Ты – ведьмец | Книга первая
Глава 1. Я нашёлся!
Глава 1. Я нашёлся!
– Милсдарь, ты живой? – чей-то голос доносится до меня как сквозь толстый слой ваты. Пытаюсь открыть глаза, но стоило мне приподнять брови, как голову пронзила острая боль. Не, лучше я так полежу, с закрытыми глазами.
– Эй, я вижу, что ты лицо скривил, – настырный голос продолжал свои попытки пробиться ко мне в левое ухо. – Тебе что, плохо?
Нет, блин, мне просто замечательно. Лежу правым боком на чём-то жёстком, упирающемся мне в рёбра, в ушах звенит, левую бровь и лоб периодически дёргает противная ноющая боль, глаза не открываются, на языке солёный привкус. Да и весь остальной организм настойчиво сигналит маркерами лёгких и средних телесных повреждений.
– Что случилось, милсдарь? Может, на помощь позвать? – Голос стал более отчётливым и достаточно громким, чтобы перекрыть звон в голове.
Да кто ж там так орёт-то? Надо хоть одним глазом взглянуть. Осторожно приоткрываю правый глаз и вижу прямо перед собой чьи-то грязные босые ноги. Внезапно мой левый бок словно простреливает адской молнией, от чего из горла вырывается то ли рык, то ли стон.
– Всё-всё, не трогаю я тебя, лежи спокойно. – Босые ноги сделали полшага назад, а рядом с ними на землю опустился конец палки.
Ты что, гадёныш, палкой меня тыкать вздумал? Вот как встану сейчас… Попробовал пошевелить левой рукой. А, нет, не встану. Болит что-то всё. Рёбра болят, левая рука болит, спина болит, голова болит. Правую руку вообще не чувствую, словно нет её, и никогда не было.
– Ты пока полежи тут, а я пойду, позову кого-нибудь. – Владелец босых ног развернулся и сделал пару шагов, явно собираясь куда-то слинять.
– Погоди, – я с трудом разлепил разбитые губы. – Ты кто?
– Я-то? Пшемы́слав Ву́йцик, Ми́лоша Ву́йцика сын. – Босые ноги передумали бежать и снова подошли ближе.
Я потихоньку открыл второй глаз и посмотрел наверх. Надо мной стоял парень, одетый в замызганные драные штаны, которые выглядели как мешок из-под картошки, разрезанный снизу и прошитый толстой грубой ниткой. Другой одежды на парне не было, если не считать за одежду тряпку, повязанную на голове на манер банданы.
– Слушай, Пше…, Пши…, чёрт, как там тебя… – Да, с головой явно нелады, даже имя запомнить не смог.
– Пше́мек, – подсказал парень и вопросительно уставился на меня.
– Где я?
– В овраге, где ж ещё?
– А что я тут делаю?
– Лежишь.
Ну да, конечно лежу, что за дурацкий вопрос.
– А как я тут оказался?
– Пришёл наверное. Или приехал, мне-то откуда знать? – Пшемек пожал плечами. – A ты сам, милсдарь, не помнишь что ли?
Я напряг память. Потом ещё раз. Ни малейшего намёка на какие-либо события из прошлого. Странно как-то. Словно до того момента, как я очнулся, не существовало ничего. Полнейшая пустота, абсолютный вакуум, и вдруг – бац! – и я лежу в каком-то овраге. Похоже, мои тщетные попытки что-либо вспомнить отчётливо отразились на моём лице, потому что мой собеседник не стал дожидаться ответа:
– Эк тебя отделали, аж смотреть больно. – Чумазое лицо приблизилось, и я, наконец, смог разглядеть, что оно принадлежит конопатому парню лет двенадцати. – Не старайся ты так, милсдарь. Ежели по голове хорошенько приложили, то бывает, что память пропадает. – Парень вытер кулаком нос и с сочувствием посмотрел на меня. – Ты лежи, а я сейчас подмогу приведу. Один-то я тебя отсюда не вытащу.
Ладно, полежу. Чего ж не полежать, если больше ничего сделать не могу. Птичек, вот, послушаю. Забавно так пересвистываются, как будто спорят о том, какая сегодня погода.
А погода, кстати, хорошая. Отлично подходящая для того, чтобы лежать в овраге. Сквозь неплотные кроны рослых деревьев проглядывает ярко-голубое небо. Лёгкий ветерок неторопливо перебирает листья, от чего они становятся то светлее, то темнее, подставляя солнцу то глянцевую зелёную поверхность, то слегка белёсую изнанку. Тепло, но в тени совершенно не жарко, да и сквознячком обдувает. Буквально в двух шагах от меня в редкой траве виднеются тёмно-красные круглые ягодки, выглядывающие из-под небольших продолговатых листьев. На вид не понять, съедобные или нет. Не попробуешь – не узнаешь. Благодать, одним словом, лежал бы так и лежал.
Сколько прошло времени, я не смог определить, потому что задремал. Разбудил меня неторопливый стук копыт по хорошо утрамбованной земле, который я скорее почувствовал, чем услышал. Наверняка где-то неподалёку наезженная дорога. Копыта мерно отмеряли шаги, звук становился всё отчётливее. Примерно через пару минут копыта замерли, послышался короткий негромкий скрип. Потом с той же стороны несколько раз треснули сухие ветки под чьими-то ногами. Я слегка скосил глаза и поймал взглядом двоих подошедших. Первый – уже знакомый мне босоногий парень в винтажных штанах. Второй оказался немного похож на первого лицом, но гораздо старше, да и одет поприличнее.
– Вот, тут я его и нашёл. – Парень показал на меня пальцем. – Лежал, как мешок с навозом, я думал – мёртвый.
– Тебя какие черти сюда понесли? – Голос старшего выражал явное недовольство. – Тебе ж велено было за коровой смотреть.
– Ну так это… живот у меня прихватило. Не посреди поля же мне было садиться. – Пшемек почесался и на всякий случай отступил немного в сторону. – Да и перед коровой неудобно.
– Милсдарь, что с вами случилось? – Мужик в потёртых кожаных сапогах, тёмных штанах из грубого сукна и серой рубахе приблизился и начал меня с интересом разглядывать.
– Не помнит он. – Парень подошёл и присел прямо перед моим лицом на корточки. – Побили его крепко, вон шрам какой на лбу, рожа вся в крови, да и на одежде следы, словно сапогами топтались. Но на вид знатный господин. Глянь, какая на нём куртка справная, да и штаны кожаные в обтяжку. У нас в таких тесных штанах только государевы фавориты ходят.
– Я не тебя спрашиваю, болтун. Иди лучше полог принеси из телеги. – Мужчина шагнул ещё ближе и склонился надо мной. – Как ваше имя?
– Ээээм… – Я с удивлением обнаружил, что даже имени своего не могу вспомнить.
Тем временем парень, кряхтя и продираясь напролом сквозь кусты, приволок кусок плотной ткани, к которой местами прилипла солома и непонятная зеленовато-коричневая субстанция.
– Давай, стели у него за спиной, – скомандовал старший. – Сейчас дотащим до телеги, а там будем думать, как поднимать.
Пшемек некоторое время возился, расправляя позади меня полотно, а затем бесцеремонно схватил мою левую руку и потянул, пытаясь перевернуть моё многострадальное туловище на спину. Плечо заныло, парень дёрнул сильнее, в боку у меня что-то хрустнуло, и я заорал во всё горло от нестерпимой боли.
– Осторожно, дурень! У него, похоже, рёбра сломаны, – услышал я сквозь подступающую пелену беспамятства, в которую провалился мгновением позже.
* * *
– Да легче ты, бестолочь, – негромкий голос прервал мой полусон-полузабытьё, – не видишь, весь бок в синяках и рёбра углом. Надо как следует замотать, чтобы распрямилось и срослось нормально.
В следующее мгновение я в очередной раз почувствовал резкую боль в левом боку. Сон как рукой сняло. Хотел было выругаться как-нибудь поубедительнее, но обнаружил, что все подходящие случаю ругательства куда-то улетучились из головы.
– Что же вы делаете, гады? – Я попытался вразумить моих мучителей, используя доступный словарный запас. – Вы ж меня ещё хуже покалечите.
– Не волнуйся, милсдарь. Мы хоть образования лекарского не имеем, но всякие переломы наловчились вправлять, – заявил Пшемек уверенным тоном. – Мы нашу прежнюю кобылу, царство ей небесное, много раз лечили. Она ж скотина бестолковая, то в нору кротовую ногу сунет и сломает, то под откос вместе с телегой свалится. А последний раз вообще с моста навернулась, когда я отвлёкся и случайно вожжу не в ту сторону потянул. Тогда-то, конечно, нашего умения не хватило. Сломанный хребет, знаешь ли, не всякий целитель лечить возьмётся. Вот и у нас ничего не вышло, только зря полдня провозились. Зато потом столько колбасы наготовили…
