Валентин Сарафанов - Рыцарь лома и топора

Поезд Берлин – Биробиджан остановился у перрона под вечер, когда летнее солнце уже клонилось к горизонту. Гнусный женский голос объявил о его прибытии и стоянке продолжительностью в десять минут.

– Граждане отъезжающие, – добавил тот же голос, – просьба не отставать от поезда, не оставлять без присмотра чемоданы. Ценные вещи, в целях наибольшей сохранности, сдавайте в администрацию вокзала.

Пассажиры спешили выйти из душных вагонов. Им не терпелось поскорее глотнуть свежего воздуха, размять онемевшие от утомительной поездки конечности и попутно пополнить истощившиеся в дороге запасы провизии у местных торговцев, предлагавших наперебой отварную картошечку, малосольные огурчики, маринованные грибочки, сальце с чесночком и прочую снедь. Вместе с торговцами пассажиров на перроне встречал странного вида низкорослый субъект. Несмотря на предвечернюю летнюю жару, он был облачен в толстую лоснящуюся телогрейку. На его голове красовалась редкая по нынешним временам серая кроличья шапка-ушанка. В руке он держал эстрадный микрофон, ручка которого была старательно обмотана синей изоляционной лентой.

При виде выходящих из вагонов пассажиров субъект незамедлительно растянул рот в радостной улыбке.

– Граждане пассажиры! – громогласно начал вешать субъект, поднося неисправный микрофон к своему рту. – Рад приветствовать вас в нашем славном городе… э-э-э бе-э. Как его тут? Это. В нашем городе тут вам будет хорошо. Вот! Гостиница тут. Вот. Это еще тут много всего чего можно видеть. Вот! Э-э-э ме-э-э. Наш город – это самый лучший город везде! Вот!

Люди на перроне шарахались в стороны.

– Дас ист это он? Интерьестный субиект! – заметил вышедший из вагона убеленный сединами мужчина респектабельного вида, судя по всему, иностранец. При этом он невольно схватился за профессиональную фотокамеру, висевшую у него на плече.

– О, я-а! Интерьесный, – согласилась его спутница, элегантная дама в светлом брючном костюме.

– Да, это он. Тот самый местный дурак, о котором я вам рассказывал, – усмехнулся один из пассажиров. – Местная достопримечательность Его зовут Петрысь. Он здесь часто околачивается. Поезда встречает. В психушку его не берут. Бесперспективен для лечения. Как говорится, психических отклонений нет. Просто дурак.

– Дурак? – переспросил респектабельный мужчина. – А почему ви так решиль?

– А что, разве не видно? – хохотнул пассажир. – Я-то уж знаю. Часто здесь проезжаю по делам. Вижу его постоянно. Кстати, он утверждает, что Ленина видел.

– Ленина видель?! – удивился мужчина.

– Ну да! Видел. Я же и говорю. Он круглый дурак. Разве вы не видите?

– Нет, найн! Он так горьячо и искренне говорьит о своем городье. Разве не так?

– Ну, знаете ли! – Пассажир фыркнул и настороженно посмотрел на своего собеседника. Тот же, потеряв интерес к рассказчику, подхватил свою спутницу под руку и прямиком направился к Петрысю.

– Наш город вот это имеет очень много! Тут вам будет хорошо поесть и пожрать! Баня тут это. Гы-ы-ы. Э-э-э ме-э-э. Фонтаны тут, у-ух! Много фонтанов, э-э-эх! Пушка с горы в полдень бабах! – вдохновенно продолжал Петрысь в микрофон, закатив глаза бельмами.

– Послушайтье, уважаемий, – прервала нескончаемый поток его красноречия дама.

– Эт чо такое? Я не виноват! – Петрысь испуганно отстранился.

– Нихьт бойтесь, уважаемый Петрысь. К вам есть айн вопрос. Нам сталь доподлинно известен, что ви видель Льенина.

– Видел! – охотно воскликнул Петрысь, вскинув гордо голову.

– А Стальина? – осторожно спросил респектабельный мужчина.

– Видел! – утвердительно кивнул Петрысь. – Видел это я… э-э-э.

– Очень кароще! Гут! Зер гут! – Мужчина радостно потер ладони и обратился к своей спутнице по-немецки. В переводе на русский это прозвучало бы так: – Знаешь, дорогая, а мне здесь нравится. Очень интересный город! И люди интересные на перроне. Жаль, что мы тут проездом.

– О, я-а! – кивнула женщина. – Скажитье, уважаемый Петрысь, а сколько вам лет?

– Сто семнадцать! – незамедлительно ответил дурак.

– Очень хорошо! Дас ист зибцищ хундерт яре альт. Вундербар! – Мужчина снова потер ладони. – Скажите, милейший, а вы водку тринкен?

– Самогонку! – с готовностью отозвался дурак. Его рот при этом непроизвольно раскрылся, пуская слюну.

– Самогонку! Он тринкен самогонку! – Мужчина был в восторге. – Вот что, уважаемий Петрысь. Ви есть арбайтен хир? Ви работать здесь?

Петрысь насторожился:

– Сам ты хирр! А я здесь работать! Гы-гы!

– Ви работать здесь? Ви работать хир без отдых, так?

– Я-я-а! – ответил Петрысь. – Это, гы-гы! И бескорыстно. Вот это так. Да!

– Э-э-э. Да-а-а, я-я-а! Гы-гы, – заговорил иностранец языком дурака, старательно произнося звуки и полагая, что это какой-то местный диалект. Петрысь при этих его словах охотно закивал. Между тем мужчина настроил свою фотокамеру.

– Уважаемый Петрысь, ви очень любить свой город. Дас ист так? – вкрадчиво спросила женщина.

– Люблю. Зер либен. Наш город – это есть город. Это самый город. Да-а-а. Я-я-а! Либен ы-ы-ы, – снова закивал Петрысь. – И самогонку либен.

– Вы есть бескорыстный человек, пэтриот свой город! – убежденно произнес мужчина.

– Э-э-э, я есть пэтриот, я-я-а!

– Дас ист фантастиш! – всплеснула руками дама и произнесла по-немецки фразу, что в переводе на русский язык звучала бы так: – Побольше бы таких людей – честных, бескорыстных, увлеченных!

– Я-я-а! Побольше, ы-ы-ы! – восторженно воскликнул мужчина и вскинул фотоаппарат. – Неподражаемая экзотика! Великолепный экземпляр! Сфотографируем его на фоне железных ворот одного из крупнейших городов этой огромной удивительной страны. Это сказка! Наверняка за этот снимок нам предложат выгодные гонорары самые именитые журналы Европы! Такой экземпляр! Ы-ы-ы… Эпатаж! На обложку его! На обложку!

Именно так дословно в переводе с немецкого прозвучала бы длинная восторженная тирада в адрес местного дурака.

Польщенный вниманием Петрысь принял горделивую позу и, как певец на эстраде, поющий патриотические песни, поднес микрофон к своим желтым зубам.

– Ахтунг! – воскликнула дама, потянула мужчину за рукав к поезду и, оглянувшись на Петрыся, пожелала ему всяческих благ.

– Рад был беседе с вами, либе фроинд, – раскланялся респектабельный мужчина с Петрысем. – Ауфвидерзеен! Дранк нах Остен!

Он подхватил даму под руку и вместе с ней поспешил к тамбуру вагона.

– Видерзеен, ауф! Бите, дритте, фрау мадам! – оскалил зубы в улыбке Петрысь.

Поезд дернулся, лязгнув железом, затем медленно тронулся, набирая скорость, и вскоре последний вагон скрылся за поворотом. Петрысь же еще немного потоптался на месте, затем побрел по пустеющему перрону. Дурак наизусть помнил расписание всех проходящих мимо поездов, и теперь в его планы входило незамедлительно перебраться на соседнюю платформу. По его расчетам, минут через пять туда подойдет поезд «Тында – Париж». Новым пассажирам местный патриот намеревался не только поведать о достопримечательностях и красотах города, но также и спеть что-нибудь из своего обширного репертуара.

– В родимом городе, любимом городе, с гидростанцией на воде! – неожиданно и вдохновенно завопил он песню, которую раньше знала вся большая страна, и тут же резко замолчал.

Его внимание привлекла брюнетка весьма яркой наружности. Длинные жгуче-черные пряди ее волос, перехваченные красной лентой на затылке, шевелил ветер, а загорелые крутые ягодицы выпрыгивали из черных обтягивающих кожаных шорт. Туфли из красной лаковой кожи на высоком каблуке придавали стройность ее длинным ногам.

– Классная девчонка! – заявил Петрысь во всеуслышание, но, встретившись с брюнеткой взглядом, тут же испуганно шарахнулся в сторону. – Цыц, собака, – пробормотал он тихо и затравленно и, втянув голову в плечи, прошмыгнул мимо.

Брюнетка же, не удостоив своим вниманием дурака, поправила на плече под волной темных волос ремешок сумочки и уверенным быстрым шагом направилась ко входу в подземный переход, ведущий от платформ к зданию вокзала. Она явно спешила, рассекая пространство перед собой взглядом миндалевидных глаз цвета глубокой ночи. Бродячая собака, встретившаяся на ее пути, испуганно шарахнулась в сторону, жалобно взвизгнув. Спешащая на электричку бабка с большой сумкой, встретившись с брюнеткой взглядом, споткнулась, выронила свою поклажу и начала истово креститься. Гражданин в потертом костюмчике неопределенного цвета услужливо распахнул перед брюнеткой дверь в подземный переход, да так и остался стоять, согнувшись, будто прихваченный радикулитом.

Она же стремительно спустилась по лестнице вниз, простучала высокими тонкими каблучками по длинному подземному коридору, вынырнула в зал ожидания и пересекла его, лавируя меж спешащих к поездам пассажиров. Затем легко взбежала по ступеням, ведущим на широкую привокзальную площадь, где, в самом ее центре, на высокой колонне блестел золотом герб города – лев с лопатой. Тут же, у подножия, колонны плевались кверху струи воды. Дурак не обманул. Город встречал гостей своими фонтанами.