Ознакомительная версия.
Далия Трускиновская
Тревога
– Твое дело – зарабатывать деньги, а мое дело – грамотно их тратить! Ты мне за то и платишь зарплату, чтобы я правильно тратила твои деньги!
Вот такой заявки дождался президент Роскоминвестбанка Александр Сидяков от своего менеджера по связям с общественностью – Наташи.
Кому приходится иметь дело с общественными фондами, которые целенаправленно обходят богатые кабинеты и попрошайничают хуже нищих на паперти, тот поймет! Наташа так удачно расходовала деньги, которые банк выделял на благотворительность, что ее уже не раз пытались переманить. А ведь ей еще и двадцати пяти не исполнилось. И тем не менее она сразу выводила на чистую воду и мошенников, и безмозглых энтузиастов, и вообще всю шушеру, которая норовит поживиться, болтаясь в банковских кругах.
Несколько красивых благотворительных акций оказались лучше всякой рекламы – а сэкономленные на рекламе деньги Наташа посоветовала вложить в интеллектуальный дом. Сидяков как раз строился в очень приличном месте и не знал, чем бы этаким блеснуть. Бассейны, оранжереи, спортзалы, сауны и каминные залы были у всех! А вот дом-нянька, который лелеет хозяина, словно грудное дитя, еще не до такой степени вошел в моду, чтобы каждый бухгалтер его имел.
Сидяков опрометчиво позволил втянуть себя в авантюру – и только кряхтел, оплачивая счета. Но Наташа была неумолима и права – диковинный дом сильно повысил его авторитет среди братьев по ремеслу. И вот теперь она принесла очередную затею.
– Если ты спасешь этого Бомануара, все облезут от зависти! У Тарасенко четырехэтажный особняк, у Григоряна вилла на острове, у Филиппова пентхауз на двадцать седьмом этаже, а Бомануара привезут к тебе, сечешь?
– Секу. Неужели все так плохо?
– Хуже, чем плохо! То есть – полный блэкаут!
Бомануар (то ли Луи, то ли Ги, то ли еще как-то) прибыл из самой Франции на международный кинофестиваль. Слишком поздно выяснилось, что вслед за ним увязался фан-клуб чуть ли не в полном составе. Почему белобрысый и долговязый француз до такой степени нравился женщинам – ни один нормальный мужчина понять не мог. Но по всему миру развелись сотни и тысячи поклонниц. Интернет помог им объединиться, и они лучше всякого ЦРУ отслеживали маршруты кумира. У себя во Франции он жил в настоящем средневековом замке, во время съемок его тщательно охраняли, но вот звезда экрана рискнула выехать в Россию, и безумные тетки поняли, что настал их звездный час. Именно здесь они имели шанс прорваться сквозь охрану и отщипнуть хтя бы клочок знаменитого клетчатого пиджака. Первый десант был замечен и взят под наблюдение еще в аэропорту, но охранная фирма, которая подрядилась присматривать за фестивалем, не рассчитала силенок – с самых неожиданных сторон прибыло еще четыре мощных женских десанта. Оставлять Бомануара в гостинице было просто опасно – тетки имели и деньги, и хорошо подвешенные языки…
Наташа ловко ввинтилась в склоку среди желающих дать приют знаменитости, пустила в ход все средства и заполучила Бомануара в особняк к своему шефу. Проживание француза обойдется недорого – а зато какая реклама банку и его президенту?!? Сидяков все это понимал, он только хотел знать – сколько народу прибудет с артистом. Переводчик, секретарь, кто еще?
– Та-ак!.. – протянула Наташа. – Шеф, ты в свой домашний комп хоть изредка заглядываешь? Твой дом – сам переводчик! Находишь нужную фразу, кликаешь мышкой – и комп ее произносит по-французски приятным баритоном. В любом помещении!
– А он? – имелся в виду Бомануар.
– Он составляет французскую фразу, кликает – и ты ее слышишь по-русски.
Сидяков вздохнул. Вот уже полгода он знакомился с собственным домом, но про переводы слышал впервые.
– Зато я с ароматерапией уже на ты, – похвастался он. – Сам на утро и на вечер композиции заказываю.
– А чего их заказывать? Дом лучше знает, что тебе нужно. Ты думаешь, Сашка, для чего он тебе ночью пульс и давление замеряет? Зачем твой электромагнитный потенциал считывает? Чтобы утром дать нужный запах. Нужный, а не тот, какой тебе нравится!
– Да?..
Сидяков, в свои сорок лет уже имевший кое-какие хворобы, вынужден был признать – пока он не лазил в ароматерапевтические настройки, здоровье шло на поправку. Но бодрящего аромата жасмина он, скажем, не переносил – так вонял дешевый дезодорант, которым пользовалась самая первая сидяковская любовница. И вот результат – давление, почти дойдя до нормы, опять поползло вверх…
Но Наташа не дала ему расслабиться и провалиться в рассуждения о хворобах, а потащила в аэропорт встречать Бомануара. Охрана долго не позволяла гостю спуститься по трапу – гоняла всех подозрительных женщин от пятнадцати до восьмидесяти шести, непонятно откуда возникавших на летном поле. Наконец иностранца провели служебными коридорами, черный джип с мощным эскортом понесся в сторону городского центра, а некоторое время спустя караван из двух «мэрсов» и одной «ауди», пользуясь темнотой, благополучно улизнул в сторону озера, где стоял пресловутый сидяковский дом.
Ужин завершился в первом часу ночи. Бомануара отвели в главные гостевые апартаменты, его секретаря – во вторые, Наташе уже не имело смысла возвращаться домой, и Сидяков, добрая душа, предоставил ей половину своего ложа – впрочем, ложе было таких размеров, что хоть в футбол играй.
Спальня наполнилась сложным ароматом – мандарин, бергамот и еще что-то. Эта композиция будила в Сидякове неожиданные способности и неслыханные потребности. Но порезвиться не удалось – в самую неподходящую минуту заорали сирены.
– Вот черт! – вскинулась Наташа и безошибочным движением включила монитор. – Сашка, бабы на территории!
– Как?!? Вот тебе и умный дом! Вот тебе и сенсоры! Вот тебе и датчики!. Вот тебе и инфракрасное излучение!.. – выкрикивая известные ему научные слова, Сидяков торопливо одевался.
– А кто, по-твоему, их отследил?! – Наташа даже не пыталась одеться, а влезла в сидяковский халат.
– А кто их через забор на территорию пропустил? Куда камеры слежения смотрели?!.
– Откуда я знаю? Я их, что ли, ставила?..
Сидяков выскочил в холл очень вовремя – со двора туда вбегали рослые парни в камуфле и рассредотачивались по дому таким образом, словно собирались держать круговую оборону. Одновременно появился возмущенный секретарь.
– Бомануар! Бомануар! – вопил он. – Куда?!.
Поняв, что с французом неладно, Наташа первая кинулась в гостевые апартаменты, остальные – за ней. Окно спальни было разбито, Бомануар исчез.
– Ну ни хрена себе! – изумился командир дежурной бригады. – Выкрали! Тебе, хозяин, кто всю эту дребедень ставил? Весь дом в датчиках, а человека выкрали!
Сидяков схватился за голову.
– А все ты, все ты!.. – взвизгнул он, обращаясь к Наташе. – Теперь всю жизнь не расхлебаем!
Сад осветился ярче, чем от солнца в полдень, – ребята включили прожекторы на крыше и носились по дорожкам в поисках следов. Секретарь побежал к ним – задавать вопросы по-французски.
– А мы что стоим? – возмутился Сидяков. – Пошли! Пусть этот козел видит, что мы тоже помогаем!
Сад был художественно поделен на участки – зона отдыха у фонтана, зона отдыха с беседкой, площадка для шашлыков и еще какие-то, куда с самого новоселья не ступала нога человека. Сообразив, что диверсантки могли пробраться на территорию, прыгнув с забора на крышу искусственного грота (подвиг для Тарзана, но другого способа миновать полосу датчиков как будто не было), Наташа побежала туда. Вдруг гуляющий луч высветил лежащий на песчаной дорожке большой клетчатый тапок.
– Сюда! – крикнула Наташа. – Ко мне!
Дикий, совершенно предсмертный вопль из грота был ей ответом.
Знаменитый француз сидел на корточках, забившись в угол между стенкой и каменной скамьей. Он левой рукой закрывал лицо, а правой отмахивался от Наташи. С большим трудом секретарь уговорил его выбраться наружу.
– Уф-ф! – сказал Сидяков. – Обошлось! Но какого черта он в сад через окно полез? Он что, не знал, что живет в интеллектуальном доме?
Бомануара всей командой повели обратно в особняк, усадили в холле, и успевшая одеться горничная принесла коньяк. Наташа включила комп и вывела на монитор программу звукового перевода. Конечно, в списке вопросов подходящего не нашлось – автор программы не думал, что пользователи будут по ночам прыгать из окон и под вой сирены носиться по саду, теряя тапки. Наконец француз понял, чего от него хотят.
Русский голос, говоривший от его имени, был скрипуч и сварлив.
– Я не хотел спать! Я хотел читать Расин! Я читал монолог… – тут голос замолчал, программа напоролась на незнакомое слово и выдала его на всякой случай с французским прононсом: – Британикюс!
– Чего? – не понял Сидяков.
– О-о! Жан Расин! Трагеди! Британикюс! – заголосил секретарь, увидел, что никто ничего не понял, сорвался и убежал. Вернулся он через несколько секунд, неся двумя руками, как святыню, маленький красный томик с золотым обрезом. Сидяков открыл, ничего не понял и передал книгу Наташе.
Ознакомительная версия.
