Ознакомительная версия.
Елена Самойлова
Синяя Птица
Холодный мелкий дождь начала осени монотонно барабанил по мутной пластине горного хрусталя, вставленной в окно вместо обычного бычьего пузыря. Само по себе хрустальное стекло в княжестве Рось – вещь, безусловно, дорогая, но моему наставнику не впервой выбивать себе за работу у инородцев такие предметы обихода. Стекло, к примеру, было привезено лет восемь назад из Гномьего Кряжа в уплату за устранение пещерных духов. Тогда мой наставник впервые взял меня с собой, чтобы я «поднабралась жизненного опыта». Ох, набралась, нет слов – месяц темноты боялась.
Дождь усилился, и я неохотно отлипла от окна, дабы подкинуть дров в печь – несмотря на то, что сейчас на дворе всего лишь первая декада рюина,[1] поутру в лесу уже стоит густой ледяной туман, а вчера вечером иней впервые коснулся еще зеленых деревьев. Я поежилась, плотнее закутываясь в короткий плащ эльфийских охотников, и, подкинув дров в печку, с нетерпением стала ждать, когда же сырые поленья соизволят разгореться.
Пламя шипело и потрескивало, но от сырых дров тепла не было почти никакого – если так пойдет дальше, то к утру я задубею. Тяжело вздохнув, я сложила пальцы щепотью и, скороговоркой пробормотав заклинание, метнула небольшой пульсар огня в печь. Результат превзошел все ожидания – дрова едва в щепки не разлетелись, а в печи загудело пламя под стать кузнечному горну. Я шарахнулась на пол, приглаживая короткие волосы, которые от столь резкой смены температуры сразу же закудрявились и встали торчком во все стороны. Проклиная все на свете, я неторопливо отошла от печки и уселась на лавку, стягивая с ног короткие, но на диво удобные дриадские полусапожки с острыми носами. Как меня уверяла продававшая их рыжеволосая дриада, в этих сапогах можно абсолютно бесшумно пройтись по ковру сухих листьев, да так, что меня даже эльф не услышит. К тому же в этих сапогах можно совершить прогулку по болоту, ни разу не провалившись в вязкую жижу, а также по снежным сугробам. Я с умным видом покивала головой, внутренне сомневаясь, что я когда-нибудь попрусь по снегу в легких осенних полусапожках, но запрашиваемые полгривны серебром все-таки уплатила. Как оказалось – не зря. Я действительно могла ходить в этих сапогах по лесу совершенно бесшумно, лесная нечисть не слышала моего приближения до тех пор, пока я не оказывалась на расстоянии вытянутой руки – таким образом я уже едва не довела до разрыва сердца моего знакомого лешего, когда подошла к нему с просьбой помочь поскорее добраться до дома…
Я с легким вздохом поставила полусапожки поближе к печи, впрочем, недостаточно близко, чтобы заползшая в огонь малая саламандра смогла ими полакомиться. Огненная ящерка длиной чуть меньше ладони алчно облизнулась, глядя на мои сапоги, но я выразительно показала ей кулак, и ящерка неохотно затерялась среди пламенеющих дров. Все правильно – не тот у нее уровень, чтобы с лесной ведуньей связываться. Это крестьян напугать можно, но не меня – Еванику Соловьеву, ученицу и воспитанницу лучшего волхва во всем Росском княжестве Лексея Вестникова! Мой наставник и в самом деле один из лучших волхвов Роси, недаром за полторы сотни лет жизни изъездил вдоль и поперек все княжество, а заодно и прилегающие государства. Столько, сколько знает он, не знает, пожалуй, никто из людей. Да что там люди! Он ежегодно в Серебряный Лес к эльфам ездит – рассказывать «великим и всезнающим» о жизни гномов и пещерных обитателей Гномьего Кряжа…
Я раздраженно завозилась с медной застежкой плаща, изображавшей птицу, развернувшую крылья. Застежка выглядела дешевой безделушкой, на самом же деле это был довольно мощный амулет, отводящий злые чары. Нет, будучи ведуньей, я любую порчу отведу самостоятельно, застежка же служит своего рода индикатором. А то мало ли что?
Наконец застежка расстегнулась, я сняла промокший плащ и бросила на спинку стула. Вообще-то на него не позарится даже вконец опустившийся грабитель, так как выглядит он как побитая молью темно-зеленая тряпка длиной чуть ниже колена, на которую в неимоверном количестве нашиты маленькие тряпочки зеленого и коричневого цвета. Зачем, спрашивается? А я вот посмотрю на того, кто сумеет разглядеть в листве разумное существо, закутанное в такую «тряпочку». Фиг найдете. Разве что с вами будет эльф, который такую штуку раскусит моментально…
Я сокрушенно покачала головой, обнаружив в плаще новую прореху, полученную во время сегодняшней беготни по лесу с целью изловить того паразита, который в мое отсутствие залез ко мне на чердак, где у наставника хранятся все книги, травяные сборы и прочий магический хлам, с целью банального ограбления. Воришкой оказался семнадцатилетний парнишка из соседней деревни, которому понравилась первая красавица в околотке. Отчаявшись добиться внимания девушки обычным способом, паренек рискнул пробраться днем в избушку к «ужасной ведьме», то бишь ко мне, в поисках приворотного зелья. Естественно, ничего подобного он не мог найти, так как подобной ерундой ни я, ни мой наставник не занимаемся, но заклинание, выставленное против воров, так приложило паренька, что он выпал из чердачного окна и сломал левую руку. Когда я вернулась и обнаружила его, он поднял такой вопль, что ему принялась старательно подвывать вся окрестная нечисть. Концерт мне не понравился, я собиралась было направить парня домой, но он, видимо, решив, что его сейчас будут линчевать за попытку воровства, вскочил на ноги и дал стрекача… Настигла я его в болоте, куда он уже провалился по пояс. Вот тогда-то я и проверила дриадские сапоги, вытягивая пострадавшего из трясины. Сапоги действительно держали даже на воде, а парень проникся еще большим страхом и уважением к лесной ведунье, которая «по воде ходит, аки посуху».
Наконец я натянула просторную ночнушку и босиком прошлась по плетеной дорожке к окну. Сумерки уже сгустились настолько, что за окном не было видно совершенно ничего, кроме медленно поднимающегося от мокрой травы ледяного тумана… Помнится, наставник рассказывал, что когда он нашел меня, то тоже был туман.
А дело было так. Наставник возвращался с большой пьянки по поводу получения сыном знакомого ведуна грамоты от самого Великого князя Росского на ведение собственного хозяйства. Что поделать – такая уж у нас система. Получаешь разрешение на хозяйство и можешь обрабатывать землю, жениться, заводить семью. И, конечно, исправно платить налоги… Впрочем, я отвлеклась. Так вот, шел наставник по лесной тропинке, преисполненный любви ко всему сущему, вызванной первосортной травяной медовухой, и вдруг услышал детский плач. Свернул Лексей Вестников с тропинки, прошел шагов десять и видит – на земле младенец лежит. Я то есть. И плачет.
Наставник под влиянием алкоголя, бродившего в крови, пожалел младенца, нарек Ванькой и во всеуслышание пообещал «заботиться о сем дите, как о родном». И поскольку слово волхва нерушимо, то забрал наставник меня с собой и принес домой. И только утром обнаружил, что младенец-то девочка. А девочка волхву на фиг не нужна – в ученики они в основном мальчиков берут, с девочками ведуньи возятся… Но слово – не воробей, вылетит – не застрелишь, вот и пришлось волхву, скрипя зубами, растить из меня ведунью. О чем, кстати говоря, он перестал жалеть уже лет через пять, когда у меня обнаружились способности к магии, причем не к банальным заговорам, а к настоящей, стихийной… Вот и возится со мной наставник с тех пор, воспитывая из меня волшебницу…
Возился.
Потому что мой возраст приближается к двадцати годам, а с этого времени молодые ведуны обычно покидают своих наставников и дальше живут и учатся самостоятельно. Вот наставник мне и объявил, что сваливает в долгосрочную поездку где-то до весны, а к тому времени я уже должна освободить избушку и подыскать себе новое жилье. Нет, от меня он не отказался, просто сказал, что мне пора жить своей жизнью. Так что в этом лесу я задержусь до той поры, когда сойдет снег, а уж тогда подумаю, куда податься…
С этой мыслью я залезла под теплое меховое одеяло, но не успела даже толком задремать, когда в окно требовательно постучали, а потом ставни распахнулись и в небольшой оконный проем, слегка позвякивая оружием, ввалилась девушка в темном костюме. Отблески огня заплясали на ярко-рыжих волосах чуть ниже плеч, и я попыталась было натянуть одеяло на голову, но влезшая в окно особа одним рывком стянула его с меня.
– Вилья… Ну какого черта тебе понадобилось посреди ночи?
Позвольте представить – Ревилиэль, младшая княжна Росская, она же Вилья, моя лучшая подруга. Единственная из моих знакомых, у которой судьба еще более занимательная, чем моя. Начать с того, что Ревилиэль – полуэльфийка. Ее мать является пятой по старшинству дочерью нашего великого князя Владимира. Никаких прав на трон она, конечно же, не имеет, но определенную роль в политической игре сыграть может. Так вот, лет тридцать назад Рось была в весьма напряженных отношениях с Серебряным Лесом, и именно тогда было принято решение заключить династический брак между младшей княжной и эльфийским принцем, который также не мог претендовать на власть. Как ни странно, большой любви между прекрасным златоволосым эльфом и рыжей красавицей-княжной не получилось – то ли не поделили чего, то ли попросту не понравились друг другу… В общем, брак длился до появления ребенка, то есть Ревилиэли, после чего Вильин отец с благословения и прощального нецензурного напутствия жены отбыл в Серебряный Лес, где и живет до сих пор. И Вилью, и ее мать такая ситуация весьма устраивает – о ребенке папочка вспоминает в лучшем случае раз в год, когда случаются большие торжества. Тогда Вилькины родители, втайне злясь и скрипя зубами, играют на публике счастливую семью.
Ознакомительная версия.
