Фредерик Браун
Последний марсианин
Это был обычный вечер. В редакции нас было трое. Слеппер сидел, вызывающе положив ноги на стол, и ничего не делал. Джон Хейл менял ленту в машинке. А я описывал утомительнейший банкет, на который ходил накануне по долгу службы.
Карген, наш главный, вышел из кабинета и подошел к нам.
- Парни, - сказал он, - только что звонил Барни Велх, говорит, что к нему в бар пришел человек, называющий себя марсианином.
Барни содержал бар как раз напротив редакции нашего "Триба".
- Он что - пьяный или сумасшедший? - поинтересовался Слеппер.
- Барни не знает. Он только сказал, что если кто-нибудь из вас спустится и поговорит с этим человеком, может получиться отличный рассказ. Ну, а так как это совсем рядом, а вас тут трое ничего не делающих дармоедов, один пойдет туда. Но никаких выпивок за счет редакции!
- Я пойду, - сказал Слеппер.
Но глаза Каргена остановились на мне.
- Послушай, Билл, - сказал он, - у тебя легкое перо, стоит пойти туда именно тебе. И кто знает, может быть, тебе удастся состряпать что-нибудь интересное.
- Ладно, - пробурчал я, - схожу.
- Если этот парень действительно сумасшедший, - звони в полицию, но только когда убедишься, что из него ничего не вытянешь.
Я достучал последние строчки, встал, взял шляпу и пальто.
- Принеси что-нибудь выпить, Билл, - попросил Слеппер. - И смотри не напивайся, иначе потеряешь свою знаменитую легкость пера.
- Ладно, - сказал я, спустился по ступенькам и вышел из редакции.
В баре я огляделся. В стороне от стойки спиной к Барни сидел человек. Это был высокий, худой мужчина с желтоватым лицом. Он сидел в одиночестве, хмуро уставившись в кружку пива, наполовину пустую.
Я подумал, что лучше начать с Барни, подошел к бару и бросил мелочь на стойку.
- Чистый виски, - сказал я. - Воду отдельно. А тот длинный и унылый и есть марсианин?
Он кивнул и подал мне виски.
- На что он клюнет? Он знает, что репортер хочет взять у него интервью? Или я просто должен дать ему выпить, а он мне все расскажет сам? Он действительно сумасшедший?
- Конечно. Говорит, что прилетел с Марса два часа назад, но сам не знает, как это произошло. Называет себя последним марсианином Он не знает, что вы репортер, но будет говорить с вами. Я все устроил.
- Каким образом?
- Сказал ему, что у меня есть друг, который здорово соображает и может дать ему дельный совет. Я не знал, кого пошлет Карген, и потому не назвал вашего имени. Но он наверняка будет рыдать у вас на груди.
- Знаете его имя?
- Вангэн Дэл, как он утверждает. Послушайте, не давайте ему хулиганить или выкидывать здесь что-нибудь. Я не хочу неприятностей.
Я допил виски и хлебнул немного воды.
- О'кей, Барни. Вот что, давайте два пива и я подойду к нему.
Барни достал две бутылки, раскрыл их, прозвенел мелочью и дал мне сдачу. Взяв пиво, я направился к столику.
- Мистер Дэл? - спросил я. - Меня зовут Билл Эверт. Барни сказал мне, что у вас есть затруднения, в которых я могу вам помочь.
Он посмотрел на меня:
- Вы тот самый человек, которому он звонил? Садитесь, мистер Эверт. Большое спасибо за пиво.
Я сел напротив него. Он допил остатки пива и нервно обхватил руками кружку, которую я принес ему.
- Вы, наверное, думаете, что я сумасшедший? И, возможно, вы правы, но... но я не понимаю сам себя. Бармен не сомневается, что я идиот. Послушайте, а вы не доктор?
- Не совсем, - ответил я, - называйте меня консультирующим психологом.
- Как вы думаете, я действительно ненормален?
- Большинство людей, которые действительно ненормальны, никогда не признают этого. Но я еще ничего не знаю о вас.
Он сделал большой глоток пива и поставил кружку на стол, но не выпустил ее, - наверное, чтобы унять дрожь в руках.
- Я марсианин, - сказал он. - Последний. Все остальные мертвы. Я видел их тела два часа назад.
- Вы были на Марсе два часа назад? А как вы попали сюда?
- Я не знаю. Это ужасно. Я не знаю. Единственно, что мне известно, - это то, что все остальные мертвы. Нас было сто миллионов. Теперь я остался один.
- Сто миллионов. Это население Марса?
- Что-то в этом роде. Немногим больше, пожалуй. Но это было население Марса. Сейчас все, кроме меня, мертвы. Я был в трех самых крупных городах. Я был в Скаре. Когда я увидел одних мертвецов, сел в тарган - остановить меня было некому - и полетел в Унданел. Я никогда не летал один раньше, но управление оказалось очень простым. В Унданеле тоже одни трупы. Я полетел дальше. Я летел низко, но не увидел ни одной живой души. Я летал в Зандар - наш самый крупный город, три миллиона населения. Теперь это город мертвецов. Это было ужасно... Ужасно! Я до сих пор не могу прийти в себя.
- Представляю себе, - сказал я.
- Не представляете. Конечно, это был умирающий мир. Еще поколений двенадцать - и все. Два века назад нас было три миллиарда - большинство голодало. Но вот пришел крил - болезнь, занесенная ветрами пустынь. Наши ученые не сумели справиться с ней. За двести лет население уменьшилось в тридцать раз и продолжало уменьшаться.
- Так, может быть, марсиане умерли от крила?
- Нет, когда марсиане умирают от крила, они высыхают. Трупы, которые видел я, не были высохшими.
Он вздрогнул и допил пиво. Только сейчас я вспомнил о своем и залпом выпил всю кружку. Затем я показал два пальца Барни, который все время настороженно поглядывал на нас.
- Мы пытались создать космические корабли, но не сумели. Мы надеялись, что хотя бы некоторые из нас спасутся от крила, если мы переберемся на Землю или какую-нибудь другую планету. Мы пытались, но у нас ничего не вышло.
- Вы не смогли создать космических кораблей? Тогда как?..
- Я не знаю. Я не знаю, и вы даже не представляете, как это пугает меня. Я не знаю, как я очутился здесь. Я - Вангэн Дэл, марсианин. И я здесь в этом странном виде. Поверьте мне, это безумно страшно.
В этот момент Барни принес пиво. Он явно нервничал, поэтому я подождал, пока он уйдет, а потом спросил:
- Что же, собственно, вас мучит? У вас вполне нормальный вид.
- Для вас, - конечно, но ведь тело, в которое я сейчас заключен, - не мое. Вы ведь не думаете, что марсиане выглядят так же, как люди, правда? Во мне три фута роста и на Земле я весил бы двадцать фунтов. У меня шесть пальцев на руках. А это тело... оно просто пугает меня. Я понимаю все это не лучше, чем свое появление здесь.
- А то, что вы говорите по-английски? Или это вам понятно?
- Пожалуй, да. Это тело - его имя Говард Вилкокс, бухгалтер. Оно женато на землянке. Оно работает в "Хамберт Лэмп Компани". В моей памяти есть все, что было в памяти этого человека, и я могу делать все, что делает он. Я знаю все, что знал и знает Вилкокс. В некотором смысле я - Говард Вилкокс. В кармане у меня его документы. Мое тело даже пахнет его запахом. Я, как и он, люблю пиво. И когда я думаю о жене этого тела, я... я люблю ее.
Я посмотрел на него, достал сигареты и протянул ему пачку.
- Курите?
- Это тело - Говард Вилкокс - не курит. Благодарю. И позвольте мне взять еще пива. В этих карманах есть деньги.
Я позвал Барни.
- Когда это случилось? Вы сказали, только два часа назад? А раньше вам никогда не казалось, что вы марсианин?
- Казалось? Я был марсианином! Который час?
Я посмотрел на большие часы.
- Начало десятого.
- Тогда даже немного дольше, чем я предполагал. Три с половиной часа. Когда я обнаружил себя в этом теле, было полшестого. Вилкокс как раз возвращался домой с работы. По его памяти я знал, что он ушел оттуда полчаса назад, то есть в пять.
- И вы - то есть он - шли домой?
- Нет, я растерялся. Это был не мой дом. Я - марсианин. Вы понимаете? Ладно, я не виню вас, я сам ничего не понимаю. И я, то есть я хочу сказать Говард Вилкокс, захотел пить. И он, нет я...
Он остановился и начал сначала:
- Это тело почувствовало жажду, и я зашел в бар. После двух-трех кружек пива я решил обратиться за советом к бармену и объяснил ему все.
Я перегнулся через стол.
- Слушайте, Говард, - сказал я, - вы должны быть дома к обеду. Ваша жена наверняка волнуется. Вы звонили ей?
- Звонил? Конечно, нет. Я не Говард Вилкокс.
- Лучше позвоните. Что вы теряете? Все равно, кто вы - Вангэн Дэл или Говард Вилкокс - о вас или о нем беспокоится женщина. Сделайте доброе дело, позвоните ей. Вы знаете телефон?
- Конечно. Это ведь мой собственный. Я хочу сказать, что это телефон Говарда Вилкокса...
- Прекратите эти грамматические упражнения, идите и позвоните ей. И не рассказывайте ей ничего - вы запутались. Скажите ей только, что вы живы-здоровы и объяснитесь с ней, когда вернетесь домой.
Растерянный, он встал и направился к телефону.
Я подошел к бару и выпил еще одно виски.
- Он... правда? - спросил Барни.
- Еще не знаю, - ответил я, - в нем что-то такое, чего я не могу понять.
Я вернулся к столику.
- Она зла, как черт, - сказал он, подходя. - Если я, то есть Говард Вилкокс, пойду домой, ей надо рассказать какую-нибудь другую историю. - Он отхлебнул пива. - Лучшую, чем история Вангэна Дэла. - При этих словах в его лице появилось что-то человеческое. Но это продолжалось недолго. Он снова уставился на меня:
