что тебе не нравится? Ведь сказки всегда заканчиваются хорошо — иначе не стоит их и писать… Даже сейчас, если бы ты не мешал мне, то уже был бы женат на прекрасной золотоволосой деве…
— Вот. Об этом-то я с тобой потолковать и хотел. Послушай, добрый человек, не жени меня на этой кукле. Видеть я уже твоих золотоволосых не могу. У меня, между прочим, на ферме невеста осталась, ждёт! Домовитая, смышлёная, расторопная — не чета твоим принцессам, которые то в обмороке лежат, то на брачном, прости господи, ложе… И в глазах только небо — нет бы хоть одна мыслишка проскользнула…
— Ты… Да как ты смеешь? Кто ты такой, чтобы критиковать мой любимый образ? Когда я описываю её, то над каждым словом думаю больше, чем над всей твоей сюжетной линией! В ней я воплотил всю красоту, которая живёт в моей душе, всё самое доброе и прекрасное! Ты должен с ума сходить от радости, что она станет твоей женой! А она станет, не сомневайся! И вы будете счастливы и умрёте в один день!
— Ну ладно, сказочник. Только сначала поймай меня. Я от тебя раз ушёл, другой ушёл, и сколько бы ты ни тужился — всё равно уйду…
— Глупец…
— Никакой я не глупец! Я обыкновенный сказочный дурак! И коли уж ты меня таким создал, то и не взыщи…
* * *
Проснувшись, я сразу бросился к столу. Серая тетрадь выглядывала из-под рассыпавшихся книг: наспех протерев глаза, я перелистал её от конца к началу. Путешествия и приключения, леса и горы, дворцы и подземелья… И откуда-то из глубины, из тени строк на меня всё время смотрели лазурные глаза…
